Тигион, или Территория мысли

потому что какая-то сила не давала ему приземлиться на колючки и предложила скольжение в сторону. Так он оказался на земле, а не на кустарнике.
Он  лёг на песок и сомкнул глаза.


Наставление
— Ты станешь мостиком, который свяжет две наши цивилизации. — Звия сидела рядом с ним на кровати в домике тигиона. Это было продолжение разговора, когда они на словах стали партнёрами в необыкновенном проекте.  —  То, что между нами произошло, изменит мир. Твой мир. И моё время изменится. У нас должно быть всё по-другому.
— Что же произойдёт? — спросил Сергей. Он был благодарен Звии за минуты блаженства и страсти. И подумывал о том, не начать ли все сначала. Усталости он не чувствовал.
— Не стоит начинать заново, мне вредно, я беременна, — Звия посмотрела на Сергея с чувством благодарности, — но родит нашего ребёнка другая женщина. Как жаль, что этого не смогу я.
- Почему?
- Рождение ребёнка – это моё исчезновение. У вас называют это смертью. Но смерть во имя другой, лучшей судьбы, это не смерть. Хотя, о чём я? Да и счастлива я благодаря тебе. Я прожила с  десяток ваших жизней по времени, а хватило нескольких часов с тобой. Спасибо, мой любимый!
Сергей вспомнил, как он тупо смотрел на купол дома Звии, который золотился первыми лучами солнца. Это было солнце искусственного мира. Такие солнца всходят сейчас у миллионов не спящих в Саркофаге землян в их домах-тигионах. Но, вероятно, никто из живущих не имеет проблему передачи не родившегося ребёнка другой женщине, живущей миллион лет назад. А вот в этом тигионе всё возможно!
Звия улыбнулась:
— Извини, я не удержалась, прочитала твои мысли. Я буду стараться больше не пользоваться сомыслием.
Он посмотрел на неё. Действительно, виноватый вид, готовая покорность.
— Но всё это дико! — Сергей вскочил с кровати. – Вы не можете покорно исчезнуть.
— Это решение Великого Графиста, а значит и моего мира! Наша покорность ради расцвета человечества.


Пустыня
Он открыл глаза. Гребень бархана. Рядом пробежала ящерица. Затем послышалось более громкое шуршание. Он увидел, как к его ноге подползает змея. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он знал, что змея его не тронет. Та, словно увидела камень, прижалась к нему и, извиваясь, постаралась сбросить часть омертвевшей чешуи. Итак, он сверхчеловек, и прежнего Сергея больше нет!
От этой мысли его передёрнуло.
«Подожди, — сказал он себе, — но ведь чувства остались». Осталась и память о своём прошлом. Он помнит о матери и отце. И помнит более обострённо, чем это было всего несколько дней назад. Он помнит запахи детства. Он помнит слова, брошенные ему родителями, он помнит всё, словно с его мозга сняли плёнку. И чувства! Он по-прежнему любит Наденьку, хотя переспал уже со множеством женщин, и с одной из далёкого будущего. Виноваты её красота, её невинность тысячелетней женщины. Нет, Звия не всколыхнула у него чувства любви. И он не мог понять, почему его сердце молчало.
Может быть, его реакция на близость самой страшной пустынной змеи — гюрзы — говорит о том, что он — камень. Но правда ли это?
Лемешев не знал, что ответ на этот вопрос придёт к нему в этот же день.
Встреча
Его приняли с восторгом. В нём почувствовали человека, которому не страшны ни люди, ни природа, хотя толком и не знали, что с ним произошло за эти сутки.  Да и он ощущал, прилив некой силы, дающей ему право быть абсолютно свободным и независимым. Внешне смысл этого чувства был в том, что не ужалила змея, не укусил варан, не хватил солнечный удар, не подействовала вчерашняя попойка. Сергей обнялся с бригадиром, с инструктором и главным инженером, словно отсутствовал не один месяц.
