Во всём виноват Колобок Часть III Глава XIV

И вместо до свидания...

…как того и следовало ожидать, руки–ноги Ивана срослись, костыли были заброшены так далеко, чтобы забыть где они лежат и больше никогда ими не пользоваться.

Но лучше, когда всё по порядку. Жизнь в деревне продолжалась и продолжается. Иван поправился и стал на все сто соответствовать высокому званию жениха. Не для красного словца, а действительно, диву даёшься как может измениться, нет, слово измениться не подходит. Каким, на самом деле, может оказаться человек, это про Ивана.

После того растреклятого джипа, он, как бы это поточнее и повыразительнее сказать, он находился в положении кота попавшего в бочку со сметаной – красота да и только! А что, даже если и утонешь, то не в чём–нибудь, а в сметане, о таком даже не все и мечтают. Это если ну совсем не шевелиться, тогда утонешь, и то далеко не сразу, потому что сметана, она густая. А если шевелиться, и дело не совсем в супружеском долге, хотя и его никто еще не додумался отменить, шевелиться, элементарно, от удовольствия, тогда из сметаны может масло получиться, а кошаки масло тоже ой как любят, да и шансов утонуть тогда никаких.

Конечно же, в первую очередь Иван не переставал удивлять многострадальную деревенскую общественность. Да и как ей было не удивляться, если он пить бросил?! Конечно не так чтобы наглухо, наглухо человек пить не бросает, даже тогда когда, ну, совсем нельзя и все врачи против. Наглухо пить не бросают, а не начинают, вот тогда это вполне возможно. А Иван просто к спиртному начал относиться совсем по другому. Ну бывает, что выпьет стопку–другую и всё на этом. И не потому что Марья заругается, а потому что вовсе и не хочется пить её, проклятую.

Часто, но много, человек пьет тогда, когда душа у него не на месте, когда рядом не тот и вокруг всё не то и не те, а сделать так, чтобы и рядом был тот и вокруг то и те кто быть должен сил не хватает, а бывает что и желания никакого. Тогда да, тогда человек и ныряет в стакан. Бывает, что и выныривает, вот Иван, например, вынырнул. Кстати, только что само–собой в голове появилось, поэтому предлагаю в качестве тоста тем, кто собрался в очередной раз в этот стакан нырнуть. Попробуйте нырнуть, в смысле выпить, не за все хорошее, а за то чтобы вынырнуть…

Так что Иван барахтался в сметане, кстати, Марья тоже. Она перестала гнать самогонку, чем несколько расстроила почитателей этого «сказочного» напитка. Правда народ расстраивался недолго, потому как место пустым не бывает и вскорости оно было занято другой женщиной. Наверное она, может прослышала, а может сама догадалась и принялась за дело в ожидании своего Ивана, всё может быть.

И ещё Иван удивил Марью тем, что настоял на том, чтобы свадьба была настоящая, а не просто поцеловались–выпили–закусили. Вот ведь что с человеком делается, ярый противник свадеб вообще стал их ярым сторонником, во всяком случае своей свадьбы. Марья если и противилась, то для вида, а на самом деле была рада–радёшенька. Наверное женщина думает, что если свадьба, ну такая, какая должна быть, тогда все по настоящему, а если без неё, то неизвестно как получится.

Съездили в ЗАГС, расписались. Правда поехали без оравы всю дорогу пьющих шампанское и радостно что–то орущих гостей, а вчетвером: Иван, Марья, дядя Саша который не избежал участи свидетеля, а свидетельницей Марья соседку попросила побыть. Кстати, та была женщиной одинокой, так что вполне возможно что и на неё силы и власть Колобка распространятся и закончится её одиночество. Но это разве что в будущем, и это будет уже совсем другая история.

А вот свадьба, в смысле пир, так тот был действительно, горой. Гостей было не так уж и много, может человек тридцать, но это тех которые пришли и уходить не хотели. А так, почитай, что все жители деревни зашли, поздравили, выпили за счастье и здоровье молодых. Даже как в старину, в окна смотрели.

