Спустившись вниз, Дин увидел, что подвал был заставлен ящиками с бескаром. Ребенок, сидевший у него на руках, с интересом разглядывал окружающую обстановку. Открыв один из них, Мандо уже протянул руку, чтобы взять слитки, но мать-оружейница позвала его из дальнего угла подвала и указала на ящичек, стоящий на низенькой деревянной скамеечке. Емкость у того была приблизительно такая же, как у контейнера, в котором некогда Дин Джаррин принес некогда бескар от имперца, может быть даже побольше. Ящичек был даже чем-то похож, но открывался сверху.
Мандалорец откинул крышку и замер в недоумении.
- Кредиты? Откуда? Их...много...
Он смотрел то на ящичек, то на жрицу.
- Бескар ты можешь взять и столько, сколько потребуется. Но эти кредиты твоя награда и твой трофей. Мы нашли их, когда грузили бескар. Я спрятала это.
- Но...я не могу их взять, - как-то виновато произнес Мандо. - Они скоплены бесчестием.
- Тогда твоя забота, чтобы они пошли на Дела Чести. Имперцы могли купить на них оружие или еще что-либо для всеобщей беды.
- Этого много. Половина принадлежит мандалорцам.
- Достаточно бескара.
- Нет. Я отдам половину в качестве взноса в общину, - он вытряс половину кредитов на скамейку, закрыл его и повернулся к жрице. - Таков путь!
- Чтож, таков путь, - вздохнула она.
Ей пришлось принести еще емкость и заполнить ее высыпанными кредитами.
- Бескар возьми. Как запас. Воможно тебе не раз придется чинить броню. И еще. Когда решишь улететь, возьми побольше оружия. А теперь бери, что хотел и идем. Тебе надо починить бескар'гам.
Солнца Татуина клонились к горизонту. Мандо счастливый, с новой броней, бескаром и контейнером кредитов возвращался в свою комнату. Настроение у него было отличное. Кроме этого он получил от матери-оружейницы новый плащ с застежкой в виде грязерога вместо старого, заношенного и дырявого.
Сын восседал на его плече. Ему нравилось, что он теперь такой "высокий" как папа. Оба они очень проголодались и спешили в свою комнату, куда целительница обычно приносила еду.
Джаррин убрав все во встроенный шкаф бросил взгляд на детские вещи, которые он оставил на покрывале, вспомнил несчастье Таны, тяжко вздохнув. И хотя он никому не давал каких-либо обещаний, но решил при случае попытать счастья: вдруг получится помочь? "Я же все-таки охотник за головами, пусть мой опыт не такой большой, как у Грифа Карго или Бобы Фетта. Заниматься поисками и выслеживать - это моя работа. Еще и не таких находил!"- сказал он сам себе.
Убрав одежку с постели и переодев сына, он сбросил сапоги и устало развалился поверх покрывала. В животе урчало. Ребенок забился ему под бок и шумно вздохнул.
- Ничего, Малыш. Ужин скоро. Чего-нибудь и нам принесут, - утешил его отец, ласково погладив по голове.
- Ува-а...- отозвался мальчик.
Чтобы немного скоротать время до ужина, Дин уставился в потолок и предался воспоминаниям.
К Убежищу и его обитателям десятилетний Джаррин привык не сразу. Сначала мальчик всего дичился. Он начал выходить из комнаты, но только держась за своего спасителя и прячась за него. Все вокруг было непонятным. С мандалорцем, спасшим его, Дин подружился. Мужчина все больше молчал, но при этом Мандо чувствовал какую-то немую поддержку. Может еще и по тому, что тот обращался с ним по-доброму. Потом любопытство у маленького Джаррина начало брать верх и он чаще стал выбираться из-за спины опекуна. Теперь мандалорец брал его на прогулки по коридорам и переходам Убежища, но делал это не просто так. Он обращал внимания мальчика на скрытые знаки и счет тонелей, по которым можно было найти дорогу обратно в спасительную комнату. Мандо все быстро запоминал. Так он получил свои первые уроки мандо’а. До сих пор он иногда чувствовал широкую теплую ладонь на своей макушке, ласково приглаживающую его волосы.
