Между прочим, эта наша поправка позволяет не сбрасывать со счетов мнение Платона о том, что реальность все же существует объективно, как объективно существует и разум. Иначе непонятно, из чего творятся объекты воображения, что творит эти объекты и что их воспринимает? Если этим занимается само воображение, то все превращается в абсурд. Воображение творит воображение, которое воображает, а воображаемое воспринимается воображением. Пожалуй, такое воображение само больше похоже на смерть, чем сама смерть. Таким образом, Дюран просто подменил разум и творчество неким воображением, которое, в русле его логики, возникает из ничего и живет само по себе, как некое привидение. Надо сказать, эта версия Дюрана из области субъективного идеализма для философии не нова. Не зря же мир помнит восклицание Цицерона: «Какую можно высказать еще нелепость, которая уже не была бы высказана кем-нибудь из философов!»
Стронно, однако, что все участники «пира» Эраноса согласились с идеей Дюрана о том, будто кроме воображения существует только смерть. Впрочем, скорее всего идеи Дюрана немного извратили завистливые комментаторы. На самом деле Дюран вряд ли до такой крайней степени абсолютизировал воображение. В противном случае ему не было никакого смысла продолжать свою Социологию Воображения. Но он продолжил.
Далее Дюран попытался выяснить, а что собственно питает воображение, что его определяет, что на него воздействует? И он приходит к выводу, что имажинер питают мифы, то есть живые комплексы образов и архетипов, которые находятся в динамике взаимодействия. К слову, под мифами подразумеваются не только легенды и сказания, но и научные теории, и представления о прошлом, и стереотипы мнений об объектах и явлениях. Впрочем, наиболее влиятельными мифами все же следует считать мистические образы, идеологические конструкции и религиозные представления.
Дюран выделяет три группы мифов: один солнечный, аполлонический, дневной, и два ночных, лунарных.
Аполлонический, или героический мифос структурируется — когда имажинер воспринимает смерть как абсолютно «другое», враждебное, то с чем нужно бороться. Эго как рождение героя — противоположно смерти и времени, день против ночи. Для героя естественна битва с драконами, с чудовищами, с силами тьмы. Стремление к достижениям, к успеху, к преодолению – все это аспекты героического мифа.
Вторая группа мифов находится как бы в ночном режиме. ЗдесьЗдесь эвфемизм доходит до предела — мистическое соучастие — переход на сторону «другого», чем он сам, на сторону ночи. Превращение «другого» в часть себя. Звери и драконы — помощники. Баба-яга – сподвижник. Это мистическое восприятие, но отнюдь не героическое. Символом этой категории мифов является чаша — эвфемизм бездны. Если герой Аполлонического логоса боится упасть, то мистик спускается плавно. Здесь доминируют горизонтальные образы. Царство матерей, которое искал Фауст — здесь.
Третья группа мифов также лунарного типа — это драматические мифы. Мы остаемся в рамках феминизма, но форма эвфемизма иная, чем в мистическом случае. Если в мистическом мифе имажинер встает на сторону времени и смерти и снимает противоречие: монизм, всеобщность, единение, то в драматическом мифе происходит интеграция негативного и позитивного в цикл. Драма есть, но она не носит трагического характера. Смерть — путь к возрождению. Сезонная мифология. Весна — осень, круговорот, цикл. Если в героическом мифе женское отвергается и подавляется, а в мистическом мужское растворено в женском, то в драматическом комплексе мифов циклично проявляется и то, и другое. Циклично здесь и само время, что ставит под вопрос развитие. В драматическом мифе смерть — относительный враг и относительный друг.
Вот, откуда берет начало Ноомахия профессора Дугина.
Разумеется, Дугин расширил и углубил учение Дюрана. Но в целом он согласен с тем, что каждый из трех мифосов формирует свой логос. Первая группа мифов формирует логос Аполлона, героический образ мысли и поведения. Второй группа, мистическая, дает логос Диониса. Как вы помните, Дионис — бог производительных сил природы, вдохновения и религиозного экстаза, подкрепленного злоупотреблением вина, что впрочем, не мешает Дионису благоволить театру и лицедейству. Третья группа, драматическая, образует логос богини Кибелы. Эту богиню греки называли «великой матерью богов». Ее символом считается камень. В некоторых версиях эта богиня нехорошо обращалась с мужчинами, что выражалось в их оскоплении. Разумеется, все названия логосов условны и представляют собой метафоры.
Однако откуда же берутся все эти три полюса имажинера? Дюран соотносит их с понятием доминанты, имея в виду способность одного логоса подчинять себе другие.
Естественно, возникает вопрос, откуда появляются эти доминанты? Дюран легко решает и эту проблему. Он строит доминанты на основании трех базовых рефлексов: нутритивный (питание), копулятивный (ритм и эротическая деятельность) и посторальный (поднимать спину, садиться и вставать). У младенца каждый из этих рефлексов может стать доминантой, которая и предопределит имажинер личности.