Интересно кто же был инициатором смотрин в окно? И не забыли же, что есть такой старинный обычай, на свадьбе в окна смотреть. Неужели всё та же деревенская контрразведка? Оказывается что и от бойцов невидимого фронта польза бывает.

***

Дядя Саша, по словам Ивана, подложил ему и Марье свинью, причём в прямом смысле этого слова – подарил Октябренка. Бедняга Октябренок, при содействии деревенских мужиков, не избежал того, что было ему на роду написано и превратился: в котлеты, колбасу и прочие вкусные вещи на свадебном столе пользующиеся большой популярностью.

А вот со спиртным, и опять к удивлению деревенской общественности, Марья поступила совсем не так, как от неё этого ожидали. Никакой самогонки не было, вот так! Все что пьётся в торжественных случаях было куплено в магазине и довольно–таки в большом количестве. Хозяин магазина от такого чуть было не прослезился и чуть было сдуру скидку не сделал, но вовремя опомнился, бизнес он и есть бизнес, ничего личного, а значит лишнего, но на свадьбу пришёл, и подарок подарил.

Это в каких–то заморских странах сколько гостей за столом, столько котлет на столе и количество гостей оговаривается заранее, ну, чтобы знать сколько котлет надо будет жарить. Но это там, за морем, там где культура с цивилизацией. В этом отношении деревня где живут молодожены и их гости была напрочь дикой и некультурной. В отличии от культурной, некультурная деревенская хозяйка даже помыслить побоится, потому как грех страшнейший, рассчитывать угощение для гостей так, чтобы хватило всем, но именно хватило, а не лопай сколько сможешь.

Марья, да и не только она, а и любая другая некультурная хозяйка, наготовит столько, что и за год не съесть. А вдруг ещё кто зайдет, а стол пустой, тогда что? Тогда только позор на веки вечные! Пусть уж лучше всё пропадет, в смысле испортится, чем чего–то вдруг не хватит, это же пострашнее конца света будет!

Так думают наши женщины. А ты попробуй, той же Марье, хотя бы намекнуть насчёт какой–то порционности, ещё прибьёт, чего доброго. Поэтому готовили много и долго. Конечно же одна Марья не справилась бы, соседки помогали. Да и мужикам дело нашлось, тот же Октябренок напоследок столько хлопот доставил покуда не превратился во всё те же котлеты.

В старой сказке говорится про волшебные дела: жили были три сестрицы… Нет не то, это из другой сказки. А в той, о которой вспомнил, говорится: не пей из копытца, козленочком станешь. Так и с Октябренком: не родись свиньей, в котлету  превратишься, так то.
Ну и конечно же сама свадьба пела, плясала и делала все то, что ей и положено делать в таких случаях. А вот дядя Саша опять подложил, на этот раз уже гостям, неизвестно что – пришёл на свадьбу с Ольгой.

Деревенские Те, Кому Всё Надо, в смысле, контрразведка с общественностью, увидев Ольгу дружно грохнулись в обморок, не приходя в сознание выпили–закусили и уж только после этого принялись её разглядывать и строить хитросплетения версий и прочей фантастики в свете вновь открывшихся обстоятельств. Самые отважные даже заговаривали с Ольгой, но быстро разочаровывались, потому как отвечала Ольга хоть и доброжелательно, но, и это было сразу видно, без какой–либо охоты продолжать разговор. Да и Марья, хоть и была невестой, следила за тем, чтобы никто из гостей не ударился с Ольгой в задушевные допросы–разговоры. Дядя Саша конечно же был рядом и никому не позволил бы Ольгу обидеть или ещё что–то такое, но в таких делах мужик – сплошная бездарь, ни на что не способная.

