Первое, на что обратил внимания дядя Саша зайдя в дом был звонящий мобильник. Казалось он уже устал названивать, оно так и было на самом деле, позже дядя Саша увидел в нем шесть пропущенных вызовов. Звонила разумеется Марья.
– Да, слушаю.
– Это я тебя слушаю, где шляешься?! – по своим мощности и напору голос Марьи мог бы легко перекрыть мощность ядерного реактора. – Дома сиди! Сейчас приду!
Из всего этого дядя Саша понял только то, что надо как можно скорее вытаскивать Ивана из больницы и привозить домой, а лучше всего к Марье. Тогда её кипучая энергия, замешанная на заботе об этом «паразите», заполучив Ивана в полное и безраздельное пользование обрушится на него со всей своей любовью и силой на протяжении тридцати четырех часов в сутки, а не на два–три часа как сейчас. Правда и это не гарантировало, что Марья, поглощенная заботами о Иване, оставит его в покое, но надежда была. Дядя Саша подумал: ещё пара дней и ему придется где–то прятаться от Марьи и её кипучей энергии.
– У Ивана всё хорошо, выздоравливает. – без здрасьте, без до свидания с порога начала Марья. – Опять, паразит, самогонку требует.
– Марья, во первых здравствуй.
– Здравствуй, Саш, здравствуй. – Марья присела на табуретку. – Совсем этот паразит меня из равновесия вывел. Скоро как себя звать забуду. А ещё издевается, самогонку требует.
– Это он так тебе радуется. Чаю хочешь?
– Давай.
Дядя Саша включил плиту и поставил чайник. Ботанику было проще, тот прямо в лесу пообедал, а дядя Саша траву с листьями не ел, поэтому пришлось терпеть до дома. К ягодам он разумеется не притронулся, это Ивану, пусть скорее выздоравливает.
– Радуется он тебе так. – продолжал дядя Саша ставя на стол конфеты и печенье, поесть поплотнее он решил попозже.
Хорошо что догадался Колобка полотенцем накрыть, впрочем, Марья мало на что обращала внимания, не до того ей было.
– А что самогонку требует, язык у него такой, балаболистый, как будто не знаешь.
– Знаю. – вздохнула Марья. – Вот же ж уродился!
– Найди другого, потише и поспокойнее.
– Эх, давно бы нашла, да в том то и дело что этот нужен, паразит.
– Тогда не жалуйся.
– А я и не жалуюсь. Это я так…
Марья во всех подробностях пересказала свой визит в больницу. Подробностей оказалось такое великое множество, что если бы кому–то из кинорежиссеров вдруг вздумалось изобразить всё это в виде сериала, то сериал этот, по своей красочности и продолжительности, побил бы все существующие и несуществующие рекорды.
Марья рассказывала всё до самых мелких мелочей, вплоть до не понравившейся ей щетины на физиономии Иванова соседа.
«И это успела рассмотреть. Точно, ведьма. Прав Иван. – подумал дядя Саша».
– Завтра вместе к Ивану поедем. – прервал «увлекательнейший» рассказ Марьи дядя Саша.
– А ты где шлялся–то? – моментально переключилась на дядю Сашу Марья. – Не иначе как глаз на кого положил, а?
«У меня что, на лбу написано что ли? И эта туда же. – подумал дядя Саша, но откровенничать с Марьей не стал».
– В лес я ходил. Ивану, вот, ягод набрал, завтра отвезём. Пусть ест, поправляется. – и дядя Саша поставил на стол две корзинки с ягодами.
– Это где ж ты такие нашёл? – ягоды произвели впечатление, но всё равно по разумению Марьи ответ получился каким–то расплывчатым и её женская подозрительность в поисках ответа четкого и вразумительного начала набирать обороты.
– Где растут там и нашёл. Давай чай пить, чаю хочется. – дядя Саша разлил кипяток по заранее приготовленным чашкам и опустил в каждую по пакетику. – Сахар сама накладывай. Конфеты с печеньем бери.
