Замочная скважина

удивить своей энергией и исключительностью, за которой, по мнению Егора, крылось обыкновенная спесь, носившая характер воинствующий и агрессивный.
Но больше всего раздражала манера коллег сослаться на какое-нибудь событие в присутствии Егора, существа которого он явно не мог понять ввиду незнания реалий их совместной работы до своего появления в институте, либо относившегося к периоду их детства и последующего развития и связанного либо с каким-то литературным или иным персонажем, кинофильмом, постановкой в так далее.
Между тем, новая идея, предложенная Егором для совместной работы, звучала неординарно и заманчиво, причём её креативность состояла именно в неопределённости, которую и надо было раскрутить, напустив как можно больше тумана. Задача для Егора необычная, но посильная – и не такое приходилось выделывать в родном институте, рассуждая на темы и вовсе отвлечённые, не имевшие какого-либо отношения к действительности. Причём перспектива имелась, и весьма неплохая: в случае успеха стать начальником отдела. В качестве первого шага Елена неожиданно проявила благосклонность и предложила смотаться на недельку в Альпы – видимо, с мужем всё шло к логическом завершению. Но судьба снова распорядилась по-своему, возвестив о своём праве предопределения ночным звонком из Москвы - заболела мама, оставшаяся после смерти отца одна. Срочно пришлось возвращаться в Москву: предстояла тяжёлая операция. Егор сорвался, не задумываясь – кроме него, помочь некому.
Москва потрясла в самом худшем смысле слова. Пропали росшие раньше, как на дрожжах, комиссионки и кооперативы, считавшиеся провозвестниками экономики будущего. Везде – новые щиты с рекламой (растяжки под запретом, портят вид). Пирамиды давно рухнули, похоронив под собой надежды немалого количества людей. Пропали биржи, ваучеры тоже оказались дешёвой игрушкой, не имевшей никакого реального эффекта для обещанного участия сограждан  в справедливом разделе общественного пирога. Среди новомодных профессий по ранжиру и статусности расположились какие-то неосязаемые, дотоле  невиданные компетенции (так теперь назывались по-новому кодифицированные  ремесла): сначала шли фандрайзеры и оптимизаторы, контент-продюсеры и креативные директоры, администраторы (просто) и системные, девелоперы и супервайзеры; особо ценились менеджеры всех мастей: PR- , офис- , сэйлз-  и так далее. За ними гуськом следовали специалисты рангом пониже: риэлтеры и коучеры, хед-хантеры и веб-дизайнеры, дилеры и дистрибьюторы, тьюторы и трейдеры, специалисты бэк-офисов и биржевые игроки. На последней ступеньке стояли мерчендайзеры и флористы, операторы колл-центров и сэйлзмены, тур-агенты и визажисты, логисты и (внимание) – теологи ! Одно оставалось для Егора непонятным: куда впихнуть в эту пирамиду блогеров, и главное – кто будет работать, на благо развивающейся, так сказать.  До сомелье и баристы очередь дойдёт несколько позже. Выживали крупные конгломераты, облагодетельствованные государственными заказами и поддерживаемые связанными с их руководителями чиновниками.
Именно так и предвидел развитие событий Егор – только сказать было некому: всё тонуло в бесконечных спорах и рассуждениях, разворачивавшихся по любому поводу и повсеместно. 
Вернувшись на свою новую родину, Егор опять столкнулся с неожиданной холодностью своей покровительницы.  А вскоре стало понятно отсутствие интереса к его персоне: в одном из журналов появилась статья с очень похожими выкладками, которые Егор успел надиктовать перед отъездом, только теперь его соображения печатались под именем другого исследователя. Из-за спешки с отъездом, Егор не сделал главного – не «застолбил» своё авторство, которое можно было подтвердить простой отправкой дискетки с набросками по почте самому себе. На законный вопрос  – как такое могло произойти, Елена отвечала уклончиво: мол, все идеи витают в воздухе, надо только правильно прочувствовать атмосферу и не исчезать не вовремя. Видимо, английский жизненный уклад здорово сказался на менталитете его подруги – никакого взаимного понимания более и быть не могло. Похоже, у русской красавицы намечался новый роман.
