Левченко дал разрешение на приватную беседу.
- Будем считать, что формальности закончены. Приступим к делу. Так, вот Игорь, меня нисколько не удивило, что вы, нарушив субординацию, обратились ко мне напрямую. Означать это может только одно – вы не доверяете своему непосредственному начальнику. Но вы в этом не одиноки, я ему тоже не доверяю. Давайте поделимся нашими подозрениями, а потом решим, что делать дальше.
- Каки-х-то-о … , - неожиданно Левченко закашлялся, подул восточный ветер и гарь от покрышек на Майдане поднялась до улицы Владимирской. Прокашлявшись Левченко опять заговорил нормально, - каких-то конкретных фактов его противоправной деятельности у меня нет, но есть одно обстоятельство. Я обнаружил, что у него есть российский паспорт.
- Ни чего себе! – удивился Лящук.
- Да, в Москве есть один законспирированный паспортный стол, который негласно выдает российские паспорта. Мне совершенно случайно попали списки их клиентов. Сначала думал однофамилец, но остальные данные тоже совпали. Сейчас такая сложная обстановка, что даже не знаю, кому докладывать. Хорошо, что вы заговорили об этом, как камень с души. Когда Стеценко доложил о самолетах, я моментально смоделировал ситуацию. А что если они не случайно прилетели в моё дежурство? А что если они всё точно просчитали? То есть, я доложу по инстанции. Мой начальник будет специально долго искать начальника управления. Тот пока поймет о чем речь, а время уходит! А парни из самолетов, используя неразбериху, сделают то, ради чего прилетели. Конечно, как дежурный генерал, я должен был сам принять решение, но мне не хватило вашего оперативного опыта и решимости. Вот я и оказался у вас в кабинете.
- Понятно, - какое-то время они шли молча, затем Лящук продолжил, - помните анкеты, которые несколько лет каждый офицер управления должен был заполнять?
- Да, - кажется, сам президент закрыл эту программу, а все данные конфискованы.
- У меня остались копии этого анкетирования. Я связался с разработчиками этой компьютерной программы. У них появилось современное дополнение к программе. Согласно этому дополнению ваш непосредственный начальник давал противоречивые ответы, то есть - врал.
- А кроме него есть еще офицеры под подозрением?
- Всего семь человек.
- Полковник Заяц входит в их число? – Левченко внимательно посмотрел на Лящука.
- Нет, в числе этих семерых он не числится, - уклончиво ответил Лящук, - я дам вам списки этих офицеров. Что касается Зайца. По первым результатам расследования его дела у меня сложилось впечатление, что он сильно запутался с подконтрольными ему коммерческими структурами.
- Он оказался дырявой «крышей» и ему отомстили? – Эту версию Левченко даже не рассматривал и потому удивился.
- По показаниям свидетелей увезли его, хоть и люди в форме ДПС, но с очень протокольными рожами, и машина у них была с какими-то наклейками вместо трафаретных надписей. Глупо это все, по-бандитски! А, может, и перепутали с кем, ведь он был не в форме.
- А что вас натолкнуло на коммерческую составляющую? – насторожился Левченко, он как любой профессионал не любил чужих версий.
- Все, кто с ним контачил в последнее время в нашем отделе, написали рапорты. И все, как один, помимо его несомненных служебных качеств, отметили его любовь к роскоши. А откуда ж ей взяться, как не от наших нуворишей? По крайней мере, другие мысли мне в голову не приходят. А вы как думаете, Игорь? – Лящук внимательно посмотрел на собеседника.
- Согласен, версия интересная, - теперь Левченко был убежден, что Лящук причастен к исчезновению полковника Зайца. Но он, Левченко, сам пошел на вербовку и теперь, надо понимать, получил первое задание: «дело полковника Зайца – под сукно!»
- Оставим в покое бедного полковника и, как говорят французы: «вернемся к нашим баранам». Надо поставить деятельность всех семерых подозреваемых под не гласный контроль. Компьютерная программа не говорит, что они стопроцентные предатели, но по какой-то причине они дали противоречивые ответы. Что касается вашего шефа, то будем считать, причина его уклончивых ответов установлена. Посмотрим, что он будет делать дальше. Параллельно нужно проверить остальных. Если офицеры не успели запятнать себя предательством, а просто «запутались» со своими коммерческими протеже, то мы мягко намекнем, что впредь делать этого не следует. Проблему выбора еще никто не отменял, так, что пусть сделают правильный выбор.
- Вот уж не подумал, что вы гуманист, Анатолий Семенович.
Количество поручений от Лящука росло с каждой минутой. Левченко понимал, что это только начало.
- Гуманизм нашей профессии появляется не от чтения литературных классиков, а как защитная реакция при ежедневной работе с людьми. Превратить всех окружающих во врагов легко и просто, но результат будет печальным – воевать со всеми невозможно! Тех, кто колеблется, надо перетаскивать на свою сторону.
- Как вы меня? – улыбнулся Левченко.
- Любая революция, в том числе и такая карикатурная, как наша, это человеческий водораздел. Я заметил вашу неуверенность и предложил пойти со мной.
- А почему вы назвали революцию карикатурной? – удивился Левченко. - Мне кажется, страсти там бушуют вполне серьезные.
