Наша арабская компания повела себя на удивление порядочно - всех довезли на автобусах, поселили в хорошей гостинице. Трёхразовое питание, и вот вечер, наша очередь улетать, есть время даже попрощаться с Каиром.
Неожиданно прибежал начальник “штаба”.
- Слушай, уступи самолёт, приехала моя группа с объекта, а мне их селить негде. Сидят в автобусе, я их боюсь отпускать в город.
Самолёт уступили, полетели последним рейсом через день.
***
Начальник “штаба” получил благодарность за чёткую организацию эвакуации, потом пошёл куда-то вверх.
Советник поехал работать в Ирак, немало начудив, стал представителем “Газпрома” в одной из соседних с Египтом стран.
Президент нашей партнёрской компании был назначен министром промышленности Египта.
Шеф вернулся на завод в Братске. Вроде, были проблемы с КГБ.
Валя стал работать на таможне в Бресте. Однажды к нему решила наведаться Ксения, приехала. Вали не было, он вдруг срочно оформил отпуск. Потом Ксюша вышла замуж, развелась. Кажется, теперь преподаёт английский.
К Паше ездил в Минск. Встретил классно. Потом он приезжал в Москву. Вскоре его выгнали с работы - пускал налево “Волги “, выделенные для “Союза письменников Белоруссии”.
Следы Галины затерялись.
Оля вышла замуж - но за другого парня.
Юрку так и не нашёл. Говорят, женился, теперь обитает где-то в Москве.
Лето
Такое впечатление, что у нас новые проблемы подчас нивелируют нерешённые старые – очень удобная ситуация. Только эта практика потихоньку себя изживает, а источников творческой активности, к сожалению, так и не видно. Привычное положение, когда кто-то берёт на себя безусловную и тотальную ответственность за всё и вся, потихоньку уходит в прошлое, но рецидивы патернализма регулярно повторяются, и тогда отчётливо проявляется желание винить во всех своих неудачах кого угодно, но только не себя.
Мысль покажется кому-то крамольной, но подтверждение неожиданно прозвучало из уст одного американского спеца, работавшего в пост-перестроечные годы в России. Заспорили о достижениях и недостатках перестройки и на моё замечание, что «до того» жилось нам спокойнее, американец ничтоже сумняшеся, ответил:
- Ну естественно, а как же иначе.
***
Путч 91-го года застал меня на даче, так что на вопрос – а Вы где были в ночь с 18-го на 19-е августа отвечаю всегда не кривя душой и без угрызений совести: за городом ! Хорошо помню, как уже через несколько дней после возвращения Горбачёва то ли из вынужденного, то ли добровольного заточения в Фаросе, в магазинах появилась дефицитная бытовая техника (мы сразу заменили домашнюю стиральную машину), а в центре стало возможным развернуться чрез две сплошные, не опасаясь получить удар в правый борт или услышать радостную трель гаишника с последующим нудным объяснением – опять нарушаете ? – и составлением протокола за страшное преступление.
В продажу поступил алкоголь (по-моему, это произошло именно после квази-путча, хотя я могу и ошибаться). Истосковалось население от его отсутствия не на шутку – бормотуху гнали из всего, что горело, проявляя чудеса изобретательности, особенно при создании новых типов подзабытых самогонных аппаратов (официальная пропаганда утверждала, что все наоборот, их активно сдают в утиль, вызывая у населения неподдельное изумление). Сами мы ничего не изобретали, но в очередях постоять пришлось солидно, причём обязательно требовалась сдача пустой тары в обмен на заполненную драгоценным пьянящим напитком. Однажды, совершенно обезумев от невозможности купить выпивку, мы отправились в ресторан «Центральный», первым делом поинтересовавшись у официанта, есть ли в меню водка. Водка была, но только почему-то чешская.
- Несите, бутылку !
Водка оказалась неплохой, но с привкусом аниса, почти как арабская арака (впоследствии довелось отведать немало сортов – финиковая водка у арабов в почёте).
Но и жить стало чуть попроще – враз прекратились длинные политзанятия, собрания, исчезли дружины. Так я попал в Ирак, миновав обычную в таких случаях процедуру прохождения выездных аутодафе по цепочке: местком-партком-собрание коллектива-собрание всей организации-вышестоящий партком-инстанция (под ней понималось сами знаете что).
Перед отъездом вдруг раздался звонок.
- Да, слушаю, кто это ?
- Это я, Лена, давай встретимся.
- А зачем – мы же вроде выяснили.
- Ну, я просто поняла, что потеряла…
- Хорошо, правда мне скоро уезжать.
Где произошла встреча – по-моему у гостиницы «Интурист», ныне – Ритц Карлтон. Оказалось, что её старый друг оказался и не друг, а так, и был уличён в многожёнстве, что естественно моей знакомой, понравиться не могло. Расстались и теперь – поиски новой гавани.
- Вот, и я поняла, насколько ты выгодно отличаешься от других, - заход был сделан. Договорились переписываться, даже успели съездить за город в военный городок в Монино, где жили её родители вместе с сестрой моей «подруги» – маленькая смешная девчонка, сразу проникшаяся ко мне какой-то особенной симпатией и потащившая смотреть альбом с рисунками. Смотрел с интересом, искренне. Потом поставили пластинку Чайковского на старенький проигрыватель, долго запускали, и – зазвучала божественная «Осенняя песнь. Октябрь».
На мои рассказы про Египет последовал новый заход:
- У нас все в роду крепкие, надёжные, не пропадёшь !
