надо меня на вы называть, одна я тут такая. Или же я у тебя в глазах двоюсь–троюсь? – засмеялась Ольга Никитична.
«Смешливая. – подумал дядя Саша, – Если смешливая, значит добрая».
– Не двоитесь…, не двоишься. Это я по привычке, привычка такая незнакомых людей на вы называть. – начала было оправдываться дядя Саша.
– Мы с тобой, Александр Васильевич, уже познакомились, значит знакомы, так что оставь свою привычку для незнакомцев, и, незнакомок… – последнее было сказано с едва заметной долей хитрости, которую дядя Саша не заметил, не до того было и как позже выяснилось поступил правильно.
– И правда, но всё равно, чудно это как–то. – на самом деле дядя Саша никакого чувства дискомфорта или ещё чего–либо подобного не испытывал, а сказал это просто потому, что сказал, неподумавши, потому что думать не хотелось. Хотелось просто смотреть на Ольгу Никитичну и больше ничего не делать.
– Колобок, а ты, чтобы не скучать, иди вон туда. – Ольга Никитична показала в сторону. – Иди, там тебя твои друзья дожидаются, тебе с ними интереснее будет, нежели чем с нами.
***
Колобок обрадовался, что не надо будет исполнять роль третьего лишнего. Третий лишний, он, так сказать, сам не живет, чувствует себя не в своей тарелке, и другим жить не дает – глупая и неприятная ситуация. Разумеется это не касалось Вороны, ну может быть ещё кого–то на сей момент неизвестного. Ворона, так та завсегда хотела и была готова стать и быть третьей лишней, потому что была уж очень любопытной. Колобок конечно же тоже был любопытным, но до Вороны ему было далеко и он, весьма довольный появившейся возможность третьим лишним не быть, запрыгал в сторону растущего в отдалении кустарника. Когда же он до него добрался из кустарника появилась лапа, похожая на медвежью, и схватив Колобка, утащила его в чащу лесную. Впрочем, дядя Саша этого не заметил, не до того было.
– Александр Васильевич, давай присядем что ли? Говорят что в ногах правды нет. – Ольга Никитична присела на ствол поваленного дерева и приглашая, показала дяде Саше рядом с собой. – Садись.
– Спасибо. – дядя Саша присел рядом, ну не совсем чтобы рядом, а всё–таки на небольшом расстоянии, он стеснялся. – Так стало быть у Колобка здесь и друзья уже появились?
– Появились, появились, а как же без друзей? Скучно без друзей жить–то. У тебя, вон, Иван в друзьях ходит, а Колобок чем хуже?
– Совсем ты меня запутала Ольга Никитична. И друзья у Колобка в лесу есть, и про Ванюню ты знаешь, и вообще… – дядя Саша начал было сердиться, причём сердиться не на Колобка за то, что у него друзья в лесу появились и не на Ольгу Никитичну, за то что она о Ванюне знает, а сам на себя, на то что ровным счетом ничего не понимает.
– А ты не сердись попусту, всему свое время. А то что про Ивана знаю, так ничего удивительного. В лесу вас вдвоем много раз видели. Вы то грибы собираете, то ягоду, так что ничего удивительного здесь нет.
– А ты получается что в лесу живешь? Одна?
– Почему одна? Не одна. Раньше конечно народа больше было, но поразъехались кто куда, так что теперь здесь нас не так уж чтобы и много. А вообще–то в лесу много кто живет, только людям не любит показываться. Вот ты живешь в деревне, в ней живет много людей и растет мало деревьев. Говорят, в городе людей ещё больше, а стало быть деревьев и другой растительности ещё меньше. В лесу людей живет мало, зато деревьев много, а деревья, они ведь тоже живые.
– Опять ты мудрено говоришь, хотя если рассудить, так оно и есть. – от раздражения у дяди Саши не осталось и следа. Он не заметил и тем более не понял, как мягко Ольга Никитична его успокоила. – Но всё равно, странно как–то это, женщина и одна в лесу живет.
– А ты считай, что я как тот Маугли. Мультфильм такой смотрел?
– Смотрел конечно. Я его ещё молодым смотрел. Ему наверное столько же лет сколько и мне.
– А тебе сколько, если не секрет?