Марья хоть и была женщиной решительной и никогда не отступала перед трудностями в виде отговорок и попыток собеседника уйти от четкого и прямого ответа, но дурой не была, потому и поняла: сейчас правды от дяди Саши ей не добиться, ну и ладно, потом узнает решила она.
– Ивану сейчас витамины нужны. – сказал дядя Саша с удовольствием попивая чаек. – Ты–то поди его одним мясом кормишь?
– Ой, Саш. Да я ему чего только не наготовила. – начала жаловаться она на капризного Ивана. – А он, паразит, ест мало, а если и ест, то и меня заставляет, говорит что я в еду отраву подсыпаю, паразит.
– Марья ты Марья! Иван о тебе заботится. Ты же сама поди поесть–то забываешь, вот он так и напоминает. Пей чай, остынет.
– Правда что ли?
– Нет, кривда! Правда конечно.
Марья, с головой погрузившаяся в заботы об Иване и подумать не могла, вернее в голову как–то не приходило, больной всё–таки, что Иван тоже может заботится о ней, а выходило что заботится. Такое открытие, ставшее для неё откровением, окончательно повергло Марью и теперь у неё не было никаких сомнений, была только решимость, сделать всё, чтобы Иван стал её мужем.
Непривычно для одинокой женщины что кто–то, тем более мужчина, о ней заботится, потому зачастую и не воспринимается это как забота, именно забота, а не что–то там другое. А забота о ней, о женщине, воспринимается ей совсем не так, как воспринимается мужиком, вернее так же, с благодарностью, только на более высоком уровне, на котором краски ярче, а чувства сильнее.
А мужик, что мужик, ему конечно же приятно, но в большинстве случаев не более того, устроен он так примитивно, ничего не поделаешь.
– Ладно, побегу я. – вдруг засобиралась Марья. – Завтра к тр`м на остановку приходи.
– Чай хоть допей.
– Дома допью.
Ураган, который назвали “Мария», потому что Марией он и был на самом деле, улетел–умчался домой и дядя Саша остался один, вернее не один, Колобок ещё был.
– Ты что это такой скучный? – сняв с него полотенце спросил дядя Саша.
– Никакой я не скучный. – мультяшные глаза смотрели на дядю Сашу внимательно и непонятно как, а мультяшный же рот, казалось, улыбался. – Сижу вот, думаю.
– И о чём думаешь?
– Не знаю, так, вообще думаю.
– Философ.
– Это ты, дядь Саш, философ, вернее стал им.
– Когда это я им стал?
– А в Лесу, когда про дома и деревья думал.
– Ты–то откуда знаешь?
– Я много чего знаю, работа у меня такая.
– Какая такая работа?
– А вот такая. Сам видишь какая. – Колобок развернулся тем самым давая понять, что разговор окончен и принялся смотреть в окно.
«Отдохнешь тут с вами. – не то чтобы рассердился а скорее расстроился дядя Саша – Сначала одна принеслась, еле отбился. Теперь этот озадачил дальше некуда. Откуда он про деревья-то узнал? Подслушать не мог, тем более мысли. А что если мог и может?».
Дядя Саша тогда ещё не знал, возможно догадывался, хоть и смутно, кто такой Колобок на самом деле. Но это не беда, это не страшно, в скором времени ему предстоит узнать всю правду о его таком нежданном, негаданном жильце. Или всё–таки жданном и гаданном? Время покажет.
***
Сегодня Соловей и Змейка не собирались встречать Ольгу и отправились по своим делам, вернее, по Змейкиным делам, Соловей пошёл с ним за компанию, чтобы не скучно было.
Дело в том, что Змейке захотелось полетать. Может быть ему это требовалось для того чтобы форму не потерять, а может быть просто потому, что просто захотелось и всё тут. Да и что в отпуске делать? Делать–то особо и нечего, разве что отдыхать. А когда отдыхаешь, то делать можно и нужно не то что надо, а то что захочется, вот и решил Змейка полетать, размяться.
Если Ольга отправилась на свидание с утра пораньше, то два неразлучных друга и ветерана хорошенько выспались потом перекусили как следует и уж после всего этого отправились туда, где по их разумению Змейке никто не смог бы помешать.
