слово за сегодняшний вечер Сергей и тут же спохватился, -- Могла бы купить и раньше, я сегодня на работе чуть не умер.
-- Я же не знала.
-- Так надо было спросить.
Чудище зажгло ещё одну свечу и направилось в спальню:
-- Быстро помоешь посуду и в постель, а то я устал, не могу долго ждать.
Оля вздохнула, и принялась мыть все тарелки, которые были заняты едой для Сергея. Сама она доела прямо из сковородки то, что осталось после него.
Было около двух часов ночи, когда она, не чуя ног под собой, прилегла с заснувшим тираном рядом. Но он услышал ее прикосновение и проснулся:
-- А массаж, -- обрадовался он.
-- Я так устала.
-- Значит, как синяки и шишки мне набивать, это мы можем, а как лечить, так сразу же устала. Ну-ка, давай, не ленись, мне так не хватает твоего внимания. Чем ты сегодня занималась целый день, что устала? Никогда не поверю.
В форточку подул свежий ветерок и возобновил запах свежей шелковой простыни.
-- И, вообще, -- удивился Сергей, -- Чем это у нас постель пахнет? Духами какими-то или одеколоном, не пойму. Ты что, лежала на ней с кем-то? Признавайся. И почему простынь такая жесткая, ты что ее клеем поливала, что ли?
-- Нет, просто накрахмалила. Раз нет воды и нет сменной, то приходится крахмалить, чтоб меньше пачкалась.
-- Это ж надо додуматься, шелковую простынь крахмалить! Как в деревне. Эх, село ты мое, село. Ну, хорошо, а вонь такая почему, что за запах чужого мужика?! Ты что, трахалась на ней с кем-то? Отвечай, трахалась, пока меня дома не было?!
Сергей прижал Олю к подушке и склонился над ней, глядя ей прямо в глаза. И тут она поняла, что он понастоящему злой и испугалась.
-- Да ты что, с ума сошел! Я сегодня не приседала. А запах -- твой, это же твой одеколон. Я добавила несколько капель в воду, когда полоскала. У нас ведь нет хорошего порошка. А мылом хозяйственным весь запах твоих немытых конечностей не убьешь. Я свегда так раньше делала, когда дома жила, у мамы.
Сергей принюхался к простыни и, узнав запах собственного одеколона, успокоился.
-- Смотри мне, узнаю, убью обоих. А теперь давай, делай мне массаж.
И, засыпая на ходу, Оля кое-как начала мять массивную спину монстра. Наконец, услышав его храп, рухнула и сама.
Утро застало ее врасплох. Вовсю звонил будильник, это значило, что монстру надо вставать, а завтрак еще не был готов. Оля вскочила на ноги, едва придя в себя. Она не знала за что хвататься, не то за кастрюли, не то великана будить. Сначала она побежала в кухню и поставила на газ сковородку, чтоб та нагревалась, а сама побежала будить Сергея.
-- Вставай, проспали.
Тот нехотя глянул на часы.
-- Да отстань ты, мне еще полчаса спать можно. И, вообще, не буди, когда мы спим, -- грубо отозвался тот.
Оля плюнула за его спиной и спокойно отправилась жарить яичницу.
«Что за чмо, -- думала она, -- И все ему не так. А сам, наверное, высморкаться самостоятельно не может. И за что таких бабы любят», -- на последней мысли она осеклась. Но додумать ей не дал голос чудища, который уже встал и в развалку ходил по комнате, требовал есть.
-- Я же говорил тебе, вставать надо раньше меня, -- выговаривал он, войдя на кухню, -- Ты должна не только поесть успеть приготовить, но умыться и накраситься, чтоб я не видел перед собой твоего бледного лица.
Оля уже начала привыкать к похабностям этого вандала, но последних слов она не выдержала. На глаза навернулись слезы. «Так ему еще и мое лицо неприятно. Может, я ему вообще противна, потому он и ведет себя так со мной?!» -- пронеслось у нее в голове.
-- Да еще туфли мои почистить, пиджак в порядок привести, галстук нагладить, -- давал назидания господин, но Оля их уже не слышала, слезы залили ей глаза.
Яичница пригорела. Она едва успела опрокинуть сковородку и соскрести то, что осталось в ней на тарелку.
