что, меня изгоняет? За что? Я почти сникала внутри себя, чувствовала, что прямо сейчас не получу ответ на вопрос, но и миновать этот путь – невозможно.
В назначенный час преданные с почтением, низко склоняясь вошли в комнату, с трогательной робостью уселись на ковриках полукругом. Я нерешительно приостановилась у порога и… ноги повернули назад. Не тут-то было. Более меня дожидаясь этой моей встречи с духовным учителем, Лидия буквально втолкнула меня назад, обещая, что будет ждать, и дверь за мной плотно закрылась.
С удивлением и робостью я оглядела сидящих преданных. О, как я их всех хорошо знала, свыклась с их образами, как я всех их почитала, трепетала буквально перед их желтыми одеждами и стопами ног, которые и видела во время раздачи прасада. И они, оказывается, были учениками того, кого, кажется, избирала я.
Матаджей было немного. Одна из них – молоденькая, упитанная, просто красивая матаджа в великолепном сари, с тилакой на лбу, живущая в храме у Тунги Падры, обаятельная, старательная… - сидела слева от меня и была хорошо мне знакома. Она великолепно танцевала традиционные индийские танцы, участвовала в спектаклях, воспевающих деяния Бога Кришны, которые ставили вайшнавы, и также имела желание стать ученицей Гопал Кришны Госвами, как и имела к нему свои животрепещущие вопросы касательно увлечений, боясь, что, танцуя, более удовлетворяет своим чувствам, что может помешать преданному служению.
Приветствовав всех и получив ответные почтительные поклоны, учитель стал говорить с каждым посредством переводчика, милостиво обводя всех взглядом и, не смотря на достаточно напряженный день, стараясь угодить своим ученикам, прилежно внимая им и наставляя подробно и тщательно, создавая понимание, что о каждом знает доподлинно и готов помочь.
И снова ситуация была для меня в двух вариантах. С одной стороны, я чувствовала себя крайне неуютно, приниженно, неуместной, ненужной, непривлекательной, тупой, той которая зашла сюда случайно, которую впору выгнать, указать на дверь, которой и не место среди избранных, достойных, чистых, знающих… И с другой стороны, я как бы изнутри, из этой безобразной оболочки взирала на происходящее без уничижения, но пропуская все происходящее через мыслящий, предвзятый, все видящий, все оценивающий ум, как бы зная о себе, что я – избранная здесь, я – здесь главная, я в особых отношениях с Богом, я слышу Бога, я знаю Его Мнение… И здесь же… я – никто…
По своему принципу и пунктуальности учитель шаг за шагом переходил в разговоре от одного ученика к другому, вел обстоятельный диалог, отвечал на назревшие вопросы, был предельно тщателен и благостен. Переводчик переводил непрерывно и так, что казалось, диалог идет напрямую, легко, точно, вызывая и смех, и улыбки, и почтительные поклоны, и серьезные многословные вопросы и ответы. Наконец, очередь дошла до матаджи Веры. Она, с почтением склонившись, стала объяснять учителю суть своих проблем, мило улыбаясь, обаятельная в своих вопросах, смиренная, вопрошающая постоянно, удивительно нежное, прекрасное очаровательное существо. Гопал Кришна Госвами говорил с ней долго, заинтересовано, задавая многочисленные вопросы, обстоятельно отвечая и наставляя. Наконец, его взгляд без интереса остановился на мне. Перед ним была худая, почти сорокалетняя, неинтересная женщина, более, чем скромно одетая, которая пыталась как-то донести, что ей надо. Воистину, язык плохо слушался, речь была более чем несвязной. Как могла, я объяснила Гопал Кришна Госвами, что желала бы получить его благословение, чтобы принять его, как своего духовного учителя, что есть у меня и камень преткновения, вопрос, который невозможно разрешить никак, вопрос, связанный с тем, что я никак не могу, не в силах, желая служить Богу Кришне, не могу выполнять все четыре принципа, а именно - что делать мне с материальным мужем, который, увы, не может и не желает заниматься сексом один раз в месяц…
Да, я шла напролом, ибо мне было крайне важно, просто жизненно необходимо получить высшие наставления, лучший совет, как быть, как мне поступить… Вопрос оказался не столь простым. В комнате воцарилась глубокая тишина. Прабху смотрели на меня в недоумении, ибо, как я могла духовного учителя вопрошать о таком… Переводчик как-то заерзал, пытаясь в более-менее подходящей форме донести суть проблемы. Осознав, в чем дело, гуру указал мне на дверь, а сам перешел к другому преданному, а мне было объяснено, что Гопал Кришна Госвами не находит возможным об этом говорить при всех, но после того, как надаршн закончится, т.е. мне предлагалось выйти за дверь и ожидать, когда кончится надаршн. И все тут. И снова Бог приставил меня к двери, приставил надолго, да так, что ноги словно приросли к полу, а внутри – стена запрета уйти.
