наведение порядка на Майдане тормозит именно Россия. Но сделал свой вывод.
Пока все силы правопорядка стянуты к Киеву, считал Николаенко, россияне могут творить все, что угодно. Особенно на периферии и на границе. Может это связано с прибором профессора, а может и того хуже. Уж если в киевский аэропорт могут прилетать неизвестные самолеты, то, что твориться в малых и приграничных городах, даже представить трудно. По мнению боевого офицера Николаенко, а он полжизни провел в горячих точках, готовиться вторжение в Украину.
Но это было так, лирическое отступление. Полностью ознакомившись со всеми деталями операции «Хромая утка», Николаенко задавал много наводящих вопросов и все время что-то записывал.
Лящук не ошибся в полковнике. К утру конкретный план помощи оставшимся в селе Поддыбки агентам был готов и отправлен на электронную почту Сафронова.
Уже несколько ночей подряд температура воздуха опускалась до минус десяти градусов, а днем выше ноля не поднималась. Небольшой слой снега слегка укрыл озимые посевы, но если температура и дальше будет понижаться, то тонкое снежное одеяло не спасет будущий урожай.
Вчера у Александра Николаевича и Сафронова возникла серьезная размолвка. Акимчук понимал, что старшим в их тендеме является Ярослав Кузьмич и он обязан выполнять его приказы, но … стало сказываться длительное нервное напряжение. К тому же, они по-разному видели свою дальнейшую миссию. Александру Николаевичу совсем не нужны эти проклятые деньги за прибор, он давно нашел своё сокровище и хотел, как можно скорей уехать с Таней. К тому же … ему показалось, что Сафронов утаивает от него часть информации.
А размолвка возникла, когда они на «ниве» приехали к фермеру Петру забирать на буксире якобы поломанную волгу Сафронова. На месте того комбайна, где по словам сержанта лежали чемоданы с прибором, было пустое место.
Полковник испытал примерно те же чувства, что и тогда, когда они с Кольком вскрыли крыльцо-тайник.
В отличие от Александра Николаевича, Сафронов принял удар более мужественно и даже несколько пристыдил изрядно раскисшего Акимчука. Понять полковника было не трудно. Второй раз, буквально из-под носа уводили цель всех его мучений и опасений. «Спелый плод» уже второй раз был рядом, но стоило протянуть руку, как он опять исчезал в неизвестном направлении.
С огромным трудом коллеги сделали вид, что их не интересует наличие или отсутствие фермерской сельхозтехники. Они долго возились с волгой. То залазили под машину, то ковырялись под капотом, пока во дворе не появилась фермерша.
- О, доброго дня! У вас все гаразд, чи треба допомогти? – весело поздоровалась Ирина.
- Вітаю, вас пані Ірина, - Сафронов решил говорить по-украински, - так, все нормально, ми вже закінчуємо.
- Добре, тоді я піду. – Фермерша уже хотела уходить, но тут ее окликнул Александр Николаевич.
- Ира, скажите, а тут у вас комбайн стоял. Ярослав Кузьмич хотел мне кое-что показать на нем. Куда он делся?
- Так, той, у ночі Олексій Чирва приходив, довго с Кольком копалися у моторі, а потім завів його и повіз на трасу.
- А навіщо? – не удержался Сафронов.
- Петя казав, що їм треба трасу перегородити, бо тітушки прориваються, а кожен раз стріляти, то ніяких набоїв не вистачить.
- А хіба Колько у моторах розуміє? – удивился Сафронов.
- Так він молодим у колгоспі водієм робив і на комбайні теж, а хіба ви не знали?
- Добре, ми вже закінчили, зараз поїдемо.
- Хай щастить, не ламайтесь більше! – фермерша пошла в дом.
Подельники долили тормозную жидкость, прокачали тормозную систему, и быстро ретировались домой думать, как им быть дальше. По дороге Сафронов вспомнил, как он сам советовал Алексею сделать подвижное препятствие на дороге! Но он и предположить не мог, что поломанный комбайн с их прибором в бункере станет этим подвижным препятствием!
