Варя едва приоткрыла тяжелые веки. Яркий свет ударил ей в глаза. Где она и что происходит, не сразу смогла понять. Единственное, что смогла рассмотреть – это широкий деревянный стол впереди себя. На столе – недоеденный ужин. Раскрошившиеся куски пирога валялись возле большого круглого блюда. Бутылка с красной мутной жидкостью и перевернутый фужер рядом. Лужа красной жидкости на столе и под столом. Вероятно, это было вино. Его запах ни с чем нельзя было спутать. Запах перебродивших ягод и спирта. Что было вчера? Варя поняла, что лежит на диване и укрыта мягким клетчатым пледом. Из небольшого запотевшего окошка рядом просачиваются лучи осеннего редкого солнца.
-- Славно вчера порезвились? – услышала она знакомый голос у себя над головой.
Варя медленно подняла глаза вверх. Казалось, она никогда не сможет больше встать. Все части тела сковала непонятная тяжесть. Над ней склонилось знакомое лицо. Память молнией прожгла мозг.
-- Леха! – вскочила она как ошпаренная на постели, -- Живой!
-- Я и не собирался помирать, с чего ты взяла? А убийца из тебя никудышный. Эксперимент показал. Ты даже нож держать в руках не умеешь. Надо же по горизонтали косить, а ты наотмашь...
Леха улыбался, снимая с левой руки окровавленную повязку.
-- Я ж тебе вены порезала... до крови...
-- Нет, только поцарапала. Дурак я, что ли, вены тебе свои подставлять. А тебя мама перевязки делать не научила?
-- Учила в детстве. У меня песик был маленький. Лапку поломал, так я его перевязывала. Потом хотела на ветеринара выучиться.
-- А на кого выучилась?
-- На хореографа.
-- Ого! Это, все же, не свиней кастрировать.
Варя сползла с лежанки и прикоснулась к руке собеседника.
-- Дай, помогу.
Она взяла свежий бинт и флакон йода, стоявший рядом на столе. Стала обрабатывать рану, аккуратно заматывать бинтом.
-- У тебя здесь и бинт нашелся? – вопросительно глянула она на Леху.
-- Я предусмотрительный. У меня везде аптечка имеется. Тем более, я болею, мне везде может помощь понадобиться. А тебе, я вижу, похмелиться не мешает.
Леха с насмешкой косил в сторону Вари, наблюдая за ее размашистыми движениями и трясущимися руками.
-- Само пройдет.
-- Ты, я вижу, такого еще не пробовала. Вино того стоит. В своем погребе годами настаиваю.
-- А из чего ты его делаешь?
-- За ягодами в лес хожу. Там полно. И малина дикая, и земляника, и ежевика... Значит, ты решила убить своего обидчика... А теперь расскажи подробнее, кто он и все, что знаешь про него.
Вчерашний недоеденный ужин грелся на печке. В ней уже догорало последнее палено.
-- До вечера за дровишками надо бы сходить, -- хозяйственно рассуждал Леха, -- Поживешь здесь пару дней. Годиться?
-- Зачем?
-- Ну, там следствие ведется. А ты под подозрением.
-- Какое следствие?
-- Тот, кого ты убить хотела, оказался очень похож на... одного важного господина... и его засыпало. Ты это знаешь? Ты ведь убежала тогда...
-- Да. Я вызвала скорую. Но это не я... оно само... потолок обвалился...
-- Тебе повезло. Вовремя смылась. Ты знаешь, кто этот тип?
-- Нет.
-- А зачем убить хотела?
-- Он меня обокрал.
-- Что именно?
-- Лучшие годы моей жизни. А, теперь, и детство.
-- Конкретнее.
-- Он препятствует мне во всем. Вредит на каждом шагу.
-- У тебя есть доказательства?
-- Да. Я с ним встречалась несколько раз. Только не знала, кто он. А потом на карнавале встретила и слышала, как он Альбинке говорил, чтоб она меня отравила.
-- Вот этим? – Леха достал из кармана своих потрепанных штанов флакончик духов. Тот самый, который Варя приготовила лучшей подруге в день ее именин.
-- Отдай... ты, что, в сумке рылся?
Леха спрятал флакон:
-- Я хотел знать. Это твой?
-- Да, мой. Я люблю эти духи. А по сумкам рыскать не хорошо. Тебе мама не говорила?