И снова все ни как у всех. На вопрос Лидии я ответила, что со мной духовный учитель желает поговорить лично, и осталась ждать, томясь своим положением, уже ни на что не надеясь, но и не смея уйти, уехать домой, ибо некоторая сила, на самом деле мне хорошо понятная, уже держала меня прочно под дверьми и обещая и не обещая. Эту силу в себе я знала. Это был Бог. Воистину. Во многих событиях в жизни я сталкивалась с этим явлением в себе и в других, когда некая сила, изнутри, буквально удерживает тебя, или влечет, помимо ума и разума, помимо воли и желания, зная лучше меня, что мне надо. Этому чувству в себе невозможно сопротивляться, если оно заговорило, если оно практически работает над тобой, вводя в отношения, ведя туда, куда разум не желает и не видит смысла.
Я стояла, как приросшая, и мучительно ожидала итог, говоря Богу в себе, что, вот, я опять отличилась или судьба вновь выделила меня и почему-то хочет довести до конца этот путь, что-то мне сказать. Но что? Чем это может быть полезно для меня? Время шло медленно. Семь, восемь… девять, десять, пол одиннадцатого… Уже все матаджи поразъехались, там и здесь сновали прабху, утомленные днем и готовясь к отдыху, было темно, прохладно, пустынно на душе, множество неявных предчувствий и возрастающее беспокойство. В такой поздний час уехать из Батайска в Ростов было проблематично… не ближний свет. А у меня в кармане денег почти нет. Ну, разве что на автобус рейсовый. Но… его можно и не дождаться. И что тогда? И зачем я здесь так долго? И никто не вспомнил за все время обо мне… И о чем так долго они говорят? Почему учитель так проигнорировал меня?
Я пыталась обратить свой взгляд к Богу, чувствуя в себе какую-то непрошенную обиду, недоумение и понимание, что я не одна, с Богом и что Бог Кришна что-то сегодня мне хочет сказать, хотя хорошего уже не ждалось, а беспокойство от приближающейся ночи росло... Да. Что-то во мне не ладилось. Бог – молчал, посылая изнутри слабо мерцающую надежду. Я должна была что-то увидеть сама, что-то понять… как там дети? Уложила ли Светлана Ольгу спать? Накормила ли? Что там делает Саша?... Дверь открылась. Один за другим стали выходить прабху, все мимо меня… Я неуверенно протиснулась снова в комнату, поражаясь тому, что ноги нагло сами вели меня, не спрашивая моего желания… А взгляд вопрошающе устремлялся к духовному учителю.