Часто вместе со своим старшим другом он заходил в кузнечный зал к матери-оружейнице. Дин побаивался ее. Она была строгая и часто жесткая, требовательная ко всем. Но однажды мальчик понял, что это лишь одна ее сторона. Другая, которую женщина тщательно скрывала, являла собой интуицию, мудрость и справедливость.
Позже он сам приходил к ней спросить совет, поделиться своей радостью или печалью, а иногда и выплакать в ее бескар какую-то свою беду, хоть она и не одобряла чрезмерные эмоциональные всплески. Здесь другой матери у него не было, как небыло ее другой у найденышей, о которых она заботилась.
Она жалела его, наставляла на путь истинный, который именно таков как есть, учила и объясняла, часто ругала, всегда находя причину для какой-либо малейшей критики, но по-своему она любила мальчика. За это Дин готов был ей все простить. Он всегда помнил ее руки, тяжелые, как кузнечный молот, жесткие, как бескар, и при этом она умудрялась приласкать его, и это выходило по-женски нежно. Мандо сам любил ее, хотя многие найденыши ее боялись, потому что не понимали мать-оружейницу из-за ее строгости. Однако он один почему-то понял ее и перестал бояться после пары случаев, открывших ее для Мандо совсем с другой стороны.
На следующее утро мандалорец собрался покинуть Убежище. Все что у него было, он перенес на Лезвие Бритвы. Пульт управления был обесточен, поэтому Малышу было разрешено пощелкать кнопками и тумблерами, но запрещено что-либо отвинчивать и разбирать. Джаррин копался в схроне в нижнем отсеке корабля, пристраивая туда ящики с оружием. Он изрядно умаялся, прежде чем разместил там всю эту тяжесть.
Перед тем, как вылезти, он прислушался. Ничего подозрительного.
Дин заглянул в кабину, чтобы посмотреть, чем занят его сын. Мальчик наигрался и уснул в его кресле с круглым шариком от тумблера в руках.
"Все-таки отвинтил, паршивец", - усмехнулся про себя Мандо, глядя на довольную и умиротворенную мордашку своего спящего нежно обожаемого сына. Проблема безопасности Малыша решилась очень просто: мать-оружейница подарила ему сумку, обшитую бескаром, в том числе и по лямкам, которую можно было таскать на плече или присоединив две лямки - на спине или на груди. В таких сумках мандалорки или их мужья в боевых условиях носили своих младенцев. Такой вариант Мандо устроил: в эту сумку мальчик мог спрятаться весь, не боясь выстрелов со стороны, и быть рядом со своим отцом в любых условиях.
Дин осторожно взял его на руки. Малыш продолжал спать, не обращая ни на что внимания. "Интересно, каким он будет, когда подрастет? Смогу ли, успею ли я обучить его чему-либо?" - задавал Джаррин вопросы сам себе и представил вдруг себе невысокого мальчика-подростка в бескаре и шлеме с наручами.
"Что его ждет? Путь воина-мандалорца или охотника за головами?"- спрашивал он сам себя, но ответов не находил.
Он переложил его аккуратно в кроватку и прикрыл одеялом. Задумчиво постоял рядом, а потом спустился вниз, услышав, что кто-то вошел в корабль. Внизу он столкнулся с матерью-оружейницей и удивился, что она оставила свою кузницу лишь для того, чтобы нанести ему визит.
- Мандо, мне нужно кое-что сказать тебе без свидетелей. Один на один.
- Я слушаю, - покладисто отозвался он.
- Ты знаешь, что такое дом, Мандо?
Он отрицательно мотнул головой.
- Я считал своим домом Убежище, но и там не спрятатся. Особенно от себя самого.
- А теперь? У тебя он есть?
- Нет, - честно ответил Дин. - Я одиночка, живущий кочевой жизнью охотника за головами. У меня есть только этот корабль, в котором я живу. Дом ли это? Случись что, и меня найдут мертвым в дрефующем корабле.
- Но у тебя есть семья и клан.