- Наверно я не совсем корректно выразился, - Лящук часто поражал подчиненных способностью к самокритике, - но, посуди сам. С военной точки зрения смести этот палаточный лагерь и кучу мусора, которую они называют баррикадой, никакой сложности не представляет. Весь этот сброд из «беркута», «грифона» и прочей пернатой нечисти фактически топчется на месте. И если днем на Майдане собирается около ста, ста пятидесяти тысяч, то на ночь остается не более десяти, пятнадцати. Тем не менее, приказ о решительном штурме никто не дает. С каждым днем сторонников у митингующих все больше – подтягиваются недовольные режимом из других городов. А мотивация солдат и офицеров внутренних войск все меньше и меньше! Большинство из них боится увидеть среди митингующих своих друзей и родственников. Не трудно догадаться, чем это кончится.
- Боров труслив. Он боится повторить участь Чаушеску. И ему есть что терять, кроме власти.
- Имеете в виду наворованное?
- Да, он торгуется с майдановцими, но, как всякий трус, проиграет, - наконец, Лящук услышал истинную мотивацию собеседника пойти на контакт. Уж если осторожный Левченко понял, что Борову конец, то так думает большинство управления.
- Согласен, трус победить не может - это аксиома.
Зазвонил телефон Лящука.
- Да, слушаю, - усталым голосом ответил генерал. Это был очень важный для него звонок. – Да, да, сейчас подъеду. Я помню адрес. – Звонок явно придал силы Лящуку. Он больше не выглядел усталым. – Извини, Игорь, мы еще поговорим, а сейчас нужно в другое место.
- Она хоть красивая? – и тут Левченко понял, что пошутил неуклюже.
- Скажем так – обаятельная! – сгладил ситуацию Лящук.
Находясь в постоянном круговороте событий и принимаемых оперативных решений, Лящук ни на минуту не забывал об операции «Хромая утка». И теперь, взяв такси, он торопился на встречу с человеком, которого в середине девяностых годов спас от неминуемого ареста.
Тогда еще майор Николаенко работал на одну общественную организацию, объединявшую офицеров, служивших в горячих точках, то есть - реальных парней и людей дела. Пока их контора занималась заработками на спецкомандировках в других странах, они никого не интересовали. Но вдруг, руководителям этого общественного Фонда бывших ветеранов пришла светлая идея навести порядок в своей собственной стране. Естественно, так, как этот порядок видели они. И все б оно ничего, но только продвижение Фонда на политический олимп оказалось очень кровавым. Майор Николаенко не занимался ни похищениями, ни убийствами, ему поручали только очень тонкую и не стандартную работу. Дуэль Лящука, тогда еще полковника, и Николаенко, тогда еще майора, длилась около года.
От дерзости, смелости и не стандартного мышления своего противника Лящук был в восторге! Несколько раз Николаенко доставлял крупные суммы денег из Венесуэлы. Он обошел все ловушки и капканы Лящука. Даже смерть агентов полковника, которые буквально за пятки хватали Николаенко, была похожа на несчастный случай.
Затем Фонд дал Николаенко еще более не стандартное поручение – бесследно избавляться от тел неугодных Фонду людей. При этом сам майор никого не похищал и не убивал.
Почти год, под самым носом СБУ, на Трипольсой ГРЕС, тела убитых Фондом людей сбрасывали в угольные мельницы и таким образом останки этих несчастных в прямом смысле слова вместе с дымом вылетали в трубу.
И когда дело Фонда было раскрыто, все детали выяснились, а преступники арестованы, то оказалось, что против Николаенко нет никаких прямых улик и нет свидетелей. Лящук был в восторге от виртуозности и мастерства этого талантливо человека. Он не только не стал заводить на Николаенко уголовное дело, а наоборот, всячески способствовал, майору при устройстве на нормальную работу. Николаенко получил должность начальника тренировочного лагеря для украинского ОМОНа. По мнению Лящука, такой опыт и талант не должны были пропасть даром.
И вот теперь, когда выяснилась истинная миссия Курта Штрайха, генералу понадобился виртуозный специалист по не стандартным решениям, теперь уже полковник в отставке Николаенко. Операция «Хромая утка» была не официальной, а потому Лящук не мог направить к Сафронову и Акимчуку вооруженный наряд, чтоб вывезти прибор профессора в надежное место. А Курт вполне может сконцентрировать вокруг села, под видом «тетушек», российских диверсантов, если уже этого не сделал.
Согласно личного дела, Николаенко три года, как в отставке. Но телефон для связи он оставил. Ситуация поджимала и три дня назад Лящук набрал этот номер.
- Алло, я слушаю? – ответил мужской голос.
- Здравствуйте, Сергей, Лящук беспокоит. Помните такого?
- Анатолий Семенович? Вы?
- Да, Сережа, так получилось. Ты сейчас где? В Альпах или на Карибах?
- Почти, … в Шри-Ланке.
- Тебе еще не надоели все эти море, пляжи, лыжи, памятники старины?
- Если честно, уже тошнит от этого. Жена говорит, потерпи ради ребенка.
- Если супруга отпустит, то срочно приезжай. Для тебя есть интересная работа. И, кстати, денежная. Это я для супруги, чтоб отпустила. Ей большой привет от меня.
- Понял, передам. Когда приеду, позвоню.
- Жду.
Разговор состоялся три дня назад.
Спать в эту ночь Лящуку не пришлось. До самого утра генерал и полковник Николаенко проговаривали все возможные варианты развития ситуации вокруг прибора. Первый вывод, который они сделали: физическое устранение Курта Штрайха ничего не даст, более того, может сильно обострить и без того напряженную ситуацию. Обозленные россияне могут огнем пройти по всему селу в поисках прибора.
Естественно, обсудили и общую ситуацию в стране. Свежий взгляд Николаенко на события в Украине, поразил генерала. Сергей, как и большинство коллег Лящука по управлению, предположил, что