Вот сижу, пишу всё это, а самому подумалось: а может быть эта свадьба была не только свадьбой Ивана с Марьей, но и дяди Саши с Ольгой, как думаете? Скорее всего так оно и есть, но об этом знали только Ольга и дядя Саша, а Иван, Марья и я только догадываемся.

Так что свадьба гуляла–веселилась, и не по злобе, как в той песне, никто не дрался. А на утро гости пришли снова: кто опохмелиться, а кто просто за жизнь поговорить да и посуду грязную помыть надо. Когда в доме счастье, то и разговоры ему соответствуют, и нет в них места ни сплетням, ни пересудам, ни зависти и прочим проявлениям грешной силы, вернее, её темной стороны.

***

Но не одними Иваном и Марьей жива эта история. В ней есть ещё, например, такая незаурядная личность как Ботаник. После того как дядя Саша, спеша в лес к Ольге, в прямом смысле этого слова, махнул на него рукой Ботаник, если следовать жаргонной терминологии, оборзел. Но слово оборзел более применимо к собакам, потому что только среди них бывают, как борзые щенки, так и борзые собаки, а среди козьего роду–племени такого не замечено.

Если уж говорить в таком ключе, то гораздо уместнее будет сказать, что после того как дядя Саша, спеша в лес к Ольге, в прямом смысле этого слова, махнул на него рукой, Ботаник окозлел, так будет вернее. А вот что это слово обозначает  на самом деле, неизвестно также, как и слово оборзел.

Все очень просто, Ботаник зачастил в лес к своим друзьям в их лесную школу. Ради этого он даже оставил свои ежедневные шараханья по деревне чем вполне возможно даже кого–то из деревенских и удивил. Но ему было на это наплевать, так что Ботаник был вправе рассчитывать на то, что любопытствующим наплевать тоже.

Ученье же в школе продолжалось и перло вперёд даже не семимильными, а по меньшей мере, четырнадцатимильными шагами. Вот если бы люди–человеки с таким же желанием и усердием относились к своим делам с каким к постижению грамоты относились: Заяц, Мишка и Ворона, то тогда уж точно сбылись бы слова известного сатирика, и на заборах вместо готовых упасть в голодный обморок голубей, точно, индюки бы уселись.

Ну и конечно же в деле преодоления безграмотности Ворона оказалась впереди планеты всей. Она–то и в неграмотном виде была сама из себя – вся из себя, а теперь так уж и подавно. Быстро сообразив, что на бумаге которая приклеена к столбам и заборам тоже что–то написано Ворона принялась все это читать. Дальше, больше.

Поскольку этого «добра» в деревне было не так чтобы уж очень она смекнула и повадилась летать в ближайший город, а уж там всяких объявлений да рекламы  видимо–невидимо.

Кстати, она уже подумывала слетать в по–настоящему большой город, этот казался ей уже маленьким. Ворона всё это, насколько позволяли уже известные ей буквы, читала, а потом пересказывала прочитанное Зайцу и Мишке.

Конечно же врала при этом, настолько, насколько ей позволяла её собственная фантазия. Совесть при этом была не востребована и если присутствовала, то стояла в сторонке насупившись, с обиженным видом.

Правда фантазия у Вороны была однобокой, всё во славу себя и подаренного ей Ботаником мифического предка. Так что в большинстве случаев была выводима на чистую воду, допрашиваема под дружный хохот и каверзные вопросы в городах никогда не бывавших.

Но это её нисколечко не смущало, впрочем дело не в этом. У зверей лесных появился тот, кто оказался вхож в мир людей, да ещё в грамотном состоянии, а это, поверьте, немало. А то что Ворона, по большому счёту, была дурой набитой, так это ерунда. Самое главное была она дурой не злой, а всё остальное – мелочи.

Так что великие дела в Лесу начались, продолжались и грозили продолжится в будущем. Да что там, все были довольны, а это главное.

***

Народ же служивый догуливал свои отпуска и уже собирался возвращаться к местам