-- Ты что делаешь? -- услышала она за спиной громыхание гоблина, -- Откуда у тебя руки растут? Ты что, готовить не умеешь?
Оля подняла голову. Сергей стоял рядом и пристально смотрел на нее. Но взгляд его не выражал, ни гнев, ни злобу. Глаза его будто смеялись в противовес словам. Оля утерла слезу. Волна смутных чувств охватила ее сознание. И в ней была смесь обиды, раздражения, отчаяния. И в то же время, чего-то такого, неуловимо тонкого, что заставляет в ожидании трепетать сердце. Но в ожидании чего-то хорошего.
-- Ладно, перестань реветь, -- немного смягчился Сергей, -- Пойдем, я чего покажу.
Он взял Олю за руку и повел в зал. Подвел ее к стенному шкафу. Оля недоуменно смотрела то на шкаф, то на Сергея. Она ожидала, что сейчас он откроет дверцу, а там, на полочке золотое колечко или перстенек. Но выражение лица Сергея снова приобрело строгий вид. Он постучал пальцем по полочке.
-- Что б вот этого больше не было.
-- Чего?
-- Как чего, ты что, не видишь, тут пыли полно. Это же не свинюшник, это квартира. За ней следить надо.
-- Я вчера не успела, сегодня вытру.
-- Надо успевать. Чтобы этого больше не было.
-- Хорошо, -- тихо произнесла Оля, всхлипывая.
-- И хватить хныкать. Я ничего обидного не сказал. Все женщины по утрам должны краситься. Я и секретарше своей на работу не позволяю являться не накрашенной. Вы -- цветы жизни, а цветы должны пахнуть.
Оля немного успокоилась.
-- А мне незачем краситься, -- вдруг язвительно заявила она, -- Я все равно дома целый день одна. Никто не видит. А ты приходишь поздно, света в доме нет. Так что, косметика мне не нужна, на нее только растраты лишние. А у нас денег и так мало, одни долги.
Сергей, глядя на ее прищуренные глаза и позицию «руки в боки», не выдержал и расхохотался. Типичная поза домохозяйки. «Еще немного и метлой дранной меня на работу погонит, чтоб зарабатывал больше», -- подумал он.
-- Ты, это, молодец. Экономная, -- еле выдавил он сквозь смех, вытирая слезы, потом снова одернув себя, серьезно заявил, -- Чтоб вечером все было так, как я сказал. И не бузи.
Хлопнул дверью и был таков.
А Оля, вся заплаканная, желая умыться, машинально открыла кран. Но что это, она даже испугалась от неожиданности. Ей на руку брызнула струя прозрачной чистой холодной воды.
«Так вот оно что, а вода в кране есть. Как же так, давно ли она появилась? -- растерянно думала она, -- Но так оно и лучше, теперь из колонки таскать не придется, все ж таки работы меньше».
ВТОРОЙ ДЕНЬ ПРЕБЫВАНИЯ В ДОМЕ или ТРЕТИЙ ДЕНЬ ЗНАКОМСТВА.
Как только Сергей переступил порог собственного кабинета, сразу же почувствовал на себе любопытный взгляд его секретарши Аллочки.
-- Ну, как погуляли, Сергей Иванович? -- кокетливо спросила она, не тая двойного смысла вопроса.
-- Хорошо, спасибо, -- ответил Сергей без всякой двойственности.
-- Наверное, у вас потом была романтичная ночь под звездами, вдвоем?
-- С чего ты взяла, что под звездами?
-- Да личико у вас опять заспанное.
-- Ну, да, была ночка и утро было, но не под звездами.
-- А где? -- уже не могла скрыть любопытства Алла, желая поскорее узнать, чем закончилась интрига.
-- Дома на диване.
-- Ну, в вашем особняке такие диваны...
-- Я сейчас в городе живу, -- коротко оборвал ее Сергей. Сегодня у него снова ныла голова и что-то йокало под ложечкой, хотя вчера он почти не пил.
-- В своем «сарае», -- всплеснула ладонями Алла, и тут же прикрыла ротик пальцами.
-- Не в сарае, а в квартире. А тебе, Аллочка, если есть желание просвещаться, посоветую настоятельно проштудировать основы маркетинга. Ко мне никого не впускать. Я буду занят.