Сафронов приказал Александру Николаевичу ехать домой, а сам направился к трассе, посмотреть, как там дела. В бункер комбайна без свидетелей теперь не заглянешь. Хорошо еще, что эта старая развалюха по дороге гремела всеми своими железками и Колько с Алексеем не слышали, как в бункере болтаются чемоданы. А может, и слышали? Кто его знает, надо поговорить с Кольком, расспросить, как доехали.
Домой Сафронов вернулся, когда стемнело. Мрачный. Пошли говорить на огород.
- Комбайн, вроде, доехал нормально. Не сломался и ничего у него не отвалилось, и не выпало. Это хорошая новость.
- А есть и плохая? – Переспросил полковник.
- Есть. Уже три дня со стороны Прилук в ста пятидесяти метрах от блокпоста стоит микроавтобус. К нему периодически подъезжает джип с продуктами и водой, а по ночам у них пересменка. Алексей подходил к ним. Нагло врут, что сломались. Окна затонированы и внутрь заглянуть не дают.
- Курт решил подстраховаться? – уточнил Александр Николаевич.
- Хорошо если так. А если готовит захват?
- То есть, как ты и предполагал, они догадались, что прибор у нас?
- Для серьезных аналитиков движение тела может рассказать о человеке больше, чем он сам о себе знает. А мы под пристальным наблюдением.
- И что дальше делать?
- Татьяна Андреевна пусть пока из дома не выходит, а когда остается одна - обязательно запирается на засов. И ты от нее не отходи ни на шаг. Оружие при тебе?
- Я даже сплю с ним.
- Отлично. А завтра утречком я под видом рыбака, проверю второй выезд из села на Боротьбу.
- Если там тоже стоят, то ловушка захлопнулась! – констатировал Александр Николаевич.
- Да, немец мужик пунктуальный. Если делает что, то тщательно. Но не будем отчаиваться. Немец только планирует, а исполнять будут русские. И никакой немец не предусмотрит глупости, какая взбредет в русскую голову.
- Другими словами, вариант, где нам помогут инопланетяне, самый реалистичный? - горько пошутил полковник.
- Я уже слышал эту шутку в голливудском фильме, - без тени улыбки парировал Сафронов.
- От этого она не стала менее актуальной.
Разговор был позавчера. На следующую ночью Ярослав Кузьмич взял для вида ледобур, который нашел в сарае вместе с сумкой-стулом, и пошел к двум большим дождевым озерам, которые находились у лесополосы. Оттуда просматривалась вся дорога на Боротьбу. Его опасения подтвердились, там нагло стоял большой черный джип.
Александр Николаевич испытывал неловкость за малодушие, проявленное тогда в фермерском дворе. Раскис он капитально. Сафронов еще пожалел его, а мог бы отругать гораздо крепче.
Надо думать, что предпринять. Просто, сидеть сложа руки, еще хуже. А может рвануть пока не поздно пешком! Словно услышав мысли полковника, позвонил Сафронов. Он был в Знаменке.
- Привет, специально звоню, чтоб ты никуда не дергался. Ловушка захлопнулась по всему периметру. Даже по бездорожью через Знаменку не пройдем, засада. Когда вернусь, обсудим.
- Давай, жду.
Таня видела, что мужчины изо всех сил стараются, но у них не все получается. А потому лишний раз вопросами Сашу не тревожила.
