пытался мысленно добраться до первопричины этого моего страшного состояния. Я тогда совершенно не обвинял в этом ни конкретных врачей, ни нашу психиатрию в целом, ни Советскую Власть вообще, ни само Мировое Зло. Я уже давно научился искать первопричины своих проблем только в себе самом. И винить в своих проблемах — только себя самого...
Помню, как я, с огромным трудом, пытался выстроить цепочку своих мыслей...
Раз мне так плохо — значит, это по железным законам Кармы, это мною заработано, и значит, это целиком за мои грехи. Грехов и слабостей во мне, как во всяком человеке, можно выискать неисчислимое множество. Но к чему они все сводятся?.. К неверию и маловерию. Вера во Христа решает абсолютно все проблемы — если она в тебе действительно есть...
Да, грехов и слабостей во мне превеличайшее множество, и корни многих из них могут вообще уходить в иные существования, в иные миры, в иные планы бытия, и это сейчас вообще не может быть доступно моему анализу...
Но что же из того? Разве Христос — не взял на Себя абсолютно все наши грехи, слабости и болезни, как в самой их первооснове, так и во всей их полноте?..
О, как здесь сказалось, в этой критической для меня ситуации: и моё жадное чтение Библии всех последних месяцев, и горячие, искренние и задушевные проповеди баптистов-инициативников, и их фундаментальная протестантская установка на Спасение — верою во Христа и в Его искупительную жертву!..
Я жадно держался за эту фундаментальную Идею: Христос — целиком и полностью взял на Себя абсолютно все твои грехи, как причину всех твоих болезней и страданий. Он уже превратил весь этот твой кармический мусор — в совершенное Ничто! И в это Его космическое чудо — надо только ВЕРИТЬ!.. Ведь это — УЖЕ ЕСТЬ!..
О, как я молился в этот момент об обретении этой Веры!.. Молился не словами — все слова, и мысли, и чувства во мне были как почти мёртвые, как придавленные какой-то огромной свинцовой плитой. Я молился откуда-то глубоко-глубоко изнутри — всем своим полу-мёртвым, полу-парализованным существом!..
И в какой-то момент — вдруг — как какой-то ТОЛЧОК В СЕРДЦЕ!..
Я помню, как я, в своей «медитативной ходьбе» по палате, вдруг остановился от этого странного и внезапного внутреннего толчка!.. Остановился — и сделал небольшой рефлексивный вдох... И как будто — какая-то маленькая капля Жизни вошла в меня с этим моим вдохом!..
Если был когда-то в моей жизни «вздох облегчения» — то именно в этот памятный на всю жизнь момент!.. И именно — в буквальном смысле — облегчения, потому что я совершенно ощутимо, физически, почувствовал, как эта пресловутая «тяжесть грехов» моих — вдруг как спала с меня!.. Это было реальное — и моральное, и физическое — облегчение!..
Я продолжал ходить по палате — и эта полученная мною капелька Жизни — она как будто расходилась постепенно по всему моему организму, по кровеносным сосудам, по нервам, очищая и оживотворяя и душу, и тело...
В голове — будто зажёгся какой-то внутренний свет, проясняя и оживляя все мои мысли... Ещё были остатки прежних моих недомоганий, но решающий прорыв сквозь созданную во мне искусственную мёртвую преграду — уже произошёл!..
Сколько раз я потом, уже гораздо позже, читал в антропологической литературе по шаманизму про этот «толчок в сердце»!.. И уже в который раз я думаю теперь о силе благодати — как о силе анти-гравитации, анти-энтропии, как о силе не только духовного, но — и абсолютно физического Воскресения и Вознесения!..
Уезжать из России?..
Помню, что где-то после того, как я смог придти в себя после «лечения», я стал думать: а ещё хотя бы раз я смогу такое выдержать?.. Ведь это была теперь абсолютно реальная для меня перспектива, как это было уже для многих моих новых знакомых...
