смычковыми инструментами других стран”, с.17-34, С.-Петербург, 1904). А ранним инструментом были именно гусли. Как раз с гуслями связано сообщение византийского историка и писателя VII века Феофилакта Симокатты:
“На другой день трое людей из племени славян, не имеющие никакого железного оружия или каких-либо военных приспособлений, были взяты в плен телохранителями императора. С ними были только кифары, и ничего другого они не несли с собой. Император стал их расспрашивать, какого они племени, где назначено судьбой им жить и по какой причине они находятся в ромейских пределах. Они отвечали, что по племени они славяне, что живут на краю западного Океана <…> Кифары они носят потому, что не привыкли облекать свои тела в железное оружие – их страна не знает железа, и потому мирно и без мятежей проходит у них жизнь, что они играют на лирах, ибо не обучены трубить в трубы. Тем, для кого война является вещью неведомой, естественно, говорили они, более усиленно предаваться музыкальным занятиям. Выслушав их рассказы, император пришёл в восхищение от их племени и от самих этих варваров, попавших в его руки, он удостоил милостивого приема и угощения. Удивляясь величине их тел и красоте членов, он направил их в Гераклею”
Феофилакт Симокатта “История”, ПСИНЦВЕ, кн. VI.II, с. 139-140, М., 1957)
Убеждая в своём миролюбии, славянские послы заведомо обманывали ромеев, давно уже наслышанных о воинственности славян. Другое дело, если они рассказывали не вообще о славянах, а только о жреческом сословии, к которому относились и сами. Такую догадку высказывал ещё А.Ф. Гильфердинг: “Послы же, вероятно, были люди вещие, какие-нибудь жрецы или кудесники и потому шли не с оружием в руках, а с гуслями” (А.Ф. Гильфердинг “История балтийских славян”, с. 83, М., 2013). Жрецы вполне могли выполнять функции послов, а если они при этом постоянно носили с собой гусли, то выходит, что музыка обслуживала их интересы. В те времена использовали музыку не только для развлечения, но и для магических обрядов. Заметив, как влияет музыка на настроение людей, жрецы получили возможность манипулировать соплеменниками. В результате музыка стала важной составной частью языческой магии.
Изображённый на фреске музыкант очень молод, и сказительница М.Д. Кривополенова говорила: “Вьюноша Вавило”, а в былине он назван “чадо Вавило”. Следовательно, Вавило только-только начал входить в настоящий возраст (как и Илья Муромец в рассказе про его исцеление), а пока полностью подчинялся своей матери. Этим и объясняется то, что музыкальный дар в нём до сих пор не проявлялся. Мал был ещё Вавило, не по силам такая ноша. Ну, а как время подошло, так Вавило и был мобилизован для исполнения высшего замысла.
И ещё одно совпадение с образом Ильи Муромца: противником Вавилы назван царь Собака, а противник Ильи царь Калин в былине тоже постоянно именуется собакой: “Подымался собака злодей Калин-царь” (О.Э. Озаровская “Пятиречие”, с. 264, Архангельск, 1989); “Сабака, проклятой ты Калин-царь” (“Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым”, №25, с. 132, М., 1977); “Да служи-тко ты собаке царю Калину” (“Онежские былины, записанные Александром Фёдоровичем Гильфердингом летом 1871 года”, №75, с. 445, С.-Петербург, 1873). Противник-то один и тот же, да схватка с ним происходит на разных уровнях – в одном случае это физическое противоборство, а в другом – магический поединок.
И вот вся тройка скоморохов отправилась в путь. Встречным людям они подробно рассказывали о своих намерениях и всех, предрекавших им неудачу, скоморохи строго наказывали, а желавших им успеха – вознаграждали. Источником магии для них была музыка и всегда солировал Вавило, а его товарищи лишь подсобляли ему. Наказанные не роптали, они смиренно признавали свою вину:
“Я ведь тяжко тут да согрешил:
Это люди шли да не простые.
Не простые люди-те, светые, —
Ишша я ведь им да не молилса”
(М.Д. Кривополенова “Былины, скоморошины, сказки”, №1, с. 39, Архангельск, 1950)
Так этим скоморохам люди ещё и молиться должны. А ведь молились люди не каким-то там святым, молились исключительно богам. И если товарищи Вавилы, всего лишь подсоблявшие ему, оказались настоящими богами, то сам Вавило, возглавлявший их, входил в число верховных богов. И он находился в начале пути к своему могуществу. В прозаической сказке “Вавило-скоморох” за своё подвижничество Вавило был произведён в боги: “Тебя Бог наградил, Вавило-скоморох; ты будешь, Вавило-скоморох, голубиный бог!” (Д.Н. Садовников, сост. “Сказки и предания Самарского края”, №98, с. 291, С.-Петербург, 1884). Если учесть, что в христианстве голубь символизирует самого триединого бога в виде святого духа (“От Марка святое благовествование”, гл. I.10 // “Библия или Книги Священного писания Ветхого и Нового завета в русском переводе”, с. 1262, С.-Петербург, 1900), то Вавило вознёсся аж до уровня вселенского бога. А кто из верховных богов покровительствовал музыке? Только Велес: “… вЪщей Бояне, Велесовь внуче” (“Слово о полку Игореве”, ЛП, с. 11, М.-Л., 1950). То есть, Вавило – это Велес. Церковь запретила употреблять имена языческих богов, и сказители подобрали похожее имя, но звучавшее по-христиански. Ни к чему не придерёшься.