Они уже присели за дастархан и стали пить зелёный чай, как до их ушей дошёл звук летящего вертолёта.  Вскоре машина опустилась на площадку перед буровой вышкой. Открылась дверь, и из него второй по очереди вышла девушка в летнем сарафане, достаточно откровенно открывавшем её прекрасные белые плечи и стройные ноги. Инструктор ЦК Какагельды узнал в ней редактора отдела молодёжной газеты Марину Половцеву. Обуреваемый желанием выслужиться, бросив на прощание Сергею извинительный жест, поспешил к девушке под вихрь от лопастей вертолёта.
— Ай, какая неожиданная встреча! — залопотал он, пригибаясь от струй воздуха и стараясь перекричать шум винта. — Как вы кстати! Как вы узнали про нашего гостя?
— Ах вы недогадливый! Организовали приезд, так сказать, на мой объект коллеге из Москвы, а про меня забыли?
Марина слегка подтянула к себе Какагельды за галстук, словно опасалась, что инструктора поднимет на лопасти. И выглядели эти два человека как заговорщики.
— Я же два раза прилетала сюда, это мой объект.
— Вах-вах! Наша вина, драгоценная ханум, что мы ничего не рассказали вам о нашем госте! Но твой редактор? Это он всё сказал?
Какагельды умел быть по-восточному расторопным и услужливым. Он смекнул — не иначе, как здесь проявилась воля первого секретаря ЦК. Вертолёт — это не шутки!
Марина махнула рукой. Ну что теперь, мол, говорить, время ушло.
Какагельды, прекрасно разбиравшийся в тонкостях этикета бюрократии, вдруг почувствовал страх: ему пригрезилась страшная сила, исходящая от этой Половцевой. И он решил быть верным её рабом. Марина усмехнулась, поняв его состояние.  Да, она здесь хозяйка положения! Она видела, как зорко следят за обстановкой первый и второй пилоты. Эти ребята обучены многому, не только водить летательные аппараты. Операция началась!
Лишь главный инженер Дурды оставался самим собой. Он радостно приветствовал Марину, решив, что москвичу прислали эту девушку для развлечения. И он представил её Сергею.
Марина первая протянула руку, и молодые люди обменялись приветствиями, с интересом разглядывая друг друга. Марина подумала, что москвич прекрасно выглядит для прилетевшего с северных широт, на него не подействовали ни постоянное движение, ни условия пустыни. Очень красивый мужчина, смотрится свежо, молодо, не скажешь, что ему тридцать! Но каким он станет, если затаскают по кабинетам следствия? А это уже его ждёт... А ради чего поднят на ноги весь комитет республики?
— Не может быть! — неожиданно вырвалось у Сергея.
— Что не может? — ошарашено спросила Марина.
Сергей смутился от того, что проник в её мысли и вывернулся:
— Я не могу поверить в то, что такая красивая девушка уже не раз приезжала сюда!
Получилось напыщенно и грубо, мол, что ей здесь делать?
— Эта красавица уже спускалась в колодец два раза, — встал на защиту девушки Меред-ага.
Ему, как давнему знакомому, Марина пожимала руку с особым чувством.
— Да, я была здесь на отметке 170 метров. Вода даже и не предвиделась. Было сухо. А вот вам удача подвернулась!
— Если не было воды, почему не прекратили строительство? — поинтересовался Сергей.
— Меред-ага положил на чашу весов свой авторитет бригадира, — ответила Марина. — Здесь хорошие пастбища, дальше, в низине. А воды нет. Все в республике говорят, что вы были на дне колодца.
— Был, — ответил  Сергей , — но откуда республика знает?
— Знает, — улыбнулась Марина. — Как вам там, не страшно было?
— Он герой! — спутал всю беседу Какагельды. — Мы хорошо отметили его спуск. Он хулиган, внизу слез с «парашюта». Хорошо, что всё обошлось.
— Вы делали внизу снимки?
— Да, старался, но не получилось, — виновато развёл руками Сергей. — Плёнку мне проявил буровой мастер, но она оказалась засвеченной.
— Жалко. Так вы и поднялись с пустыми руками?
— Да, можно сказать, — ответил Сергей.
— Тогда я спущусь по вашим следам сама! И сделаю для вас фотоснимок. Может, мне повезёт? Поможете, Меред-ага?