Я прикинул: ну, ещё раз, или два я, наверное, такое подобное смогу выдержать. А дальше?.. В третий или в четвёртый раз мне такое уже будет точно не выдержать. Не выдержать физически. И во что превращаются люди после таких трёх-четырёх раз — я уже видел: не приведи, Господь!..
Так что же тогда делать?.. Уезжать из России?..
Уезжать из России я совершенно не хотел. Посмотреть мир — хотелось безусловно. Но уезжать навсегда... Ведь назад пути уже не будет. Уехать на Запад как диссиденту тогда, в 70-е, это было всё равно, что переселиться на другую планету... Это было — навсегда... И я этого совершенно не хотел. Но если, действительно, припрёт...
Я в своём воображении представил себе, как высадят меня где-нибудь в Вене. И пойду я потихоньку пешком через Австрию — через Швейцарию — в Западную Германию... Всё — страны немецкого языка. Вот, и язык заодно, по пути, изучу... Пойду вниз по Рейну... Пройду потом немножко Голландию, Бельгию, доберусь до Франции, до Парижа, там поживу... Потом переправлюсь в Англию, и там поживу... Ну, а потом, пожалуй, переправлюсь в Америку...
Очень хотелось побывать в Канаде, в Австралии, в Новой Зеландии... Австралию вообще хотелось обойти всю по побережью: откуда-нибудь из Мельбурна, или из Аделаиды, и — на запад... Особенно хотелось пройти именно по южному побережью, как достаточно пустынному и не очень жаркому...
Это всё во мне были ещё мои детские мечты, или их отголоски... О родителях при этом как-то совершенно не думал. То ли дело — сейчас...
Только сейчас уже и понял, что сколько у меня ни было близких друзей, и единоверцев, и единомышленников, а более близких людей, чем мои, такие «не далёкие», и далеко не идеальные, родители, у меня, всё равно, не было... Только когда их обоих уже потерял — это и понял...
Свидания
Посещения были разрешены, кажется, по воскресениям. Приходили родители... Почти в первое же воскресение, если не в самое первое, раньше всех остальных, ко мне пришли Татьяна Горичева и отец Лев Конин. Для обоих подобные посещения были привычным делом (а отец Лев и сам побывал к тому времени в «дурке» уже не один раз), и их практические советы были мне очень полезны. А в моральном плане, это был такой бальзам на сердце — что понять это может только тот, кто сам подобное пережил...
Приходила Галя Кукарских, и её первое посещение я запомнил навсегда...
Меня вызвал кто-то из женского медперсонала:
«К тебе посетители!..»
Я вышел в холл, общий для всех отделений на этаже, где уже сплошняком и сидели, и толпились, «психи» и их родственники и друзья...
Галю я увидел почти сразу, издалека: она была в лёгком летнем красном платье (до этого я её видел только в зимней одежде, или в больничной). Она очень неуверенно, и как-то даже робко, пробиралась между рядами столов и скамеек, оглядываясь по сторонам, и, хотя она уже гораздо раньше меня всё это сама испытала, я видел, что ей страшно!..
Я не мог подойти к ней сразу из-за страшной тесноты и закричал ей сквозь весь этот гомон:
«Галя, Галя!..»
Она услышала меня, увидела, и мы смогли пробраться друг к другу... Да, масса ценной и интересной информации! Но видеть и чувствовать перед собой, во всей этой ситуации, верного друга — это бесценно!.. И это запоминается на всю жизнь!..
Приходили ко мне и инициативники: Женя Куявский со своим старшим сыном Колей. Они все тоже были хорошо знакомы с этими делами с психиатрией...
Пришли ко мне и «три подружки». Это был их первый опыт посещения этого заведения. Ужасались — но вели себя очень стойко...
После их посещения мужики из нашего отделения, кто их видел, были почти вне себя от изумления и восхищения:
«Ну, ты даёшь, святой отец! Это где ж ты себе нашёл таких молитвенниц? Я бы и сам в попы пошёл — ради такой паствы!..»
