В далёком детстве, когда Сара ещё не знала, насколько жестоки могут быть люди в порыве белой горячки и как быстро можно потерять близкого человека, если тот заболел бесовской болезнью. Ей вспомнилась одна мысль. Если она вдруг, окажется в подобной ситуации, то просто прикинется мёртвой и всё обойдётся. Но сейчас тело сковал неподдельный страх. Она испуганно замерла в ожидании. Шаги приблизились. Чья-то рука легла на ручку и дверь медленно со скрипом открылась. Сара зажала свободной рукой рот, пытаясь не завопить от ужаса. Адская боль пульсировала в голове, но сейчас она не замечала её. Всё внимание устремилось в образовавшийся проход. Кто-то приоткрыл дверь всего на несколько сантиметров, кто-то смотрел на неё из темноты. Сейчас он поймёт – она жива и решит её прикончить. Дверь снова застонала тяжёлым скрипом и закрылась. Несколько минут Сара всё ещё боялась пошевелиться. Она понятия не имела что происходит и что делать? Это как будто дурной сон. В итоге, её сознание снова укрыла тягучая темнота, иначе голова лопнула бы от боли.
В следующий раз Сара пришла в себя не только от болевых ощущений, к этому прибавилось ещё и онемение конечностей, особенно правой кисти. Помимо этого, она ещё и продрогла от холода. В комнате всё ещё царил полумрак. Хотя в окне ночное небо уступило утреннему. Мерцающие звёзды исчезли вместе с луной.
В ушах раздался треск. Черепная коробка пытается восстановить целостность её головы? Нужно выбираться, поняла Сара. Она должна, ради сына. Сара приподняла голову и посмотрела на правую руку. Кисть висит в железном кольце, плотно прилегающем к коже. Второй конец наручников прикреплён к трубе от батареи. Оковы так плотно прилегали к запястью, что кровоток кое-как проходил по венам. Пальцы левой руки напоминали больше пальцы манекена, как по виду, так и по внутренним ощущениям. Сара медленно села. За это мозг тут же наградил её новыми вспышками боли. Слава Богу, она не потеряла сознание. Сара вытянула левую руку вперед. Потом попыталась вытащить из железного кольца правую. Острые края тут же врезались в кожу и кость. Это причинило новую боль, но она всё равно продолжала тянуть кисть вниз. Набрала во рту побольше слюней и плюнула над браслетом, размазала и снова потянула. Метал так глубоко врезался вглубь мякоти, что Саре на секунду показалось, что если она и сможет высвободить руку, то лишь начисто содрав кожу, как перчатку. Пальцы посинели и стали опухать. Сара сдалась. По лицу полились горячие слёзы. Нужно придумать что-то другое. Если бы у неё была скрепка или гвоздик, чтобы поддеть язычок, как это делают в крутых боевиках. Сара вновь и вновь пыталась высвободить кисть. Все попытки потерпели фиаско. Рука распухла, пальцы посинели и похолодели. Она практически их не ощущала. Кожа под наручниками покраснела и стала пощипывать.
Прошло не меньше часа прежде, чем комната озарилась утренним холодным весенним солнцем. На улице уже весна, но все ещё морозно, как и зимой. Сара разглядела на своих джинсах застывшие капельки крови. Она вновь дотронулась до своей головы. Всё те же неровности. Волосы засохли и стали похожи, по ощущениям, на солому. Сложно представить насколько всё серьёзно. Если она находится в сознании, значит рана не столь глубокая. По крайней мере, Сара на это очень надеялась. Она осмотрела пальцы, на них появились липкие алые разводы. Рана все ещё кровоточит.