— Нет, не помогу. Я вчера всё закрепил. Пока всё сохнет, вниз нельзя,  — ответил бригадир. — Стала собираться вода. Через недели две будем готовить колодец к приёмке.
— А что Сергей, много вам напортил? — не отступала девушка.
— Полтонны песка высыпалось, — ответил Меред-ага. И добавил: — Наш гость в счастливой рубашке, как говорят русские, родился!
— Ну-ка, ну-ка...
Марина осмотрела рубашку Сергея. На ней не было ни пятнышка, от неё исходила невероятная свежесть.
— Как это у вас получается? — удивилась девушка. — И песок не задел, и в ближайшую прачечную успели сбегать? И кто-то здорово утюгом поработал? Фантастика! Это в Москве сейчас так стирают и подглаживают?
Сергей заметил помощника пилота, который напряжённо вслушивался в  их беседу.
Именно в это время Марина оглянулась на него. Произошёл мгновенный обмен взглядами.
— Хорошо, я тогда просто подготовлю свой материал, у меня есть снимки с меньшей глубины. А вы мне расскажете, как там на 220 метров. Вы со мной поделитесь или всё увезёте в Москву? — выматывающе настойчиво вела свою линию девушка.
— Тогда мы сможем вернуться сегодня же в Ашхабад? — тут же выступил помощник пилота. Он был похож на атлета, которому хотелось немного позабавиться подбрасыванием пудовых гирей. Мышцы играли, взгляд прошивал всё подряд...
— Да, похоже, мы скоро вернёмся, — ответила Марина.
Но этого не произошло. События стали развиваться совершенно неожиданным образом.


24 часа после вспышки. Колодец. Центральные Каракумы
И гости, и строители уже больше часа сидели в кибитке, ожидая, когда Марина наговорится со строителями, наснимает вдоволь своим фотоаппаратом.
Солнце в пустыне стало огромным. Его красный овал, ставший живым под испарениями песка, был виден в открытую дверь.
Вдруг сразу же повеяло прохладой. Пустыня резко теряла тепло.
Говорили о всяком. Когда в кибитку вошла Марина, Сергей снова рассказывал о московской жизни. Он говорил интересно, с живым юмором.
— У меня есть хороший знакомый Борис Велицын. Он знает всех артистов и знаменитостей страны. Через него я познакомился с Владимиром Ивановым и его милейшей супругой, бывшей медсестрой, когда артист лежал в госпитале.
—  Это он играл Олега Кошевого в фильме «Молодая гвардия»? — живо спросила Марина.
—  Да, и вёл на протяжении многих лет дневниковые записи. Некоторые мне показывал. Например, про сына Сталина Василия. Бесшабашный был гуляка и не мог обходиться без любимого им артиста. В каких только ресторанах их не видели вместе... Но больше в «Астории». Вот приглянулся, и всё тут!
На пороге показался Виктор.
— Я получил по рации предупреждение, — сказал он, выразительно вглядываясь в Марину, не пора ли, мол, перейти к более решительным действиям, — нам дают всего два часа.
—  Это так необходимо? — спросила Марина.
—  Присоединяйтесь к нашему столу! — пригласил пилота Какагельды. — Мы тут Марину уговариваем остаться на ночь. Улетайте, а утром мы все уместимся в вашем вертолёте.
—  Решайте, как хотите, — сказал атлет-вертолётчик. — Я присмотрел тут вагончик. Он не закрыт?
—  В песках ничего не закрывают, дорогой, — сказал бригадир. — Нет, не закрыт.
Марина села с Лемешевым рядом на пол, и он стал ухаживать за ней. Девушка старалась, чтобы её ноги, в меру полные, стройные и оголённые в таком положении почти до трусиков, были повёрнуты к нему коленями. Выходило так, что она просто прижималась ими к Лемешеву.
Он же скрестив свои на турецкий манер, сидел гордо, не шелохнувшись, как истинно восточный человек.
— Где вы так этому научились? — с восхищением, тихо спросила Марина.
Но шёпот не получился, все услышали.
— А