приблизитель-
но следующее: «Разразившийся современный финансовый мировой кризис определил, что
сделанная ставка на технический прогресс, экономическое богатство и прочие показатели
западного благополучия их общества не гарантируют и не дают застрахованность от паде-
ния на дно пропасти. Только вера в человека, в его духовность и нравственность способны
помочь достойно выйти из кризисного положения».
Ещё при поступлении в Литинститут В. Левыкин тяготел к новаторскому стихосложе-
нию – верлибру, белому нерифмованному стиху, неожиданным и броским метафорам и
сравнениям и прочим «техническим ухищрениям». Постепенно наносное уходило. Еще в начале тридцатых годов Б. Пастернак в одном из своих стихотворений упомянул: «Нельзя
не впасть к концу, как в ересь, в неслыханную простоту». Что с самим Пастернаком про-
изошло во время войны. Не говоря о стихах военного периода, простых и понятных любо-
му читателю, вспомним его традиционно- классический цикл к прозаическому роману «Доктор Живаго». Это – вершина поэзии. Ведь настоящая традиция стихосложения, да и в прозе и в живописи тоже, не есть застывшая форма, потому что язык всё время в движении и развитии. Данный язык не состоит из архаичных слов, а пользуется именно
современными словами в зависимости от образованности, таланта, духовности и даже мо-
рали автора. Я не литературовед (допустим эталон – Бахтин), я – филолог иностранного
языка, а именно французского, но и мне знакома зависящая от времени и событий модер-
низация современного языка. А в литературе она происходит заметнее всего. Я сознатель-
но не пытаюсь объяснить отдельные стихи или какие-либо поэмы В.Левыкина, то есть, ка-
ким размером они написаны и какие рифмы, сравнения и метафоры в них использованы,
пусть этим займутся критики и литературоведы, если при падении общего уровня самой
литературы, живописи или музыки, они вообще ещё останутся в будущем, а больше рас-
сказываю о жизни поэта и о его времени. Да и для читателей, я думаю, это гораздо заман-
чивей, чем пространные рассуждения. Стихи и поэмы они прочитают сами, если будет же-
лание конечно. В наше время купить книгу стихов современного автора, которые, к сожа-
лению, так не дёшевы, - уже подвиг, потому что надо отказать себе в чём-нибудь другом.
Я не имею ввиду книги графоманов, что сплошь и рядом, они и так всё заполонили, а на-
стоящих авторов. Наши новоиспечённые издательства, одни разоряются, другие на книж-
ном рынке появляются, из финансовых соображений в основном издают умерших авто-
ров, чтобы не выплачивать гонорары, или, если платить, то мизерные проценты наследни-
кам. Порочная практика. В книжных магазинах, как и на Западе, мы видим, что почти все
издательства, а их уже сотни, выпускают небольшими пробными тиражами одних и тех же авторов. Если «разошлись», термин торговцев, то делается допечатка уже приличным
тиражом. Я не имею ввиду приключенческую, детективную, а ля историческую или лю-
бовно-эротическую (там по языку и стилю вообще полный маразм). Всё не проданное
сперва уценяется, потом идёт в макулатуру на туалетную или обёрточную бумагу. Подоб-
ное происходит даже с классиками. Библиотеки не в состоянии для централизованного
пополнения своих фондов закупить нужные книги из-за дороговизны, а рядовые читатели
из-за нищеты. Раньше библиотеки пополнялись принудительно и бесплатно за счёт госу-
дарства. Книгами, к сожалению, сыт не будешь. Купить 2 кг. хорошей телятины или не-
большую по объёму книжечку любимого автора – искушение огромное. Слаб человек и в
этом - нет его величия. Шучу, конечно! Богатые нувориши художественную литературу просто не читают, кроме разве что плохо состряпанных детективов и любовных романчи-
ков, но это ведь не литература, а чтиво для слабоумных. Из сотен мировых олигархов и тысяч миниолигархов может быть два-три человека действительно интересуются настоя-
щей литературой. Такое изредка, но случается. Им легче для бизнеса и куража купить
футбольную команду, как общеизвестные Абрамовичи и Ахметовы или другие лица. И то
ладно. Спорт развивать надо, а то наркодельцы или табачно-водочные воротилы всех за-
душат своим ходким товаром. Пусть спорт остаётся спортом. Древние говорили: «В здо-
ровом теле – здоровый дух!» А вот тратить, допустим, тысячу долларов на бутылку шам-
панского во французском Куршавеле, чтобы очередная симпатия, читай – путана, выпила
бокал, это уж слишком. До революции русские купцы иногда круто гуляли и в Москве и
во Франции, но всё-таки имели меру. Читайте наших дореволюционных авторов. Если не-
куда девать лишние деньги, то есть масса способов использовать их с пользой для того на-
рода, у которого они практически отняты, начиная с природных ресурсов и кончая низко-
оплачиваемой заработной платой и мизерными пенсиями. Что-то не слишком увеличи-
вается количество детских домов и домов для престарелых людей, которые были бы на попечительстве наших олигархов и нуворишей.