Ну, и в этом роде...
Помяни всех, Господь, кто меня тогда не забыл, и не оставил без своей поддержки!..
Прогулки и зарядки
Погода тем летом 1977-го года была на редкость стабильно хорошая. Или мне так казалось?.. Почти каждый день нас выводили на прогулки в какой-нибудь старый, тюремный ещё, закуточек. Тепло, Солнце, и зелёненькая травка пробивается вдоль стен и везде, где только можно, где её не успевают вытоптать...
Я всё время делал во время этих прогулок активную зарядку с пробежками по кругу, даже с серой в заднице делал и возможную разминку, и какую-то неуклюжую полу-пробежку, под шуточки моих сотоварищей по несчастью...
Где-то и в других отделениях до медперсонала дошёл слух, что есть такой кадр, который делает зарядку, и меня несколько раз приглашали в другие отделения для проведения зарядки с не шибко больными психами. Я таковые зарядки проводил с удовольствием (если не лежал под капельницей), и моим тренируемым они тоже явно нравились, они меня всякий раз от души просили приходить к ним ещё...
«Глюкозка»
Я очень надеялся, что после всего выдержанного мною «курса лечения», моё дело, пойдёт, наконец, к выписке.
Но после очередной врачебной консультации, на которую я был вызван, начмед только с возмущением и негодованием воскликнула:
«Да он нисколько не исправился!..»
И прописала мне новый курс...
Это был для меня удар. Я чувствовал, что здоровье моё может не выдержать, и дать уже незаживающую трещину... И сколько времени это ещё будет продолжаться?.. И какая может быть гарантия, что за 2-м курсом не последует и 3-й, и нечто ещё более страшное, примеров чему я знал и видел предостаточно?..
С ужасом я лёг под новую очередную прописанную мне по курсу капельницу...
Прошло минут 10-15... И каково же было моё удивление — когда никакого знакомого мучительного, страшного, отупляющего, отравляющего весь организм, эффекта я не почувствовал!..
Но тут молодая медсестра, что ставила мне эту капельницу, проходя мимо, шепнула мне:
«Не бойся, я тебе одну глюкозку поставила!.. А эта (она кивнула в сторону кабинета начмеда) скоро в отпуск уходит, так что не беспокойся!..».
Начмеда, как я уже заметил, младший медперсонал явно не любил, и почитал её за самодурку. И это мне не только очень помогло — но, можно сказать, меня спасло...
Моя выписка из «скорбного дома»
Начмед действительно ушла через пару дней в отпуск, как и многое другое начальство. И старшим в отделении остался молодой интеллигентный еврей, в очень аккуратном, накрахмаленном белом халате...
Он вызвал меня в кабинет и сказал:
«Я отменяю вам всё лечение. Готовьтесь к выписке, дней через десять... И постарайтесь — больше не попадаться, с этой вашей духовной деятельностью...»
Я едва верил в своё спасение!..
А мой спаситель напоследок добавил (возможно, это было уже ближе к выписке):
«На Невском сейчас идёт японский фильм «Опасная погоня». Вы его — обязательно посмотрите!..»
(Я его посмотрел с Юрой Андреевым — прекрасный, яркий экшн о настоящем психиатрическом терроре...)
…
Эти последние дней десять стали для меня особо благодатными. До последней, не состоявшейся, Слава Богу, угрозы начмеда я воображал себе, как я выйду за ворота этого заведения — и тресну с другой стороны по этим железным воротам каблуком... Но самое последнее испытание — изменило моё сознание. И немножко научило меня смирению. И тому, что никогда не надо суетиться...
Я ходил эти последние дни в особо облюбованной мною тихой, небольшой боковой палате, где лежали постоянно только два или три «овоща», почти всегда тихих и неподвижных. Ходил в проходе между койками, от стенки — к стенке, и — размышлял о своём предстоящем
Не каждый может пойти на такие жизненные испытания.
Разве с возрастом не становишься мудрее?