Прикованность к кровати, беспомощность. Был бы он рад такой жизни? Тому, что будете переживать Вы и вся семья?
Любка молча кивала и разглаживала края простыни вдоль тела. Она не знала, что говорить. Представить отца беспомощным она не могла, но жизнь без него не казалась возможной. А сесть на край кровати, взять за руку, посмотреть в глаза, что-то рассказать? Да, легче, легче будет жить! К тому же Любочка столько лет ухаживала за бабушкой - её ли напугать болезнями? А вот напугать одиночеством - легче лёгкого… Внезапно шумно появились санитары и стали выталкивать каталку в морг. Молодые парни улыбались и делали свою работу почти играючи. Неловкая беседа прервалась, Люба кивнула доктору, опустила голову, услышала:
-Держитесь! До свидания!
День - работа, дом, день - больница, дом, день - работа, дом, день - больница, дом… Звонили подруги, говорили быстро и сбивчиво что-то бессмысленно-дежурное:
-Успокойся! Придёт в себя папа, а ты зарёванная, бледная, с синяками вместо глаз. Всё будет хорошо, будем надеяться и всё получится! А доктор не имел права так говорить...
Молчала, от слёз говорить не могла. Когда заболел отец, всем разослала сообщения о том, что произошло, что говорить не может, лучше ей не звонить. Бойфренд, хоккеист известного московского клуба, прислал в ответ, что денег лишних нет, помочь не может, а сочувствие не выказал. Было больно, ведь и помощи не просила, хотя все другие сами предложили. Любочка подумала, что, очевидно, у многих спортсменов сила и жадность компенсируют совесть и мозги. Вскоре расстались. Шеф звонил, говорил мало, советовал плакать. Позже расскажет, что обращался к знакомым специалистам, описывал ситуацию, диагноз, и ему сказали, что выход только один. Вот и не могло облегчить ничего, кроме слёз.
Так прошло девять дней. Наутро десятого, Любка натягивала белый свитер, когда в полдесятого раздался звонок:
-Любовь Максимовна?
-Да…, - поняла, что будет дальше Люба.
-Примите наши соболезнования - Максим Павлович сегодня утром скончался. Всё организовать можно в морге. Нам очень жаль. Держитесь.
Чтобы маму не напугали ритуальные агенты, узнававшие такие новости первыми, Люба набрала мамин номер.
-Мне сейчас позвонили из больницы…
-Всё,да? Он умер?
-Да..
Собрав все деньги, Люба поехала к маме. Потом был агент, выборы принадлежностей и даже споры(зачем?!!), что и какое должно быть, чем кого кормить. Обзвонить близких и друзей взялась мама. День похорон Люба помнила с трудом. Вроде бы всё прошло достойно и солидно. Ночевала с мамой. Брат снова не проявил никакого участия. Сказал, что ему и так тяжело. И тут ожила она, маленькое и злобное создание:
-А тебе легко? Ведь он ничего делать не будет! Будешь тянуть себя, маму да и его время от времени и молчать. А то мамочка обидеться и затянет:"Брат слабенький, ты же всё понимаешь…". И ты будешь понимать, понимать, понимать… А что там в душе-то? А силы есть всем быть должной? Похоже, у тебя сил нет даже на собственную жизнь с принципами.
Голос стал таким громким и уверенным на фоне ослабшей Любы, что она вздрогнула от его силы:
-Ба! Кто ожил! А я вижу, ты там окрепла в душевной пустыне. Питаешься всеми сухими перекати-поле, в которые превращается всё в человеке от такой жизни? Хочешь сильнее меня быть? Да, горе раздавило, но я ещё поборюсь: верю, верю немного в добро и выращу в душе цветочек побогаче колючек.
Когда к маме приехала старшая сестра, тоже вдова, учёная, серьёзная дама, Люба уехала к себе. В тот же день она собрала белый пушистый свитер, дизайнерской пальто и, свернув их неряшливым комком, засунула в пакет и отнесла к мусорке во дворе. Эти вещи стали невыносимо тяжёлыми, напитавшись ощущениями и горестями, которыми жила эти дни Любка.