От вида собственной крови, перед глазами поплыло. С невероятным усилием Сара заставила себя оставаться в сознании. Иначе в следующий раз она может не очнуться. И причин этому много. Придёт тот, кто совершил с ней такое или она истечёт кровью, или просто на просто замёрзнет нахрен. Батарея издавала жалкие издыхания тепла. Сара ещё помнила времена, когда к этой штуковине нельзя было прикоснуться, настолько сильно батарея кочегарила. Но когда мама заболела, всё покатилось в тартарары. Словно и дом сам заболел. И чтобы Сара и Влад не предпринимали, какой бы ремонт не проводили, здесь всегда всё ломалось и портилось.
Сегодня тринадцатое марта. Влад наверняка уже должен начать всех обзванивать. В первую очередь Аллу и Егора. Но пока Сара лежала прикованная к батарее, она не слышала никаких звонков. Либо он звонил, когда она была в отключке, либо маньяк, напавший на неё, вырубил все телефоны.
Опухоль на правой кисти немного спала, что принесло несравненное облегчение. Но в висячем состоянии металл все равно врезался в кожу, причиняя Саре боль. Сара снова попыталась вытащить руку.
Почему же я не кричу? И в самом деле, почему она до сих пор никого не зовёт на помощь? Почему бы не завопить, чтобы услышали все соседи в округе? Ведь за стенами живут живые люди. Не так ли?
Но что, если этот маньяк всё ещё в квартире? Он услышит крик и тогда пиши – пропало. Нет, она не может так рисковать. Кто-то же ночью заглядывал в комнату? Помимо этого, помощь могла требоваться не только ей, но и матери. Сначала она должна освободиться и только тогда начать действовать. Но что она будет делать, если маньяком окажется отчим? Такое вполне может быть. Ею обуяла злость. Ей буквально захотелось его убить, как и в те моменты, когда он бил её мать.
Снова и снова Сара пыталась вытащить руку, через боль и слёзы. Да, кисть продвинулась, но всего лишь на несколько миллиметров, застряв на том участке, где выпирает кость большого пальца. Она даже пыталась скрутить цепь от наручников, несколько раз перевернув её, это срабатывало с тонким металлом. Например, старые железные цепочки, легко ломались таким способом. Но цепь от наручников слишком толстая и прочная. Всё, чего Сара добилась, это цепь, закрученная в тугой узел. Пришлось крутить руку в обратную сторону. Похоже, она потратила на эти манипуляции слишком много сил. На этот раз чёрная пелена захватила её в свои объятия медленно. Сара даже успела подумать, как же ей хочется домой…
Глава 9
Сара открыла глаза, в ноздри ударил запах жареного мяса. Дверь снова приоткрыта сантиметров на десять-пятнадцать, не больше. С кухни доносятся звуки характерные, когда что-то жаришь на сковороде на максимальной температуре. Кто-то решил приготовить обед? Она так и не решилась открыть рот. Слишком страшно. Сара попыталась успокоить нарастающий приступ паники. Если это отчим или какой-нибудь другой псих, она попытается его разговорить, лишь бы он отпустил её. Она скажет, что заплатит ему, скажем тысяч сорок. Да, Влад смог бы найти такие деньги. Но Сара всё ещё плохо соображала из-за ужасной боли в голове.
С кухни донёсся звук, брякающийся посуды. Через минуту, приближающиеся шаги. Сара замерла, не сводя взгляда с двери. Он услышал её и теперь идёт, чтобы… что? Тяжёлые шаги прекратились, дверь медленно пришла в движение.
Сердце бедной девушки чуть не остановилось. В дверях стоял мощный мужлан, на боку висела сумка почтальона. В руке огромная кувалда, которая снесёт ей башку за один удар. Сара издала жалкий писк и зажмурилась. Потом поняла, что никакого маньяка-почтальона нет. Это её воображение. Она боязно открыла глаза и увидела маму. Алла стояла в проходе, глядя в пол. Пакли волос прятали лицо. В правой руке она держала не кувалду, а тарелку с парой котлет.