Вот только сомнения были сильные. И уехал я снова один. Порой мне вообще кажется, что всё происходило в какой-то далёкой, нереальной жизни, которая иногда возвращается. Как пресловутое deja vu, или jamais vu – его оборотная сторона. Словно «кликнул» мышкой компьютера по точке на экране – и изображение стало постепенно увеличиваться. Бог мой, да о чём это я – тогда и компьютеров было несколько сотен на всю Москву.
***
Итак, Ирак. Совсем недавно завершилась кровопролитная война с Ираном, бессмысленная и крайне жестокая. Длившаяся около 8 лет и не принесшая победы ни одной из сторон, она получила в официальной прессе название Кадиссии (историческая аллюзия, углубляться не будем) и её результаты были признаны Саддамом триумфальными, впрочем, то же самое заявляли и в Иране). Вот только что бы осталось от Ирака без нашей военной помощи - сказать сложно..
Пляшущие люди на улицах, мальчишки с автоматами Калашникова и объявленный Саддамом «Салют» стоил стране ещё несколько десятков жизней из-за шальных пуль.
Наш дом стоял неподалеку от комплекса представительств советских учреждений, что было довольно удобно. С его арендой была связана довольно занимательная история. Если начальники всех рангов жили на виллах, разнообразных и исключительно уютных, то все остальные были разбросаны по разным точкам – частным апартаментам, гостиницам-общежитиям, на сданных Торгпредством в суб-аренду квартирам арабского дома. Именно с последним и возникла загвоздка. Собрав всех в актовом зале Торгпредства, один из заместителей «штаба отрасли» сообщил, что срок аренды вскоре истекает и что нам следует искать новые квартиры. Как – никого не волновало, все мы были в данном случае «чужими», поскольку работали в представительствах российских компаний, а не в Торгпредстве. Пришлось браться за новое дело.
Специфика всех арабских стран заключается в том, что почти любой вопрос – будь то аренда квартиры, подписание контракта, заключение сделки, знакомство с важной персоной – всё или почти всё делается через посредника. Иногда цепочка вырастает до угрожающих размеров, и в этом её слабость – стоит оборваться одному звену (что происходит очень часто) – и всё тотчас рушится. Но с домом нам повезло. Довольно быстро с помощью местного посредника мы нашли новое жильё, бывшее, однако, в ужасающем состоянии. Краска на стенах облезала, проводка опасно свисала с потолков, на которых остались черные пятна сажи. Как выяснилось, раньше здесь жили румыны, любившие готовить шашлык на полу, не выходя из дома. Поэтому нашим первым условием к хозяину дома, солидному на первый взгляд инженеру, было проведение ремонта. Сразу согласившись, и даже пообещав поставить новое электрооборудование, хозяин стал впоследствии юлить, осыпая нас потоком малопонятных аргументов, и довёл ситуацию до полного взаимного неприятия. Дело шло к суду, который мог тянуться в этой стране годами и неизменно заканчивался в пользу иракской стороны. И вот однажды вечером решили идти «ва-банк» - принесли хозяину «отказное» письмо с изложением всех наших претензий. Ситуация изменилась мгновенно – уже через неделю дом был отремонтирован и мы могли спокойно заселяться, что было весьма своевременно. Самой приятной неожиданностью стало последовавшее от хозяина приглашение всем новосёлам посетить его виллу за городом. Был приглашён арабский оркестр, еду привезли из ресторана, танцевали. Единственной неприятностью стало указание нашего шефа, решившего пригласить тех, кто был ему более приятен, в то время как некоторые новосёлы узнали о прошедшем в их честь празднике спустя несколько дней (всё тайное здесь обязательно становилось явным). Так что за выходку пришлось отдуваться, но в остальном всё было вроде бы неплохо.
Тем временем на улочках Багдада, пританцовывая, организованные демонстранты скандировали:
- Би рух, би дэм, нуфаддик йя Саддам («За тебя мы попросим искупления перед лицом Аллаха, кровью, о Саддам !»).
Неожиданно пришлось ехать на юг, в район Басры.
Приехали ночью, едва не перевернувшись на съезде с шоссе Багдад-Басра. Оказывается, песок на пандусе – как лёд, машину начинает водить, и выйти из заноса почти невозможно. Но обошлось.. А вот у тех, к кому мы ехали – нет. Двое мчались на Тойоте домой, в праздник, и машина перевернулась. Два трупа. Всё списали на лопнувшие покрышки, бескамерные. На самом деле ребята были того, поддатые.. Но лишать семей пенсии никто не стал. Искорёженная машина стояла во дворе небольшого домика-вагончика, где жили наши нефтяники, вечером отменили кино, выступил заместитель Торгпреда, всем предложил задуматься, пособолезновать. В общем, всё - как положено.
В ночной тиши рядом с вышками полыхали факелы, оранжевые блики ложились на песок. И было непонятно, откуда это тепло – то ли от них, то ли дышит пустыня.
Ограниченный круг общения c ограниченными людьми накладывал свой отпечаток на психику, а в сочетании с дикой жарой (летом было под 45 градусов в тени) получался потрясающий результат. Ещё недавно бывшие друзьями вдруг, почти беспричинно, начинали ненавидеть друг друга не хуже, чем Монтекки и Капулетти. Сказывалось отсутствие общих интересов, за исключением «шкурных», и когда вдруг выяснялось, что кому-то удалось сделать очередное приобретение по более низкой цене, начинался ропот. Поэтому одно из главных правил гласило: никогда не хвастайся новой покупкой, потом пожалеешь.
Вообще самодурство руководителей мешало здорово. Особенно неприятно это сказывалось на психике в самом начале пребывания, когда толком ещё было невозможно во всём