И царь Собака – это тоже бог. Против Ильи Муромца царь Калин выставил огромное войско, но Вавилу царь Собака встретил совершенно один. Один царь на всё царство. Такое может случиться, если это небесный царь и его обиталищем служит небо. Когда встречные отговаривали странников от их намерения, то говорили так:
“У того царя да у Собаки
А окол двора да тын жалезной,
А на каждой тут да на тычинки
По человечьей-то сидит головки,
А на трех ведь на тычинках
Ишша нету человечьих тут головок;
Тут и вашим-то да быть головкам”
(М.Д. Кривополенова “Былины, скоморошины, сказки”, №1, с. 39, Архангельск, 1950)
Описание жилища царя Собаки явственно напоминает устройство языческого капища. Тоже, ведь, обиталище бога. На небе боги сражались с богами, а на земле люди крушили чужое капище, помогая своим богам. И ещё одно наблюдение: у былины “Вавило и скоморохи” и былины “Волх Всеславьевич” общая сюжетная линия. Волх тоже при рождении получил предназначение уничтожить враждебное государство, тоже совершил военный поход и одержал победу с помощью магии, а потом стал царём (“Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым”, ЛП, №6, с. 32-36, М., 1977). Только наименование царства “инишьшоё” (инишное, чужое) переделано в “Индейское”, потому что диалектное слово сказители перестали понимать и подобрали другое, близкое по звучанию, но совершенно затуманившее смысл выражения. И имя Волх использовано в качестве видоизменения имени Велес (Волос, Волох). В общем, обе былины повествуют о походе бога Велеса с целью установить свою власть на небесах. Наверняка параллельно с мифом существовал и фольклорный рассказ про смертного героя, сокрушившего врагов и получившего верховную власть в одном из земных миров. А потом оба варианта слились в русской былине. Царь Собака заметил опасность:
“А идут скоморохи по дороги,
А идут на инишшоё царьсво.
Заиграл да тут да царь Собака.
Заиграл Собака во гудочик
А во звончатой во переладец, —
Ишша стала вода да прибывати:
Он хочё водой их потопити”
(М.Д. Кривополенова “Былины, скоморошины, сказки”, №1, с. 41, Архангельск, 1950)
Царь Собака использовал музыкальную магию, с помощью которой и расправлялся с конкурентами. Вот она, причина, по которой Сварог выбрал для похода именно Велеса. Только Велес владел подобной магией, и только он был способен противостоять её непостижимой силе. Кто скрывался под псевдонимом “царь Собака”, былина не открывает, нет даже намёка. Бог ли это чужого племени или соперник из сородичей – вряд ли конкретный ответ вообще существовал. Мифы постоянно перерабатывались и видоизменялись в соответствии с переменами в земном мироустройстве. Так что ответов могло быть много. Но попытка царя устроить новый всемирный потоп указывает, что на небе он исполнял функции громовержца. И эти функции потом по наследству перешли к Велесу. В противостоянии двух богов магия Велеса оказалась сильнее:
“Заиграл Вавило во гудочик
А во звончатой во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособил;
И пошли быки-те тут стадами
А стадами тут да табунами,
Ишша стали воду да упивати,
Ишша стала вода да убывати”
(Там же)
Стадом быков на свободе были дикие туры – образ, распространённый в былинах. Волх Всеславьевич оборачивался “гнедым туром-золотыя рога” (“Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым”, ЛП, №6, с. 33, М., 1977), в точно такого же тура превращался и Добрыня, да ещё возглавлял целое стадо туров (там же, №9, с. 45). Образ волшебного тура мог принимать только Велес, которого на Руси потому и называли скотьим богом (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 31,72, Рязань, 2001). Рогатый месяц – это сам Велес, а звёзды – его стадо. Вот это стадо и разобралось с нежданным потопом. Отразив удар соперника, Велес сам перешёл в наступление:
“Заиграл Вавило во гудочик
А во звончатой во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособил:
Загорелось инишшоё царьсво
И сгорело с краю и до краю.
Посадили тут Вавилушка на царьсво.
Он привез ведь тут да свою матерь”
(М.Д. Кривополенова “Былины, скоморошины, сказки”, №1, с. 41-42, Архангельск, 1950)
Возникает закономерный вопрос – где царствовал Вавило, если сам же он и спалил всё царство дотла? Тут дело в том, что мифы представляли собой отражение земных событий. Когда племя захватывало чужое поселение, то все его постройки обязательно сжигались, как бы показывая противникам, что им уже нет возврата на прежнее место жительства. А вместо уничтоженных построек победители возводили свои, закрепляя за собой завоевание. И чужое капище ими тоже уничтожалось, символизируя изгнание чужих богов, а для своих потом сооружали новое капище. Таким образом, смена власти на земле автоматически меняла власть и на небесах. Выводы, следующие из анализа былины, как будто противоречат летописному сообщению о том, что Сварог передал царскую власть своему сыну Дажьбогу:
“И по семъ царствова сынъ его, именемъ Солнце, егоже наричютъ Дажьбогъ <…> Солнце царь, сынъ Свароговъ, еже есть Дажъбогъ…”
(Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, с. 200, Рязань, 2001)
Только вот, времена меняются и власть тоже не остаётся неизменной. Когда-то восточные славяне действительно почитали Дажьбога как высшего из богов, но из исторических источников следует, что позднее солнечный бог потерял