И вновь, такая наглая, предстала молча перед учителем, все еще ожидая, почти требуя ответа своим молчаливым присутствием и здесь укором. Гопал Кришна Госвами, взглянув на меня, что-то сказал на английском рядом стоящему прабху. Тот, смиренно поднеся руки ко лбу со сложенными ладонями, с легким поклоном сказал, что учитель забыл обо мне, и с этими словами вышел, оставив нас стоящими друг против друга. «Это переводчик – кто-то пояснил мне, - он ушел…». Увы. Как всегда. Теперь мне никто и ничего не сможет объяснить. Но, о, чудо. Я не ожидала. Не ожидал никто. Гопал Кришна Госвами вдруг неожиданно обратился ко мне на ломанном русском языке… Далее, я его уже не слышала. Я была потрясена, как и стоявшие рядом преданные. Учитель стал говорить на моем родном языке, как и обещал Бог Кришна. Невероятно. Ответ исчерпывающий или отчасти я не получила, не прозвучал. Были попытки что-то пояснить… Но не было переводчика. Бог увел.
Потрясенная, я уходила, уходила в ночь, одна, по безлюдной тропинке, тянущейся вдоль темных домов, сопровождаемая лаем собак, ночным ветром, шла, умываясь слезами, всхлипывая, опечаленная, готовая рыдать в голос, что была так жестоко проигнорирована, хотя понимала, что забыл обо мне учитель по Воле Бога, ибо и не он и не ему меня вести и наставлять. Но… тогда… кто? Это начинало пониматься с тоской, с болью, отчаяньем, с пониманием своей какой-то неприкаянности, какой-то странной во всем отаукивающейся избранности; чувства во мне давили комком в горле и отдавались невысказанной обидой к учителю и вопросом к Богу... Я шла, думая о том, как теперь я доберусь до дома. Преданные легко выпроводили меня за ворота, не беспокоясь, не парясь, куда в ночи пойдет одинокая женщина, и почему-то от этого было больно. Почти черная в ночи остановка не была освещена и краешком ну какого бы то ни было фонаря, тусклый свет отдаленных домов едва освещал дорогу… Что теперь? Но… и снова чудо. Откуда-то неожиданно из темноты подрулил пустой автобус, притормозил. Это был не рейсовый автобус, но шел на Ростов. Водитель приветливо сообщил, что поедет через Северный микрорайон. Я благословила судьбу. Так устроил Бог, зная, когда я пойду, зная, что мне негде в Батайске заночевать, охраняя меня. Автобус довез прямо до дома, своим фактом обогрев, дав легкую улыбку устам и благодарность Всевышнему, дав трогательное чувство защищенности при всех моих может быть надуманных бедах.
Водитель не взял за проезд, а я уставшая, измученная переживаниями, каким-то внутренним надрывом, было благодарна Богу за то, что не оставил, что проявил Милость неожиданную, что казалось просто чудом, но все еще была полна слез в себе, за столь неожиданный поворот дела, пытая себя, что же делать, моля Бога разъяснить, больная, от несовершенства духовного учителя, который позволил мне уйти в ночь, не беря на себя Божее. Не посчитал нужным спросить. Эта поездка в поисках своего духовного учителя еще долго отдавалась во мне болью. Я подходила к изображению Бога Кришны, когда оставалась одна, и изливала Ему эту боль, взывая, моля о разъяснении.
На следующий же день я стояла перед изображением Бога Кришны, умываясь в слезах и молясь. «О, Всевышний, будь Милостив, помоги, научи, подскажи. Я знаю, что именно Твоей Волей и Планом я пошла в Батайский храм, желая припасть к стопам духовного учителя. Я знаю, что к Тебе невозможно, нельзя идти или обращаться напрямую. Что же я сделала не так? О, Всевышний! Уже в который раз ты выделяешь меня из всех и в ту и в другую сторону. А я хочу идти, как все, идти к Тебе. Мое сердце разрывается от боли, от непонятного надо мной. Я маюсь, я в постоянных раздумьях. Мне больше некуда идти, не к кому склонить свою голову. Я благодарна Тебе за детей, за маму, за мужа, за Лену, за все, что ты делаешь для меня. Но кроме материальных связей и отношений, долгов и забот душе крайне необходимо прибежище, Тот, к Кому я могла бы прийти всегда, в любое время суток. Ты дал мне этот ответ, Ты заговорил со мной моим глубочайшим