– Мама? – только и смогла выдавить Сара. Она сидела, обнимая колени левой рукой. На несколько секунд испытала облегчение. Перед глазами поплыло. Мать раздвоилась. – Что случилось? – хриплым голосом произнесла она. Рана на голове снова стрельнула, оглушив Сару болью на несколько долгих секунд. Она была уверена, что мать сейчас увидит, что с ней произошло и поможет снять наручники. Но в глубине души, Сара уже понимала, что случилось на самом деле, просто не хотела в это верить.
– Тебе надо поесть, – произнесла Алла и медленно направилась к дочери. Нагнулась и поставила тарелку прямо на пол, возле ног Сары.
– Сними с меня наручники, – Сара приподняла правую руку, насколько позволила цепь.
– Котлетки вкусные, – Алла всё ещё находилась в полусогнутом состоянии, не торопясь выпрямляться, но и на дочь не смотрела. Сара собиралась снова открыть рот и уже потребовать освобождения, но мать посмотрела дочери в глаза и начала гладить по голове, задевая гематому.
– Мне больно, – Сара убрала её руку. От взгляда матери внутри похолодело. Этот взгляд она уже видела. Несколько раз. Когда у матери случались приступы шизофрении. Такой же, как в тот день, когда она вернулась со школы, а дома всё перевёрнуто. Такой же, когда через несколько месяцев это снова повторилось, Сара тогда попыталась обнять трясущуюся мать. И Алла её оттолкнула. Так как отталкивают чужих.
Алла ушла, так и оставив Сару, пригвождённую к батарее, ничего не объяснив. Бедная девушка лихорадочно пыталась сообразить, что ей делать. Если у матери приступ, и сейчас на это очень похоже, то добиться от неё каких-либо разумных действий невозможно. Но есть надежда, что Егор ей поможет. Должен помочь. Он алкоголик, но не псих.
Сара попыталась успокоиться. И без того раскалывающаяся голова, болела теперь ещё сильнее. Нужно набраться сил, осознала она. В желудке неприятно заныло. Она ничего не ела со вчерашнего утра. Пододвинув свободной рукой тарелку поближе, отломила небольшой кусок котлеты и отправила в рот. Проглотила безвкусное мясо, больше съесть не получилось. Руки задрожали, и она заплакала. Не уже ли собственная мать ударила её по голове и прицепила к батарее? Не уже ли она и есть маньяк с кувалдой?
Прошло несколько минут, Сара перестала реветь, смахнула слёзы. Ещё ничего не потеряно. Возможно всё не так, как она сама себе надумала. Она оглядела зал, и кое-что заметила. Половина линолеума вдоль комнаты прибито гвоздями. До одного, она спокойно могла дотянуться левой рукой. Она попыталась сковырнуть его ногтем. Несколько попыток. Чёртов гвоздь плотно засел. Сара испуганно вздрогнула, в зал вошёл отчим. Кажется, трезвый.
– Егор, – Сара убрала руку от гвоздя, – У мамы опять приступ? Помоги мне, – Она слишком резко тряхнула правой рукой. Наручники громко звякнули о батарею.
– Слушай, твоя мать, сама с ней и разбирайся, – недовольно произнёс он, словно Сара просто капризничает, а не находится в заложниках. Егор подошёл к комоду, открыл погнутую дверцу.
– У меня рана на голове. Мне нужно в больницу, – её голос дрожал. Ещё немного и она снова начнёт плакать. На это он удостоил её ещё больше недовольным взглядом и произнёс:
– До свадьбы заживёт, – он достал какую-то книжку.
– Я хочу домой. К сыну…
– Ты хоть с матерью поговори, а то совсем про неё забыла, – с этими словами он направился прочь.
– Конечно, я поговорю, – это Сара произнесла уже сама себе. Егор тоже свихнулся, так же как и Алла. Другого объяснения этому нет. Но она не сдастся. Наверняка, Влад уже едет сюда. Возможно, соседи услышат странные звуки и вызовут полицию.
До вечера ничего не произошло. Словно время застыло или все про Сару забыли. Она жутко промёрзла всем телом. Ей даже