Место было выбрано подальше от людских глаз. Лесные звери Змейкиным полётам давно уже не удивлялись и не боялись их. Конечно же ни Змейка, Змей–Горыныч, ни Соловейка, он же Соловей–Разбойник, тоже никого не боялись, чего бояться-то? Просто им не хотелось смущать людские взоры и умы тем, что мог начать вытворять Змейка, да и самим фактом его пребывания в лесу и, «ин дер люфт» в частности. Поэтому для этого и была выбрана полянка вдали от всех.
Придя на место Соловей взобрался на дерево, ну это уж не иначе как по привычке, а Змейка принялся летать туда–сюда над деревьями и над поляной.
– Ты бы хоть мертвую петлю изобразил что-ли, – крикнул Соловей. – а то мечешься как полоумный, толку–то.
– Покажи как, – приземлившись неподалеку от дерева на котором сидел Соловей сказал Змейка, вернее, сказала средняя голова. – тогда вмиг изображу.
– Ишь ты, хитрый, выкрутился.
– А ты думал. Я же не прошу тебя ламбадой какой–нибудь там свистеть.
– Да я сегодня ещё и не свистнул ни разу.
– А что, хочется?
– Не то чтобы хочется, но можно.
– Тогда сиди, кукушку изображай. Тебе подойдет. – Змейкины головы довольные шуткой выплюнули три струи пламени и Змейка пошёл на взлет, и взлетев, скрылся за деревьями.
«Сам ты попугай трехголовый. – беззлобно подумал Соловей».
***
Дело в том, что на самом деле виделись они только здесь, в Лесу, во время отпуска. Места их службы были расположены довольно–таки далеко друг от друга и по своему предназначению отличались одно от другого, поэтому пересекаться по службе у Соловья и Змейки не получалось.
В отпуске же они были неразлучны и не потому, что здесь кроме Ольги, ну лесовиков и русалок, и то с натяжкой, для них другой компании не было. Просто–напросто они дружили, неужели этого мало?
Правда вот заняться в лесу было особо–то и нечем. Шалить Ольга строго–настрого запретила, да и понятно, зачем лишнее внимание привлекать? Ведь у нас как, прослышат про что–то жуткое и необычное и начинается… Кто–то разбежится в разные стороны от страха, но зато языком начнет молоть без устали сочиняя небылицы одну краше и нелепее другой. А кто–то наоборот, для таких если что–то где–то не так, то их ничего не остановит и они туда обязательно попрутся, чтобы засвидетельствовать свое пребывание, это в первую очередь, а потом так ничего не увидев и не поняв, тоже принимаются сочинять чудеса всякие.
Для таких мест даже название придумали – аномальная зона. Видать не хватает на всех зон этих, аномальных, а может быть их и вообще не существует, раз сами придумывают. А дома сидеть что–то ниже пояса сзади мешает, колется и щекочет постоянно. Вот и рыскают эти непоседы наслушаются всякой, а потом страсти всякие рассказывают тем, кому дома не так уж и плохо сидится.
Вот взять Лес, что тут удивительного? Здесь что, деревья кверху ногами растут, или зимой плюс тридцать, а снег не тает? Всё здесь как обычно, как везде. Ну подумаешь Змей–Горыныч летает, ну и что? Самолет тоже летает, а он, в отличии от Змейки, крыльями не машет, значит упасть должен. Да и железо, оно тяжелое, оно летать не должно, а летает.
Но почему–то, если кто увидит Змея–Горыныча то удивится, а увидев самолет не удивится ничуть. А ведь и про Змея и про самолеты куча книжек написана и кинофильмы с мультфильмами отсняты. Может быть так происходит, потому что самолетов много, а Змей–Горыныч один, а?
Да и Соловей–Разбойник тоже. Ну сидит себе на дереве мужик и сидит, одетый в джинсы и майку с кроссовками. А то что на голове шапка баранья, эка невидаль, на Кавказе все в таких шапках ходят и никто не удивляется. У нас, вон, бейсболки народ носит, так те бейсболки вообще непонятно как к нам попали и неизвестно откуда, ничего, носят, не удивляются. Ладно, да ну их, любопытных этих…
Змейка