– Семьдесят пять стукнуло, старый уже, помирать скоро.
– Ну, семьдесят пять это ещё не старый, даже совсем не старый. А помирать, помирать не торопись, рано тебе ещё. – сказала Ольга Никитична загадочно улыбаясь.
– А ты откуда знаешь?
– Я много чего знаю хоть и в лесу живу.
– А может потому много и знаешь что в лесу живешь? – дядя Саша сам удивился своему вопросу.
– Может и так.
– А с Колобком я всё–таки поговорю. Не иначе как он всё это подстроил, шельмец. – дядя Саша вспомнил о Колобке а сам подумал: «Он–то сейчас что делает?».
***
А Колобок был занят тем, что был радушно встречен своими лесными друзьями–приятелями и разговаривал с ними.
– Ты, Колобок, говорят прямо как шах персидский, в саду на полотенце сидишь, мне Ворона рассказала. – Мишка не знал кто такой персидский шах, но сказанное Вороной произвело на него впечатление.
Кстати, Ворона тоже не знала кто такой персидский шах и есть ли он вообще, просто слышала от кого–то вот и ввернула, так сказать, для большей красочности картины.
– Да подожди ты. Дядя Саша сильно ругался? – всё–таки в этой компании Заяц был самым трезвомыслящим, наверное оттого и хитрым.
– Неее, не очень. Можно сказать, вообще не ругался, пошутил только, что цел–невредим вернулся. Миш, а Ботаник, когда я ему про тебя рассказал, ну что ты его тогда в лес хотел утащить, испугался очень. У него от страха чуть рога не отвалились.
– Да зачем он мне нужен–то? Возиться ещё с ним. – тем не менее Мишка остался доволен услышанным. – Я вот вчера целый день в малиннике просидел, тихо, спокойно, без суеты и малины навалом.
– Вечно тебе лишь бы брюхо набить. Мог бы и мне принести, я весь день делами занимался, о тебе, кстати, заботился.
– В малиннике капуста не растет, потому и не принёс ничего. Как найду капусту, всю тебе принесу, сам не притронусь. – Мишка лучше чем Ворона распознавал Зайцевы шутки, потому как чаще их на себе испытывал.
– И чем же ты занимался? Опять поди жульничал? – Ворона была тут же, а как без нее?
– Какое жульничество?! Дело серьёзное предстоит. Понимаешь, Ворона, Кабан собрался посвататься к Лосихе, у меня совета спрашивал. – Заяц говорил это до того серьезно, что в сравнении с ним принимающий присягу казался бы комиком. – Вчера и обсуждали что и как. А что, Лосиха, женщина из себя видная и положительная, так что пусть сватается, я ему так и сказал. Вот долго думали кому свахой быть. Думали, думали и выходит, что лучше тебя, Ворона, в лесу свахи не найти. Так что, жди Кабана, он придёт просить тебя, ну чтобы ты ему Лосиху сосватала. Только не говори, что я тебе об этом рассказал, а то он ещё чего доброго обидится.
Стоит сказать, Заяц про Кабана и Лосиху придумал тут же, можно сказать на ходу. Это не было какой–то там пошлой «домашней заготовкой», когда шутка или розыгрыш придумываются заранее, а потом придумавший ждет удобного момента, чтобы пошутить или разыграть. Заяц был уверен, сначала нужно «поймать момент», а шутка, штука сама придет, не заставит себя долго ждать, поэтому и получались у Зайца такие вещи просто блестяще.
Мишка, тот сразу понял, что Заяц опять Ворону разыгрывает хотя бы потому, что более нелепой ситуации, чем сватовство Кабана к Лосихе да ещё и Ворона сваха представить себе было трудно, потому и завалился от смеха на бок.
Даже Колобок, не будучи осведомленным в лесных реалиях, и тот понял что Заяц просто шутит. Но не тут то было! Ворона приняла услышанное как чистую правду, поверила.
– А ты что гогочешь? Вот за тебя навряд ли кто пойдет, разве дура какая. – Ворона для начала отшила Мишку и принялась рассуждать. – Хорошее дело, но сложное. Даже и не знаю. Ладно, послушаю Кабана, что скажет, а там видно будет.