Так что книг тьма, а читать их и перечитывать некому, дорого слишком получается. Процентные ставки за продажу книжные магазины всё увеличивают и увеличивают, вы-
живают только крупные издательства, да и то в наше время – время «банковского кризи-
са», которое они же и организовали, издательства исчезают, как мыльные пузыри. Замкну-
тый круг получается. Бедные Пушкин и Ахматова! Даже их уже не покупают. Только са-
мую малость, что нужно по школьным программам. Мне всегда, как читательнице, был
интересен один литературный вопрос. Суть его состоит в следующем. Если пушкинскую эпоху мы привыкли называть и именовать «золотым веком» русской литературы, а, допус-
тим, блоковскую, то есть со всем окружением вокруг поэта «серебряной порой», - то как же станут называться три четверти двадцатого века и до наших дней? Неужто «бронзовым
веком»? Право, как то обидно и неудобно Пастернака, позднюю Ахматову, уже написав-
шую «Реквием», Заболоцкого, Тарковского, Самойлова, Бродского и многих других награ-
ждать «бронзой». Такие полярно разные, как Есенин и Мандельштам, остаются вообще как бы в стороне, не подпадая ни подо что. О Маяковском я умышленно не говорю, запад-
ный футуризм он довёл до абсурда, почти до предтечи фашизма. Вспомним его: «Касте-
том в черепе роясь…» и т.д. А поэта Максимилиана Волошина куда отнесём? Скорее все-
го к «серебряной поре». О нём, кстати, есть поэма у В.Левыкина «Коктебельский симво-
лист», и она включена в «Избранное». А поэзию Бунина или Ходасевича куда можно от-
нести? Сами по себе настоящие авторы – уже целые материки, не подпадающие под наши
примитивные оценки. Ещё когда Пушкин подсмеивался над «оценщиками» в стихотворе-
нии своём, с иронией сказав: «Румяный критик мой…» В этом и есть величие и ценность
русской поэзии и прозы.
В 2001 году у В.Левыкина вышли сразу две небольшие по объёму книги стихов «Лива-
дийский гербовник» и «Звезда смуты». Изданы книги небольшими тиражами редакцион-
ным отделом московского ООО «Серебряная крона», занимающегося в основном изготов-
лением мебели из натуральной древесины. Проще – дали деньги на типографские расхо-
ды, и на том спасибо. Теперь пришла пора «Избранного», из семи книг, а восьмая в руко-
писном виде, есть что выбрать. В самом начале 1998 года поэт на два года снова вернул-
ся в Москву, жил у сына Александра. Под его редакцией в издательстве «Имка-пресс»
вышла в свет самая объёмная по тому времени книга «Домолчаться до стихов» забытой
поэтессы Марии Петровых, которую Анна Андреевна Ахматова ласково называла «моя
младшая сестра» и гостила у неё по приезде из Ленинграда. Книга имела несколько изда-
ний.
В конце мне хочется пожелать поэту, не взирая на все тяготы жизни и возраста, продол-
жать писать. Хотя в частной беседе он иногда пессимистически замечает: - А кому всё это
нужно? Помните, как в письме у Есенина к Мариенгофу вырвалось от отчаяния: «Если бы не еврейские девушки, то кто бы нас читал…» А теперь, небось, и еврейские девушки
не читают, всё больше за компьютерами сидят. Все делают деньги, как мои «новые русс-
кие» из поэмы «Новые бесы». Так что издам «Избранное», подведу итог и совсем брошу
писать. Да и почти все мои друзья-товарищи поумирали. Трудно в одиночку бороться с
бездуховной жизнью. Надоело всё! Так и хочется воскликнуть по-толстовски: «Я вас не
писал, окаянные книги!» А может быть это просто наша старость, желание побрюзжать.-
На такое признание явно уставшего от современной жизни поэта я, помнится, ответила:
«Еврейки, может быть, теперь и не читают, хотя вряд ли… А вот я русская – читала,
читаю и буду до конца жизни читать».
Стоит отметить, что некоторые поэмы и многие стихи не вошли в «Избранное», но
такова воля автора.
Людмила Кирсанова, 2010 г.
© Copyright: Вячеслав Левыкин, 2013