После похорон и поминок мамы она в своем доме больше не появлялась. Этот дом без мамы настолько диссонировал в ее сознании, что она предпочитала это не видеть. Если ей что-то надобилась, то она, либо посылала Сашу, либо просила Наталку Коржак. Ключи от дома, мамин комплект, она тоже отдала Наталке. То, что Наталка была с мамой последние минуты жизни, сделали её почти родственницей. Таня так и решила, когда они с Сашей уедут, то и дом, и всё что во дворе отдаст Наталке. Зачем добру пропадать, там столько маминого труда. Личное горе сделало Таню тихой, спокойной и она со смирением ждала, когда закончатся Сашины дела и они смогут уехать. Несколько раз Таня звонила дочери, а та ей. Дочь не понимала, что мама делает «в этой ужасной Украине» и почему не едет к ней в спокойную Швецию. Таня не могла это объяснить, потому старалась меньше общаться.
С самого утра забегала Полина. Принесла несколько свежих яиц. Что-то тараторила про свежие сельские новости. Про какой-то старый комбайн, про мужиков на блокпосту, что ей еще надо объехать пол села, переписать показания электросчетчиков, «бо вона на чверть ставки працює у местном РЕСЕ». Странная она женщина. Таня заметила, что Полине вообще не нужен повод, чтоб зайти в гости. В селе такое поведение называется «зайти гуляться», особенно зимой, когда работы по хозяйству очень мало.
За последние дни Таня похудела. После завтрака она села ушивать несколько любимых юбок. Полковник больше часа сидел перед простенькой шахматной задачкой, но никаких мыслей по её решению не приходило.
Таня отложила шитье, приготовила кофе и принесла его Саше.
- А себе? – спросил Саша.
- Я не хочу, просто посижу рядом.
- Танюша, у тебя всё готово?
- Ты о чем?
- Ну, мы же говорили, забыла? Деньги, документы и самые необходимые вещи, чтоб были в одном месте. В любой момент может прийти команда уезжать. На сборы времени не будет.
- Да, я собрала, но если хочешь, посмотрим вместе. Допьешь кофе и посмотрим. А то я немного рассеянная. Сам-то собрался?
- Да, но тоже еще раз посмотрю. У нас на военных сборах после института старшина очень любил проверять вещмешки. Отдрессировал, как следует.
- Ты очень напряженный. Случилось чего?
- Сам не пойму. Смотрел новости, в Киеве ужас, что твориться. Уже есть жертвы.
- Я новости не смотрю, так мне дочь по телефону все пересказывает. Представляешь, компания CNN поставила на крышах домов свои камеры и круглосуточно транслирует на весь мир наш ужас.
- Там не только эта компания, там уже много каналов. Думаю, это и сдерживает нашего Борова от жестокости.
- Что-то подобное я пережила, когда ломали берлинскую стену. ШТАЗИ последние дни свирепствовала. Ни один канал не показал, сколько трупов вывезли перед тем, как сломали стену. И тут не покажут. Демократы такие картинки не любят.
- Согласен. Что-то не торопятся они Украине на помощь.
- У тебя есть гражданская профессия? Я имела в виду, чем будешь заниматься, когда в Европу поедем?
- Диплом торгово-экономического института есть, хотя, какой диплом в моем возрасте. Там на месте сориентируюсь. А еще, освоил «программирование для чайников». Ну, это так, больше хобби.
- Ты прав, попадем туда, сориентируемся. Главное выбраться. Дочь нас ждет не дождется, да и твоих в Бургасе навестить надо.
- А еще, я хочу увидеть сына! – глаза полковника стали слегка влажные.
Таня услышала, как дрогнул Сашин голос.
- Конечно, увидишь, милый! – Таня обняла и поцеловала мужа. - И он тебе будет очень рад. … Главное выбраться.
- А когда все кончится, приедем сюда через несколько лет, всей семьёй, покажем детям и внукам как жили их предки, - полковник стал развивать тему будущего.
- Поставим маме нормальную могилку.
Теперь уже Саша с нежностью обнял жену и стал целовать ее лоб, щеки, губы. Таня не возражала. Они давно не были вместе, искра желания стала разгораться все сильнее. Но тут во дворе послышались шаги. Вернее, это снег хрустел под ногами у Сафронова.
- Кажется, всё,