– Ну вот видишь? А говоришь, что жульничаю и уж тем более вру. – Заяц сделал вид, что обиделся.
– А ты всегда врёшь, ну или почти всегда, поэтому и трудно определить где что. – Ворона уже была вся погружена в якобы предстоящую процедуру сватовства, а Зайцу ответила только потому, что вообще не любила молчать.
Новый лесной сериал неожиданно родившись уже был запущен, так сказать, в лесной прокат и оставалось только смотреть и слушать, смотреть и слушать, и с нетерпением ждать новых серий, потому что из всего этого могло получиться грандиозное действо, в масштабах леса конечно, с Вороной во главе.
«А Кабан, он мужик с юмором да и хитрый к тому же, он разберётся что к чему.” – весело подумал Заяц».
***
– А ты, Александр Васильевич, на Колобка не сердись. Пришёл в лес один, ну и встретились ему лесные жители – Заяц да Медведь, они ему лес показали ну и со мной познакомили. Он о тебе рассказал, а я захотела с тобой познакомится вот мы маленько и схитрили, что же здесь плохого? Али не рад знакомству? Тогда пойду я, не серчай. – Ольга Никитична сказала это как бы слегка обиженно.
«Неужели кокетничает? – ошалело подумал дядя Саша».
– Ольга Никитична, ты это, ты не обижайся. Я..., я не хотел тебя обидеть. Если бы знал что ты, ну что ты тут есть, что живёшь тут, я бы первый с тобой захотел познакомиться. Не уходи, давай ещё поговорим.
– Я и не обижаюсь. Ты же не знал, на что обижаться–то? Стало быть один живешь?
– Один. На пенсии я. Хозяйство есть небольшое: поросенок, куры, сад, огород. Да вот ещё Ботаник есть, это козел у меня такой, читать умеет и разговаривает. Теперь ещё и Колобок появился. Ботаник тот тихий, всё больше газеты ищет и читает, а вот Колобок, получается, что неспокойный, не успел появиться, чудеса сразу и начались.
– Чудеса, Александр Васильевич, давно начались, просто ты не заметил. – как бы с легкой грустью и вместе с тем загадочно сказал Ольга Никитична.
– Ольга Никитична, раз уж мы на ты, называй меня просто Саша, без Василича и без дяди. Хорошо?
– Хорошо, Саша, хорошо. Ну и ты уж будь добр зови меня Ольга, без отчества.
– Договорились. Вот так вот и живу. Ботаник с Колобком они хорошие, но всё–таки не люди. А Ванюня, так у того больше выпивка на уме. Правда он не забулдыга там какой–то, но всё равно, заходит ко мне по большей части когда ему выпить не с кем.
– Так стало быть ты пьющий?
– Стало быть пьющий, иногда и похмеляющийся. Только, Ольга, нет во мне как в Ванюне постоянного желания выпить, я могу эту водку и совсем не пить, а пью наверное больше от скуки или из баловства.
– Иногда выпить тоже надо, не казни себя. А Ванюня, друг твой, он хороший только ещё больше одинокий чем ты, потому и пьёт. Жениться ему надо. А то, не ровен час, и пропадёт.
– Так на ком ему жениться–то? В деревне и невест нету, а если и есть, то такие что лучше уж одному.
– На Марье ему надо жениться, на Марье. Она и самогонку гонит, чтобы его от себя далеко не отпускать, а не оттого что до денег жадная. Ведь и она одинокая, и женщина хорошая, самая что ни на есть для Ивана жена и выбирать не надо.
– Ольга. Откуда ты всё про всех знаешь? – опять удивился дядя Саша.
– Забыл где я живу? Человек живет в городе и ничего не знает, а если знает то самую малость. А я в лесу живу, вот так. Лес на то и лес, что знает всё. По другому никак. Саша, а грибы? Совсем забыла, заговорил ты меня. – всплеснула руками Никитична.
– Да ладно, и без грибов хорош. С тобой познакомился, Ольга, какие тут грибы могут быть? А грибы, по грибы позже схожу, когда их много будет. – дядя Саша и на самом деле забыл про грибы. Да и какие могли быть грибы, если рядом с ним сидела такая женщина, такая красивая и умная.
