Распятая на звезде. Глава первая

плачут. Ну я тут совсем повеселел только потому, что мне пришла мысль в голову – если б надо было нас расстрелять, то расстреляли бы сразу. "Нет, теперь", – думаю, – "не расстреляют"…
Едет на лошади с углевыжигательных австриец военнопленный. Они ему чего-то сказали, он подъехал к нам. Нам предложили садиться в телегу и сказали, что они нас направляют, раз мы раненые, в госпиталь, и заявляют, если мы добровольцы, то нас расстреляют. Мы дрожащим голосом все пятеро говорим, что мобилизованы согласно декрета советской власти.
Только хотели поехать, как один из чехов заявляет, подождите – пройдут войска ихние, резерв. Так вот, когда они прошли мимо нас, впереди шел генерал по-видимому. Наши конвоиры ему под козырек, что-то спросили по-чешски, он им тоже ответил . Прошло примерно их тысяч 5000, у всех было хорошее обмундирование, а когда они шли, смотрят на нас и смеются.
После их, только прошли чехи, проехали казаки, большинство из них с бородами, все в формах с лампасами, с пиками. Их человек 800. Это действительно звери, а не люди. Сразу как доехали до нас, остановились в переднем ряду двое, шашки из ножен вынимают и говорят: "Давай их сюда, на нас". Чехи отвечают: "Полковник приказал отправить в госпиталь".
Нас доставили в госпиталь, в завод вечером, уже темнеть начало. Народу сбежалось большое количество, некоторые кричат: "Нечего их кормить, их расстрелять надо"…
В госпитале нас обмыли, перевязали раны, привели в надлежащий вид. В палате нас всего оказалось 9 человек, сильно раненых 7 человек. На следующий день, как нас положили в госпиталь, пришли ночью часов в 12 три казацких офицера. Они хотели нас забрать и расстрелять, но дежурная сестра позвонила врачу, а врач только что, спустя несколько дней, прибыл с Румынского фонта – в чине полковника старик немец Фердинанд Людвигович, который пришел и заявил офицерам: "Раз они раненые, то и должны находиться в распоряжении госпиталя". Этот разговор нам потом сиделка передала… Ну а утром приходят к нам часов в 10 двое ребят заводских из рабочих, заявляют нам: "Не бойтесь, ребята, расстрел отменен". Правда мы сначала не верили, а потом к вечеру к нам афиша попала в госпиталь, в которой было сказано, что временное сибирское правительство против всяких пыток и насилий, поэтому смертная казнь отменяется.



Из политической сводки Северо-Урало-Сибирского фронта красной армии :

15 июля 1918 г.
Секретно

После отступления от Нязепетровска, где мы потерпели неудачу в боях, в которых мы пострадали, в особенности латыши, благодаря неимению свежих резервов, настроение среди оставшихся войск подавленное. Приняты меры к восстановлению настроений красноармейцев [далее зачеркнуто: В Екатеринбурге происходит организованная эвакуация советских организаций]. Положение еще устойчиво. Штаб фронта работает и еще не думает эвакуироваться.