никак не отреагировали на возвращение хозяина. Вечно голодные они всегда встречали кормильца кто хрюканьем, кто кудахтаньем. Даже верная собачонка Ватька куда-то запропастилась, как поступала все время, будучи накормленная. Никита недоуменно оглядел двор; в голове все перемешалось. Решимости поубавилось: нет, не сможет он повести себя, как подобает оскорбленному мужу. Сейчас он войдет в дом, увидит ее, цветущую и красивую, и... не скажет ни слова.
В доме прибрано, на плите горячий ужин, телевизор отключен, диван пустой. В спальне тоже пусто. Может, не вернулась еще? Стоп! А неостывший ужин, а незапертая на ключ дверь? Никита недоразумевал, но тяжесть на сердце отлегла.
Где-то громко затявкала Ватька. Никита побежал к входным дверям, на пороге встретился с женой. Без обязательного макияжа, слегка раскрасневшаяся, с влажными от дождя волосами и полотенцем в руках, сейчас она совсем не походила на ту Таисию, которую он привык видеть.
— Ты уже вернулся? — весело поинтересовалась она, как не спрашивала много лет, и потянулась чмокнуть его в щеку. — А я по дому управлялась. Знаешь, — как-то смущенно Таисия прильнула лицом к его груди, — врач рекомендовал мне больше двигаться, вот я и решила быть тебе помощницей.
— Врач? — глупо переспросил Никита, ослепленный счастливым блеском ее глаз.
Она рассмеялась, тюкнула его пальчиком по носу, потом снова прижалась, обняла за плечи:
— Да, дорогой, я хотела тебе сделать сюрприз: тайком посещала гинеколога, а однажды даже сын нашего председателя подвез в город. Вот бабы обзавидовались, наверное. Теперь точно знаю: скоро ты станешь отцом.
От неожиданности муж потерял дар речи. Мир снова сделался для него цветным, ясным, обретшим смысл. К горлу подкатил ком, на глазах навернулись слезы, и через секунду, упав на колени и обняв жену за бедра, беззвучно заплакал.
Таисия гладила мужа по голове. Взгляд ее сделался сосредоточенным, лицо ничего не выражало, но в это мгновение она впервые поняла, что может и хочет сделать Никиту счастливым.
.
