иначе. За час до прихода нового караула Раев нёс службу на посту перед караульным помещением. Отдельной смены часовых для охраны караулки не полагалось, и часовые, которые входили в состав бодрствующей смены несли службу там поочерёдно. Во время очереди Раева мимо караулки проходил командир батальона. Он замедлил шаг.
- Привет, курсант! Как служба? – Радость в голосе комбата была настолько неподдельной, что его можно было заподозрить в крупном денежном выигрыше. Или медсестра дала в санчасти. Разведённый комбат частенько захаживал в лечебное учереждение, не являясь больным. Это был в училище секрет Полишинеля, но люди они взрослые и свободные. И через два года после описываемых событий оба окольцевались.
- Нормально, товарищ полковник! – Раев ответил так же весело и беззаботно. Комбат усмехнулся и пошёл дальше. И только через пару минут Раев понял, что его просто развели на ровном месте. Для курсанта второго курса это была непростительная ошибка. Ведь знал, что часовому запрещается многое, в том числе и разговаривать. Три недели без увольнений. А из истории со сломанным пальцем начальство тоже сделало выводы. Отныне при действиях по вводной «пожар» запрещалось брать на посты огнетушители. Класс! Правда, никто не подумал об одном варианте: а если настоящий пожар.
Я слышал, что где-то в другом военном училище произошёл трагический случай. На стрельбище один курсант взял пистолет и попросил товарища сфотографировать его с оружием. При этом ствол был направлен на объектив. Щелчок фотоаппарата совпал с выстрелом. Решение начальства поражало своей обдуманностью. С тех пор на стрельбы запрещалось брать …фотоаппараты. А почему у курсанта в руках оказалось заряженное оружие, а почему он не проверил его? А почему он направил оружие на человека, что строжайше запрещено, независимо от того заряжено оно или нет? Про эти выводы нам не было известно. Хотя будущий офицер должен по определению быть с пистолетом на «ты».
С караулом была связана ещё одна невесёлая история. Курсант нашей роты Топоров, спускаясь с вышки, поскользнулся на последних ступеньках. Нога застряла между ступеньками, и курсант получил сложный перелом, после которого долго лечился. Решением командира роты ему был объявлен выговор. И опять Юткова сложно в чём либо обвинять! Среди множества граней службы, за которые ему приходилось отвечать, было и «предупреждение травматизма». Если есть в роте травма, то командир обязан доложить какие меры были предприняты для предотвращения ущерба здоровью курсантов в дальнейшем. Перед каждым караулом, да и вообще перед каждым нарядом, мы выслушивали инструктаж по мерам безопасности, о чём расписывались в специальном журнале. А раз нога сломана, значит, курсант виноват в том, что не соблюдал эти меры в процессе службы. Безупречная логика!
На втором курсе я заметил усиление борьбы за нравственность. Дело в том, что начав получать деньги по контракту, рота сбросилась и приобрела новые телевизор и видеомагнитофон. О чём думает восемнадцатилетний парень, запертый на долгое время в четырёх стенах, я уже вам рассказывал. И в выходные дни по казарме разносились сладострастные крики и стоны порноактёров. В случае обнаружения офицеры изымали эти кассеты, равно как и обнаруженную в тумбочках печатную продукцию соответствующего содержания. И вот в воскресенье, когда старший лейтенант Замаров отлучился на обед, очередная кассета была вставлена в видак, и курсанты расселись в предвкушении просмотра. Один из курсантов был назначен ответственным за переключение, и как только команда дневального возвестила о том, что Замаров вернулся, этот ответственный тут же щёлкнул пультом, переключив на какую-то политическую передачу. Замаров с подозрением посмотрел на эту идиллию и вынул кассету из аппарата.
- Ага! Опять? Сколько можно говорить, что просмотр порнографии запрещён?
Сержант Борисов поднялся с места.
- Товарищ старший лейтенант! А мы порнуху не смотрим!
- Да ну! А это что? В гостях у сказки?
- Это «Калигула»! Фильм считается эротическим, а не порно. Вот на подкассетнике надпись даже есть.
Надпись на подкассетнике действительно была, и просмотр был продолжен.
Второй курс был знаменателен тем, что с ним заканчивался период изучения большинства общеобразовательных предметов. С началом третьего курса основной акцент в обучении делался на специальные военные и профессиональные предметы. Итак, отмаршировав парады, пройдя через конкурсы самодеятельности и спортивные мероприятия, рота подошла к очередной сессии. Основная часть курсантов училища уходила в летний отпуск в августе. Но чтобы кто-то нёс службу в училище и в последний месяц лета, несколько рот отгуливали отпуск в июле. На втором курсе такая участь ожидала нас. А до отпуска нам предстояло сдать сессию.
В эту сессию все экзамены я сдавал на четыре и пять. И таким образом, сам выкопал себе яму. Дело в том, что командиры рот отчитываются за количество отличников и хорошистов в своём подразделении. Последним экзаменом была пресловутая теоретическая механика. Преподаватель сразу предупредил, что для получения тройки курсант должен уметь решать задачи по балкам, которые находятся в различных положениях. Сейчас я, конечно, не решу этих задач, но в тот момент они считались самыми простыми из всего курса термеха. Я кое-как ответил на вопросы и, решив задачу на балки, получил свой трояк. Радостный я выбежал из учебного корпуса и наткнулся на командира роты.
- Шураев! Что получил? – Ютков просверливал меня насквозь взглядом.