-- Мне мама много кое-чего говорила. Если бы я все это делал, не смог бы служить в прокуратуре.
-- Ах, ты, коп поганый.
-- Не совсем. У меня есть небольшая лаборатория здесь. Пока ты спала, я установил наличие мышьяка в составе духов. Пробочка на них закрыта не плотно, вероятно, кто-то уже откручивал вручную. Ты сама додумалась? Или это она? Но ты бы здесь теперь не сидела... Это твоя работа.
-- Да, моя, -- упрямо повторила Варя, не желая проигрывать, -- Я крыс у себя на даче травить хотела. Вот.
-- Вот этим?... хм... подарок для крыс... Ты что, Дюма начиталась? Королева Марго. Вылитая.
-- Что, в прокуратуру понесешь? – Варя вызывающе смотрела прямо в синие Лехины глаза. А они искрились лучиками дружелюбия и безмятежности. Казалось, никакая гроза не может возмутить их лазурный берег.
-- Нет. Мне туда нельзя, меня самого ищут. А давай сделаем так. Ты мне все, все будешь рассказывать. А я тебе подскажу, что делать дальше. Иначе, ты сама из этого бедлама вряд ли вырулишь. Идет?
-- Почему я должна тебе верить?
-- Да потому, что сейчас для тебя это единственное верное решение. Хочешь доказательств моей порядочности? Так вот они, перед тобой. Ты здесь, а не в участке перед следователем и не в тюремной камере. И тебе ничего не угрожает. Этого мало?
-- Достаточно, -- согласилась Варя.
-- Ну, так что, начнем расследование?
Глава 2
Джеймс сидел перед телевизором в одноместной комнате дешевого отеля. Он приходил в себя после вчерашней перестрелки и был тому рад. Впервые в своей жизни он был рад. Несмотря на то, что задание не было выполнено до конца так, как ему того хотелось. Оно, скорее, было еще не выполнено. И впереди еще куча невыполненных дел. И неизвестность. Но Джеймс был рад. Он приходил в себя. Медленно. И кайфовал.
Его даже не смущало то, что деньжата на исходе. И об этом он не решался говорить своему «бате», как он называл своего отца. Язык просто не поворачивался сказать слово «фаде». А старый Нортинг, таким было его имя по американскому паспорту, с трудом признавал свое иностранное имя. Он на веки оставался для своих близких и друзей, таких же эмигрантов, как он сам, Северием или просто Севой.
Перед Джеймсом на небольшом стеклянном столике стояло огромное множество миниатюрных чашечек выпитого кофе. Он безразлично щелкал пультом телевизора, ничего не видя перед собой. Джеймс ждал звонка. Но Селя не звонил, хотя на настенных часах уже пробило десять утра. И это начинало Джеймса нервировать. Кажется, он приходит в боевое состояние, а, значит, становится недовольным текущими обстоятельствами. Это недовольство заставляло его менять все вокруг себя. Даже себя самого.
Пару раз чертыхнувшись и набрав полную грудь воздуха, Джеймс шумно выдохнул:
«И что за люди в этой чертовой России. Ну, сделал ты дело – позвони. Не сделал, все равно, позвони. Зачем ждать себя заставляешь. Хочешь, чтобы все вокруг нервничали?», -- недовольно бубнил он себе под нос. Потом взял с журнального столика телефон, набрал Селин номер и стал ждать, когда тот поднимет трубку. Но Селя трубку брать не хотел. Уже третий раз Джеймс, чертыхаясь, набирал его номер и только после продолжительных гудков Селя откликнулся:
-- Я слушаю, -- негромко произнес он так, словно отвечал назойливой барышне.
-- Это я тебя слушаю, -- прорычал в трубку Джеймс, -- Ты сделал то, что я тебя просил?!
-- Сделал.
-- Где она?
-- Здесь, со мной.
-- Слушай, я понимаю, что ты с ней поцацкаться хочешь, но ты должен, в первую очередь, помнить, зачем ты с ней.
-- Я помню.
-- Где вы?
-- Не скажу.
-- То есть, как?!
-- А, вот, так. Ты сейчас приедешь и все испортишь. А я только, только в контакт с ней вошел. Она мне доверять начала. Рассказывать обо всем. Орешек, надо сказать, не простой. С первого раза не расколешь.