Люба взяла несколько дней за свой счёт. Сидела дома, думала. К маме, конечно. К любимой подруге детства. Та развлекала Любку, как могла. Водила по магазинам, таскала на прогулку с собакой, рассказывала какие-то истории. И Любка тоже говорила, говорила.... Ей становилось легче, как будто вместе со словами по чуть-чуть, по граммчику уходило то горе из души.
На день рождения позвонила приятельница, с которой вроде бы были давние и хорошие отношения: нечастые, но приятные встречи, обсуждения мужчин, покупок, поездок. Подружка узнала, что ничего хорошего у Любы нет, узнала о горе, запричитала:
-Ой-ой-ой…. Горе-то какое! Ведь ещё молодой мужик по нынешним временам! Как же вы там, бедные? Мама у тебя такая душевная… Как бы я хотела обнять вас, поддержать… Но ты знаешь: так далеко друг от друга! Столько ехать! Но как смогу - так сразу...
-Если люди хотят быть рядом, то они идут навстречу друг другу и их дорога становится вдвое короче…
-Да,да, да… Обязательно! На связи!
-На связи…, - ответила глухим эхом.
Дружба заблудилась на длинной дороге из одного конца Москвы в другой... Очередная пустота! Но ничего не приходило взамен. Она поняла, что действительно нужно многое поменять. И Люба ушла. Отовсюду и ото всех, кроме почти родных подруг и семьи. Просто уволилась с завидного места, попыталась забыть того, кто нравился и того, с кем была. Убрала подальше дипломы и пошла на курсы парикмахеров-визажистов. Любе нравилось ухаживать за собой, менять образы, рассказывать подругам о модных тенденциях, как и что делать с лицом или волосами, экспериментировать, для многих в своём кругу она была непререкаемым авторитетом в области внешности.
На курсах было забавно. Кого только не случилось там встретить! Дамы в возрасте с хронической нехваткой денег и надеждой найти стабильный заработок, приезжие из разных частей России и сопредельных государств, всегда спокойные дочки богатых родителей с уверенностью, что они будущие обладательницы "Золотых ножниц", любовницы достойных людей, изображающие, что заняты делом и покоряют новые горизонты. Люба привыкла относиться ко всему серьёзно и жила по принципу: "Не можешь сделать хорошо - не делай никак." Вскоре она стала лучшей студенткой. К ней обращались клиенты, установились прекрасные отношения с преподавателями, особенно с учителем по макияжу. Экстравагантный молодой человек замечательно разбирался в своём деле, знал историю моды, давал разнообразную практику, но его внешность и непривычные манеры отпугивали многих учащихся, у которых не хватало ума и воспитания даже пытаться скрыть своё отношение к прекрасному специалисту. Люба ловила каждый момент, общения с визажистом и получала настоящее наслаждение от происходящего. Но не всем нравилась настырная ученица. Колористка невзлюбила Любу. Вечно рассказывающая о своих семейных проблемах и безумной загруженности, дама считала, что Люба и такие, как она, бесятся с жиру. Она даже снизила выпускную оценку за глупую оговорку на экзамене, хотя скромный уроженец братского азиатского народа получил высший балл, не научившись выговаривать слово "колорирование" (всё, чего он достиг в этом направлении, была фраза:"Если клиентка хочет сделать клонирование, мы смотрим на качество её волос"). Насмотревшись всех чудес фабрики красоты, Люба осознала, что теперь боится идти в салоны красоты. Получив диплом с 3 разрядом парикмахера-визажиста, Люба решила уехать из родной Москвы. Выбор пал на Курск, где жил двоюродный брат Любы, Матвей.