Джаррин кивнул, но пока не понимал, к чему она клонит.
- Дом для мандалорца-это личное пространство, где он может снять шлем перед своей семьей и быть уверенным, что кроме нее никто не увидит его лица, - сказала она негромко и неожиданно мягко, - запомни это Дин Джаррин, Мандолориан'ад. Таков путь.
Она погладила рукой по боковой части шлема Мандо, слегка коснулась его шлема своим, притянула Мандо к себе и крепко обняла, как когда-то. Потом повернулась и ушла, оставив мандалорца одного. Он стоял и никак не мог сообразить, что за странный намек с ее стороны. На что? Что она хотела сказать ему, спросив про дом?
Так ничего и не придумав, он поднял трап и вернулся в кабину. Малыш спал. Было тихо. Джаррин уселся за консоль.
Минут через десять Лезвие Бритвы медленно поднялось в воздух. Мандо развернул корабль и направил его в сторону Мос-Эйсли.
В кабине сработала голосвязь.
- Ну-ка, кто там еще?
Над консолью повисла голограма человека в доспехах, отсалютовавшего Мандо.
- Приветствую, - коротко ответил Джаррин, он все понял и без слов. - Где?
- К закату от Тускенских гор за Дюнным морем.
Пришло время отдать Бобе Фетту Долг Чести. Он покачал головой, так как не знал, чем закончится их дуэль.
Сажая Лезвие Бритвы, Мандо видел, как недалеко идет на посадку корабль Бобы Фетта Раб1.
Ребенок спал. "Хорошо, что спит. Ему не стоит снова смотреть на шокирующие обстоятельства моей жизни. Если мне доведется пасть от руки Бобы, что не исключено, то пусть он не увидит этого. Он и так повидал немало плохого, за свою жизнь, - решил Дин. - Не знаю, как сложится судьба, но мне нужно быть живым. Ради него. Таков путь."
Он чуть помедлил, протянул руку и осторожно пригладил ушки Малыша, несколько раз слегка качнул его кроватку, а потом скинул плащ, накрыв им сына поверх одеяла, и вышел. Мальчик во сне перевернулся на другой бок, захватил маленькой ручкой ткань плаща и прижался к ней щекой, продолжая мирно посапывать в своей постельке.
Трап был опущен и Джаррин не спеша вышел из корабля и остановился, ожидая Бобу Фетта. Оба мандалорца отсолютовали друг другу, когда расстояние меж ними сократилось до десяти шагов.
- Я готов, - сообщил Бобе Джаррин.
Они немного разошлись. Правила требовали оставить огнестрельное оружие, допускалось лишь любое холодное и, чаще всего, это были виброклинки. Любой мандалорец сам считался оружием, так как поединок являлся рукопашным боем. Приемный отец учил его приемам и был доволен мальчиком, схватывающим все на лету и впитывающим знания и умения как губка. Мандо вспомнил, как в двенадцать лет на показательном соревновании победил здоровяка Паза Визслу, которого боялись все мальчишки Убежища, так как он был самый сильный из них. Но свой первый бескар он заслужил от матери-оружейницы вовсе не за это.
Отец заинтересовал мальчика оружием, кроме того, он учил сына обращаться с ним, много рассказывал про модификации и оружейные марки.
Однажды Мандо и его приемный отец сделали вылазку в город, для закупки кое-какого провианта. Имперский патруль засек их, и им пришлось спрятаться на крыше дома. Дин слышал, как они переговаривались, что надо вызывать подкрепление, чтобы снять с крыши мандалорца и его отпрыска. Штурмовики стреляли по ним. Их было около десяти человек. Мандалорец снял двоих. Мандо понял, что если они вызовут подкрепление, то будет беда. Поэтому пока его папа целился еще в одного штурмовика, мальчишка потихоньку снял с пояса отца адгезионную бомбу и с точностью зашвырнул ее прямо посередине стоящих в кругу солдат. Раздался взрыв. Никто больше не стрелял в мандалорца с мальчиком. Дин думал, что отец отругает его, за то, что тот все решил по своему усмотрению, но этого не произошло, а после мандалорец привел