С этими словами Сергей хлопнул дверью и заперся в кабинете. Ему хотелось побыть одному и поразмыслить. Он достал свою тетрадку, которую начал вести недавно и стал перечитывать записи. Потом устало опустил голову на руку и, опершись локтем о стол, замер в раздумьях.
«Господи, что я буду делать дальше?... Я чувствую себя законченным мерзавцем. Чем все это закончится?», -- сокрушенно думал он.
Затем он взял ручку и стал писать.
Из записей Сергея.
Сегодня второй день Ее пребывания в моем доме или третий день нашего знакомства. Ну, слушайте, ребята, со мной такого еще никогда не было. Она словно с другой планеты. Что она со мною делает, я просто в шоке. Но я-то, я-то кто? Кретин полнейший, мерзкий тип. Мне раньше доставляло удовольствие устраивать подобные проверки своим девицам. Я заключал сам с собой пари, кто из них сколько выдержит и всегда оставался победителем. Меня это стало прикалывать. И тогда я стал заключать пари со своими друзьями. Вернее, они со мной заключали пари. Кто же это первый придумал, узнав о моих чудачествах? Кажется, Артем, он самый шебутной. Но сейчас это уже не важно. Факт в том, что я все время проигрывал, но это еще больше придавало мне адреналина. А братве -- лишь бы повеселиться. Да, у них все просто, они хотят меня женить поскорее, чтобы я стал таким, как они, таким как все. И тогда я разозлился и сказал сам себе: “Или такую, как нужно мне, или совсем никого.” По этой самой причине я до сих пор один. Но мне вовсе не хочется сходиться с кем-то, привык видно уже к одиночеству, хотя, почему-то, иногда давит тоска.
А вот с ней мне легко. Ну и розбышака. Я такой строгий вид делаю, страх на неё напускаю, а она ещё и замечания мне делает, шутит при этом. Видали, какая храбрая пташка, старого волка не боится. Вот секретарша моя, Алка, она тоже дерзкая, но мне от ее дерзости не по себе, и поэтому мне приходится время от времени ставить ее на место. Она хитрая, таким способом добивается своего. А эта простодушная и смешная. Сразу видно, что ничего от меня не нужно, лишь бы рядом был. Помнится, некоторые из моих бывших, мстить мне пытались за грубость, коварством и ехидством, но при этом демонстрировали полнейшее смирение и покорность. Мне так гадко становилось, что некоторых из них я сам выпроваживал. Но Оля -- молодец, за словом в карман не лезет, что думает, то и говорит. Сегодня меня до слез насмешила «домоправительница», критиковать меня вздумала.
Ну и условия я ей создал. Борьба за выживание полнейшая. Воды нет, света нет, как хочешь, так и крутись, а чтоб в доме был порядок! Так она, бедная, сама на восьмой этаж воду носит. Хоть бы не подорвалась, а то виноват буду, лечить придется. А тут еще я вечером прихожу злой и противный. Вчера в час ночи явился, так она не спала, ждала. И как я ей потом все расскажу, когда все раскроется, что это была проверка чувств, розыгрыш. Если бросит, то будет права. Уж я бы бросил, если б меня на «вшивость» проверяли. Не заслуживает она такого. Долго мне у нее прощение придется выпрашивать. А, что делать, надо как-то выкручиваться. Пусть поживет еще немного, а потом скажу, что расплатился с долгами, подзаработал денег и купил дом. А на что купил, не ее дело. Хотя она такая проныра, начнет докапываться, правильно заработал или нет. Она же праведница у меня, сразу видно. Ох, и хлебану я еще с этой праведницей. А тут еще друганы в душу лезут. Все им надо знать, будто им не все равно. Им -- цирк, а у меня чувства, жизнь семейная наладится вот-вот. Не хочу больше пари заключать. Даже если она меня бросит, я все равно ее люблю. Пусть бежит, далеко не забежит.
А тем временем Оля на восьмом этаже двенадцатиэтажки в двухкомнатной своей квартире вела отчаянную борьбу с пылью. Но прежде чем вытереть ее с мебели и протереть все, что стоит в шкафчике, она решила вынести на балкон и выбить все кресла, вытащить на улицу и вытрусить все половички, которыми был укрыт пол, и один единственный в доме настенный