Матвей недавно женился и Люба, мягко говоря, недолюбливала "молодую", которая была давно не молода. Ладно возраст ,подумаешь, жена старше мужа на десять лет, любовь и всё такое, Люба не обращала на это внимание. Но регистрация прошла спешно, без свадьбы и гостей(и это нормально), но бракосочетание чудесным образом совпало с покупкой Матвеем собственной новой квартиры, которую оформили, конечно же, уже на обоих супругов. Любу приняли в новой квартире, куда она привезла кучу подарков в честь новоселья. А в ее честь был устроен вкусный и уютный ужин. Наташа, надо отдать ей должное, готовила хорошо и вкусно. Матвей работал в строительной компании, его не было дома с утра до вечера, и чаще всего девушки были вдвоём целыми днями, пока Люба не нашла работу. Кроме походов по магазинам и прогулкам по памятным местам, развлечениями служили разговоры. Наташа ругала всякими словами семью Матвея, рассказывала разнообразные истории об их деяниях:
-Вот извини меня, они твои родственники, но жить с ними - кошмар какой-то! Хорошо, что не в одной квартире, но ведь рядом совсем. Вот мамаша его! В любое время дня и ночи может заявиться. То полку ей повесить, то сынульке она, видишь ли, что-то купила. Как мне её встречать в 10 вечера? Да, как есть, так и выхожу: в ночнушке и без прикрас! А что ходить-то? Я к ней просто так не хожу… Лучше бы сынка воспитывала. То на рыбалке, то на работе пьёт… Супружеский долг, знаешь ли, по праздникам…
Раздавался звук открывающейся двери. Тонкие губы новоиспечённой родственницы растягивались в улыбке, глаза тонули в розовых щеках:
-Матюша!... Ты сегодня пораньше, как почувствовал, что я так соскучилась! А я Любаше рассказываю, какая у тебя мама молодец! Всегда элегантная, с макияжем! Как с ней приятно общаться. И такого сына воспитала…
"Молодые" бросались в объятия друг друга, а лицо Любы и мысли замирали от таких сцен и только брови медленно ползли вверх.
-Ха-ха-ха! - необычно громко веселилась Злюбочка. - Ну что, учишься, как с мужиками надо? Это тебе не ты: что на уме, то и на лице. А у неё и зарплата вся мужнина, и квартира новая, и сидит себе целыми днями, задницу откармливает. Вон, Мотю-то твоего уже отправили картошку чистить, а он после работы. Учись, учись - может, и толк будет.
Люба не находила слов. Она была согласна с внутренним голосом.
Вскоре Любочка устроилась в салон красоты. Её напарником по смене был молодой человек, Кирилл, приехавший из Чебоксар. Он очень удивлялся, зачем Люба приволокла с собой кучу журналов и альбомов по парикмахерскому искусству и макияжу. Люба пыталась завести профессиональные разговоры:
-В вашем городе бывают специальные выставки или мастер-классы какие-нибудь?
-Понятия не имею… А зачем они?
-Новинки посмотреть, инструмент, расходники прикупить. Мастера, знаешь, какие интересные приезжают! То огнём стрижки делают, то одной машинкой! И за минуту! А лежит всё будто час стригли и столько же укладывали! Ты после училища повышал квалификацию?
-Нет, я в армии был. И стриг там полковника. Он был доволен.
Против вкуса полковника Люба пойти не могла. После этого интересы коллег разошлись. Они практически не общались. Кирилл всё время следил за действиями Любочки и докладывал свои умозаключения по поводу новой сотрудницы хозяйке салона. К разочарованию Любы большинство клиентов хотели что-то стандартное, "как у всех", чтобы быстро, ничего не мешало и за пару секунд можно причесаться самой с утра. Если девушка уговаривала кого-то из клиенток попробовать макияж, то даже после самого лёгкого мэйкапп, часто слышала:
-Ой,я не крашусь никогда! Да меня сейчас муж домой не пустит! Разозлиться: ради кого это я разукрасилась!
Люба удаляла косметику и улыбалась.
-Ну что много желающих стать красивыми и яркими? Много красоты внесла в мир, чтобы спасти его? - Злюбочка звучала всё громче и с ней уже никто не спорил.
Кирилл делал
