хапспособом!"
Ну и строим, дергаем местных, чтоб помогли. Но все это - колоссальные деньги! В чей карман пошло то, что мы "съэкономили?"
И так - во всем! Требуют все: красить-белить, облицовывать кирпичом, оформлять комнату досуга! А стройматериалов и денег не дают! Не дают даже копейки на самое элементарное - на тетради и ручки для солдат! Говорят - это ваши проблемы! Вместо службы начальник заставы вынужден все это искать!
Ильин слушал майора, и все отчетливее понимал, что корни неуставщины - не в солдатской казарме, а в кабинетах генералов, особенно тыловых. Солдаты отлично видят, как боевые офицеры, прошедшие и афганскую, и чеченскую войны, ютятся с семьями по каптеркам и кинобудкам. Ютятся, конечно, только боевые военные. А тыловики и финансисты сходу получают комфортабелное жилье, покупают шикарные иномарки. Генералы поясняют - мол, это же служебное жилье, выделенное самым нужным людям. Мол, остальное военное быдло пусть щемится по каптеркам! А то, что "голубокровные" уезжают и как бы забывают сдать эти "служебки" - это не ваше дело.
Солдаты видят и четкое, издевательски-четкое разделение на "черных и белых людей": кассир лично разносит в конвертиках зарплату отдельной "командирской" касте, а начальник продсклада - продукты в специальной авоське.
Примерно то же самое Ильин услышал и на других погранзаствах, куда поехал позже.
Особенно точен был начальник заставы майор Козека:
- Рыба гниет с головы, а чистят ее с хвоста. Пока такая вот чистка продолжится, порядка не будет!
Ильин сразу же вспомнил парадный беломраморный вход в штаб погрануправления Ставгополя. Вход этот - исключительно для "белых людей". А это - генералы и "приближенные к императору лица". Все остальные - и полковники, и прапорщики - обязаны проникать в штаб сквозь узенькую низенькую дверцу пожарного выхода. Дверца до того низкая, что приходится наклонять голову. Так и ходят боевые офицеры, ежедневно склоняя голову перед "высшей кастой". Кланяясь, привыкают к мысли, что они - второй сорт.
-Если в главном штабе погрануправления - такое, что говорить о Новороссийске?! - сделал вывод майор.
Но главное для Ильина было, конечно же, расспросить солдат на предмет наличия "дедовщины" и степени ее жестокости.
Как в общем-то и предполагал подполковник, бойцы в своей массе твердили одно и то же. Что первый раз слышат о таком безобразии. Может, на других заставах и есть. А здесь - нет. Ну, слышали, что убили солдата, когда он в отряд с заставы приехал, зубы лечить. Бросился в драку на дагестанца, и тот его об асфальт бросил. Но это там, в отряде. А застава? Чисто все!
Другие упорно молчали, хотя Ильин вызывал всех в "Ленинскую комнату" строго по одному.
Лишь некоторые солдаты, переходя на шопот, говорили:
-Зоновский беспредел у нас! Анархия! Здесь - дурдом!
Но тут же осекались, испуганно оглядываясь на дверь.
Оглядывались они, надо сказать, не напрасно!
На одной заставе, куда Ильин добрался уже в сумерках, во время беседы из темного угла неожиданно раздался сдавленный чих.
Ильин подошел к большому бюсту Дзержинского и насмешливо сказал:
- Будьте здоровы, Феликс Эдмундыч!
Из-за бюста поднялся удивленный солдат:
- А откуда Вы мою фамилию знаете?
- Какую фамилию?
- Феликсов!
Ильин улыбнулся, глядя на вороватую физиономию Феликсова: "Этот много знает! Надо расспросить!"
И спросил о матершинной дембельской сказке, которую обязаны читать "дедам" молодые. Самые матерные выдержки.
Ничуть не смущаясь, солдат радостно отрапортовал:
Чик-чирик, пиз....ц ку-ку
Скоро дембель "старику"!
Масло съел и день начался,
Старшина еб...ть примчался!
Мясо съел, а день идет
Старшина еб..т, еб..т!
Феликсов передохнул и прочел вторую часть, "ночную":
Спи родной, спокойной ночи!
Дембель стал на день короче!
Пусть приснится дом родной,
Баба с пышною пиз...й!
На этом радостном сне солдата пришлось остановить:
- Стоп! Давайте так! Расспрошу остальных, и Вы зачитаете на магнитофон? Согласны? На радио попадете!
Феликсов обрадовался.
Ну а Ильин здраво решил, что тратить время здесь нет смысла. Очевидно, что командование запретило говорить с корреспондентом. Похоже, сам генерал Соловейчик приказал!
Начальник заставы согласился, что тратить время не стоит. И пригласил поужинать к себе в канцелярию. Там уже стояли тарелки с шашлыком и отпотевала бутыль водки.
После ужина майор пригласил осмотреть территорию заставы, слабо освещенную, но все же видимую в ночи. С подозрительной настойчивостью он предлагал Ильину пройтись по каким-то темным балкам, нависшим над обрывом. Говорил, что оттуда единственно можно увидеть таинственное свечение на звездном небе. Мол, каждую ночь там, у вершины скалы, можно видеть светящийся круг НЛО.
Ильин не испугался, а прошел по узким швеллерам на самый край, под которым где-то далеко внизу шумело море. На небо он не смотрел, опасаясь за свое равновесие.
Шел и соображал: "Похоже, надеется кто-то, что я в сильном подпитии свалюсь с обрыва. А в Москву доложат, что миссия моя сорвалась. Мол, несчастный случай!"
Вернувшись назад, Ильин с удовлетворением заметил растерянное лицо майора. Мол, странно, как не шлепнулся!
Майор удивился:
- Нет летающей тарелки? Странно! А Вы еще раз придите, через полчаса! Очень интересно! Для газеты сфотографируйте!
Ильин посмотрел на часы:
- Обязательно приду! Ровно в двадцать два часа!
Через полчаса он шел по еле освещенной дорожке к морю. На полпути его остановил знакомый голос:
- Я - рядовой Феликсов! Вы обещали записать меня для радио!
- Молодец, что согласился! Пойдем вместе. Там, говорят, сейчас летающая тарелка появится! Там и запишу!
Вдвоем они дошли до края обрыва. И только здесь Ильин сообразил, что записывать-то нечем:
- Постой здесь! Я принесу магнитофон! Наблюдай за небом, где появится НЛО!
Взяв магнитофон, Ильин поспешил назад. Но метрах в десяти от обрыва остановился. Какая-то странная тревожность охватила его. Точно! В смутном свете луны к Феликсову метнулась неясная тень. Глухой удар. Вскрик. И солдат, шумя галькой обрыва, полетел вниз, в море.
- Стоять! - крикнул Ильин. Но тень растворилась в черноте ночи.
В канцелярии, куда забежал Ильин, на него с изумлением посмотрел майор:
- Это Вы?! А как это?!