Они расстались.
Видение второе.
И опять – бессонная ночь, лёгкий смог, а может – и угар от по-прежнему дымившего камина сделали своё дело. Егор закрыл глаза – и вздрогнул. Где в глубинах сознания  как будто открылось маленькое окошко, в котором застрекотал короткометражный фильм. Чётко нарисовался знакомый силуэт – отец, только очень похожий на самого Егора. Хотелось заговорить, подойти, дотронуться, но что-то его остановило: слишком велико сходство, чтобы говорить с самим собой. Вдруг отчётливо сложилось понимание: это – фантом ! Надо проснуться, срочно – и он открыл глаза. На стрелках часов – четыре утра, спать больше не хотелось.
Время шло, причин оставаться Егор более не видел. Квартира в Москве пустовала, реформаторы призывали всех вернуться и начать строить новую Россию, предполагались конкурсные варианты трудоустройства на новые проекты с космическими перспективами.
И главное – родилось окончательное понимание: мы здесь, за рубежом – чужие, чужими были и таковыми останемся, как не старайся. Заставить себя любить эту жизнь он не мог, несмотря на весь комфорт  бытия, так же, как и невозможным оказалось вписаться в эту среду, отторгавшую чужаков в противовес всем их усилиям выглядеть своими.
***************
В сумеречных глубинах московской квартиры гулким эхом прозвучала трель звонков, производимых старинным эриксоновским аппаратом, на который всегда при живых родителях с изумлением смотрели редкие гости, бывавшие у них дома. Неубиваемый телефон продолжал функционировать, несмотря на свой преклонный возраст, входя неведомым образом в гармонию с дребезжащими безразмерными оконными рамами, отражавшими звуки от редких ночных автомобилей. Егор взял трубку.
- Да, слушаю.
- Привет как  сам ?
Егор сначала не узнал – звонил его бывший коллега.
- Нормально, почти, - вздохнул Егор.
- Тут, знаешь, есть одна тема, по бизнесу. В-общем, с твоими мозгами можно покопаться. И на перспективу тоже.  Хочешь попробовать ?
  Егор долго молчал.
- Ну так что, ты где там: да или нет ?
- Да, тяжело вздохну Егор. Да. Завтра наберу.
Сразу за первым раздался второй звонок – от бывшего одноклассника.
- Слушай, здорово, что ты вернулся. Деньги делать умеешь, про money market представление имеешь ?
- Конкретнее, а то у меня уже куча предложений, - блефанул Егор.
- Ну не по телефону, встретимся завтра днём в Канадском баре на Тверской – идёт ?
- Да, - обреченно вздохнул Егор, - идёт !
И положил трубку, потом посмотрел на антикварные часы и только теперь заметил, что маятник больше не вращается, стрелки стоят на месте. Снова ремонтировать, как же надоело, засвербило в мозгу. Опять всё сначала, а может …
В проёме застеклённой двери вдруг возникли две молчаливые фигуры: покойных отца и тётки. Отражённый луч света пробивался сквозь замочную скважину, расходясь веером и создавая эффект подсветки театральным прожектором. Высвечивалась одна небольшая площадка, на которой застыли его неожиданные гости. В немом ожидании фигуры пристально, не отводя глаз, смотрели на Егора, он же замер в тревожном ожидании. Натужно гудел старенький ЗИЛ – холодильнику из 70-х не было сносу, на кухне мигала припотолочная лампа, ожидая замены, по-прежнему дребезжали стёкла, кое-где на полу валялись куски отвалившейся замазки. На столе лежали, расточая терпкий аромат, подгнившие яблоки из дачного сада, привезённые ещё неделю назад.
Отец грустно улыбнулся, тётка, как когда-то на занятиях, с явным сомнением покачала головой. Через минуту видение исчезло, оставив дымчатые очертания эфемерного абриса. Потом пунктирно обозначенные контуры растворились  в воздухе, бесследно – видимо, теперь уже навсегда.
Москва, январь 2021 года.