-- Ладно. Не говори, где вы. Я и так найду тебя по навигатору. Но только знай, все, о чем она тебе скажет, принадлежит только мне. И не вздумай трандеть эти сведения по полициям всяким. Если будешь умным, станешь моим подельником. А, если, нет – пеняй на себя. Я врагов не щажу.
-- Ты о чем, дружище? – Селя так удивился, словно Джеймс рассказывал ему свой недавний кошмарный сон, -- Мне сейчас только в полицию заявиться – и все. Пропало не только твое задание, и вся моя оставшаяся жизнь...
-- Знаю я про твою жизнь. И про всех ментов и копов знаю...
-- Слушай, я не могу сейчас долго говорить. Она меня может услышать.
-- Я хочу тебя видеть.
-- Окей. Я сам приду. Только не вздумай меня искать. Заблудишься, и никто не спасет. Дорога здесь опасная, запутанная. Жди на последнем месте.
-- Завтра вечером жду.
После их разговора Джеймс достал еще один телефон, которым еще не пользовался в этой стране и набрал американский номер. Этот номер он набирал иногда в необходимых случаях. Только когда «припечет». И сейчас пекло. Просто жгло.
Северий поднял трубку сразу. Он не любил задерживать людей. Тем более, что сам с нетерпением ожидал звонка из России. Там решалась судьба всего его бизнеса.
-- Как дела, родной? -- стал говорить он по-русски.
-- Никак. Батя, я ее нашел, а она не колется.
-- Если не колется, сделай так, чтобы площадь пустой была, как я рассказывал и действуй напролом. Я потом расскажу. Но там все. Все наше спасение. Понял?
-- Понял. Завтра вечером перезвоню.
Глава 3
После завтрака Варя стала хозяйничать, занимаясь уборкой. Надо было убрать со стола, перемыть посуду, вымыть пол. Дала задание Лехе, чтобы тот принес воды из колодца. Решила постирать свои вещи после вчерашних приключений. И Леха охотно ей подчинялся. Выполнял все, что она просила. Вместе двигали мебель, мыли полы, убирали и стирали. Телефон Леха заведомо поставил на беззвучку.
Когда вышел во двор за водой, вынул и глянул. Тот мигал уже в третий раз. Леха чувствовал это всем своим нутром. Да и как не почувствовать столь сильные импульсы. Надо было самому позвонить, но порвалась бы столь тонкая, только что сотканная им ниточка. А звонил Джеймс.
Варя вытерла капли испарины со лба тыльной стороны руки. Вся работа была уже сделана и она присела в старое плетенное кресло-качалку. Прикрыла глаза в полудреме и, вдруг, услышала за окном: « ...я не могу сейчас долго говорить. Она меня может услышать.»
«Что такое? У него есть секреты от меня, и он с кем-то перезванивается...», -- Варя привстала и глянула в окно. Так оно и было, Леха говорил с кем-то по телефону. Она глянула на стол и увидела забытую им карточку полисмена. Взяла и глянула в нее. Там прочитала: Пифагоров Елисей Геометриевич. Капитан уголовного розыска.» А рядом его фотография.
«Так вот оно что! Ты не тот, за кого себя выдаешь. Значит, врешь, Леха!»
Варя услышала его шаги, оставила корочку на столе, а сама юркнула на кресло и притворилась спящей. Леха вошел, глянул на Варю и тихо вышел в другую комнату. Ему надо было немного отдохнуть в одиночестве и поразмыслить.
Но отдыхать Лехе пришлось недолго. Варя, мучаясь в догадках, не выдержала. Она не могла стерпеть такой подлой неизвестности и просто ворвалась в Лехины «апартаменты» без стука. Тот сидел в кресле и невозмутимо глянул на нее из-за увесистой книги.
-- Читаем, просвещаемся? – Варя стояла в проеме дверей, открытых настежь, -- Ну, ну, господин полисмен. Ученный полисмен, кажется так? Елисей Гео-мет-риевич. Правильно я выговариваю?
Она швырнула ему в лицо его забытую корочку.
-- Да, правильно, -- невозмутимо ответил Елисей, -- Сложное имя. Я сам его с трудом выговариваю.
-- Леха – звучит куда проще.
-- Можно, Леха. Чаще меня называют Еля или, лучше, Селя. Но и Лехой я называюсь иногда. А тебе как больше нравиться?
-- Ладно,