- Три балла, товарищ майор!
- Что?!! Стой здесь, жди!
Ротный скрылся в учебном корпусе, а я стал обдумывать своё положение. В принципе, двойку я не получил, и задержать меня в отпуске из-за учёбы никто не мог. Но при желании докопаться можно и до столба. Кроме того, я знал, что часто преподаватели не ставят оценки сразу в экзаменационную ведомость, а пишут сначала на черновике. Ведомость заполняется в конце экзаменов. По идее командиры рот не могут повлиять на выставляемую оценку. Но по той же идее ротные не обязаны предоставлять рабочую силу для ремонта аудиторий кафедры. Симбиоз! А значит, что…
- Шураев! – Голос Юткова вывел меня из размышлений. – Завтра придёшь со вторым взводом и будешь пересдавать! Чтобы была четвёрка, понял!
- Есть, товарищ майор! – Это я ответил вслух. А про себя: «Ну и запросы у тебя!»
И по дороге в казарму, проходя мимо расположения пятого курса, я услышал доносившуюся из окна песню «Дискотеки Авария»: «И если майор тебя в конец достал, скажи ему: товарищ майор, но вы в курсе?»
Да, ребята из Иваново, хороший совет! Может и правда так сделать? А?
Вы не поверите! Но получилось так, как советовали музыканты. Если я не выучил предмет на оценку выше тройки за год, то глупо думать, что мне удалось познать все формулы за один вечер. Следующая попытка сдать термех полностью повторила предыдущую. Три балла! Я не мог, а точнее, не хотел напрягаться, чтобы повысить статистику роты. Начался долгий процесс переговоров с преподавателем. Совещались командир роты и начальник кафедры высшей математики, на которой преподавали теоретическую механику. Я на этих переговорах исполнял роль стороннего наблюдателя. В итоге было принято Соломоново решение.
- Так курсант! Принесёшь после отпуска банку лака для пола. Иди, четыре!
Чем сложнее предметы, которые преподают на кафедре, тем более дорогой ремонт в её классах и аудиториях. Каждая кафедра отвечает за состояние своих помещений, а начальник кафедры распределяет эту ответственность между преподавателями. На каждого по классу. Или больше. Но денег, выделяемых на ремонт Министерством Обороны, всегда не хватает, и потому за дело принимаются курсанты, которым не хватает знаний для сдачи предмета. Если парень обладал талантом писаря или художника, то ему приходилось оформлять плакаты в аудиториях. Остальные помогали кафедре материалами и работой. На кафедре высшей математики из-за слоя лака на полу было ощущение, что стоишь на стекле. Ну ладно! Краска, так краска!
Так закончился второй курс. В отпуск многие курсанты поехали на море, благо проезд к месту отпуска и обратно был бесплатный. А впереди ждали новые испытания.
Третий курс: весёлые ребята.
И снова возвращение. Возникал вопрос, а чем мы собственно будем заниматься? Учебные занятия начнуться только в сентябре. А в расписании занятий стояла странная аббревиатура: УМБ. А расшифровывалась эта абракадабра: улучшение материальной базы. То есть работа на объектах училища и подготовка их к новому учебному году. На следующий день нас вывели на плац, и начались торги.
К роте подходили офицеры различных кафедр, начальники складов и прочие ответственные за объекты училища. В первый день я в составе команды из десяти человек попал на склад РАВ (ракетно-артиллерийское вооружения). Ну ракет и артиллерии я не увидел, а пришлось тягать ящики с оружием. Я с удивлением узнал, что на складе осталось стрелковое оружие времён ВОВ. Правда, оно было завёрнуто в масляную бумагу и не разу не использовалось. Был в таких работах и положительный момент. График начальников складов предусматривал обед с 13,00, а обед в курсантской столовой был в 14,20. У нас было больше часа свободного времени. А иногда бывало, что работа на объекте занимала пару часов, а остальное время было в нашем распоряжении.
Для сержантов старших курсов командование училища организовало сержантские занятия. В одну из суббот заместитель начальника училища проводил эти занятия в караульном городке. Караульный городок – это площадка, на которой смоделированы различные объекты караула для практической отработки действий часовых в различных ситуациях. За караульный городок отвечал комендант училища, и он должен был в девять часов утра открыть ворота. Но в пять минут десятого ворота открыты не были, и коменданта найти не удалось. Полковник хмуро оглядел строй сержантов.
- Срыва занятий не допущу! Сбить замок!
Занятия проводились с оружием, и под ударами прикладов замок не выдержал. Занятия были проведены
Примерно через две недели после прибытия из отпуска несколько курсантов отправились на приём в санчасть, где получили направления в кожно-венерологическое отделение гарнизонного госпиталя. Начались сказываться последствия отпуска. Начальник училища с трибуны на плацу вновь произнёс короткую, но колоритную речь:
- Суют свои достоинства туда, где тепло и сыро!
И благодаря микрофону эту фразу снова услышали во дворах соседних домов. Для всех остальных нашествие венерических заболеваний закончилось тем, что перед увольнением командиры проверяли наличие презервативов.
При обилии свободного времени и отсутствия учебных занятий началось массовое явление самовольных отлучек. Мы называли их – самоходы. Борьба с самоходами напоминала горбачёвскую антиалкогольную компанию. На все меры начальства находились свои контрмеры. Верхние края заборов обмазывались солидолом, а мы накидывали перед преодолением забора кусок ткани. В какой-то период командование училища договорилось с