Важно понимать, что доминация одного из логосов вовсе не означает полное отсутствие других. Притом эти другие логосы присутствуют в разной степени. И тогда возникает примерно такая ситуация, какую мы наблюдаем при смешении красок, когда из трех основных цветов возникает огромное их количество. Кстати, колористы и художники хорошо знают, как порой не просто выявить пропорцию цветов, чтобы получить искомый.
Но этого мало. Если художник свободен в своем выборе цвета, то личность в социуме испытывает давление общества на формирование своего логоса. Ведь представления, которые являются произведением коллективного бессознательного, и мифы, которые создают таковые представления, влияют на личность едва ли не в большей степени, чем природная склонность человека. И в этом случае, надо полагать, логос личности меняется, как меняется цвет, поверх которого набрасывается некий светофильтр. В связи с этим эффектом, во-первых, далеко не всякая личность в обществе гармонична логосу социума и часто вынуждена скрывать свой истинный «цвет» под «фильтром», а во-вторых, естественный логос личности порой преодолевает общественный фильтр и входит в противоречие с нормами социума.
Примеров подобной драмы огромное количество в литературе. Думаю, вам памятны строки Лермонтова:
«Гарун бежал быстрее лани,
Быстрей, чем заяц от орла…
Гарун забыл свой долг и стыд…»
Отсюда следует, что важнейшим фактором в формировании личности все же является логос общества, в котором эта личность находится, и где формируются мифы. Правда, в обществе, как правило, присутствуют все три логоса, один из которых доминирует, а два других примешиваются в разной степени. Но такое положение вовсе не константа и существуют условия смены доминанты логосов. Этому тоже есть множество примеров в истории и искусстве. Вспомните хотя бы легенду о Данко:
«Страх родился среди них, сковал им крепкие руки, ужас родили женщины плачем над трупами умерших от смрада и над судьбой скованных страхом живых, — и трусливые слова стали слышны в лесу, сначала робкие и тихие, а потом все громче и громче… Уже хотели идти к врагу и принести ему в дар волю свою, и никто уже, испуганный смертью, не боялся рабской жизни… Но тут явился Данко и спас всех один».
Так вот, в виду важности роли логоса в формировании личности и в жизни общества, профессор Дугин поставил перед собой задачу расшифровать логосы цивилизаций, этносов и культур народов мира, справедливо полагая, что это прольет свет на их прошлое, настоящее, а возможно, и на их будущее, а также поможет осознать ценность разнообразия культур, что с точки зрения «креативной философии» является величайшей заслугой ученого перед человечеством.
4.
Однако, признавая заслуги Дугина перед мировой наукой, мы должны признать и возможность ошибок в его исследованиях. Дело в том, что соотношение логосов и мифософ в общественном сознании зависит не только от географического положения этноса, природных и климатических условий, традиций, приемов воспитания детей, религиозных предпочтений, но и от многих других факторов, включая классовые противоречия и политические процессы. Поэтому наблюдать логосы в чистом виде довольно затруднительно даже на определенный момент времени, не говоря уже о логосе, который получается в результате их «борьбы».
Так, например, в древней Греции, которая по общему признанию, является образцом доминанты логоса Аполлона, бога света и искусств, в свое время приходит к власти Александр Македонский. И вот этот Александр Великий ведет непрерывные войны, обрекая своих солдат и врагов на гибель, ради сомнительной славы, и создавая империю, которая после его смерти благополучно распалась. Конечно, можно признать здесь торжество героического логоса, его триумф. Но с другой стороны, каковы нравственные основы такого логоса, где тут проявление света и противостояние силам тьмы, где истинная доблесть и красота муз? Если спектр идеалов эллинов омрачает смерть, кровь и несчастья людей, то не кажется ли вам, что цвет героического логоса несколько подавлен вмешательством некоего другого логоса, например, склонного к мистике, пьянству и лицедейству, логоса Диониса?
Еще более очевидна деградация героического логоса немецкого народа в период фашизма, когда Аполлон отращивает себе усики официанта из вокзального буфета и наряжается в нацистскую форму.
Как объяснить подобные метаморфозы логоса? Вряд ли они обусловлены изменениями природной среды или тем, что младенцы вдруг начинают предпочитать эротическую деятельность. Скорее уж меняются мифы, отвечающие за идеологию.
Что касается древней Греции, то тут для смены нравственных ориентиров никаких новых образцов не потребовалось. В пантеоне языческих богов у греков есть герои на все вкусы и случаи жизни. Достаточно и таких, кого медом не корми, только дай укокошить ближнего. Да что далеко ходить, у самого Зевса с моральным обликом было далеко не все гладко. Вот, взятый из Википедии неполный список лиц, убитых Зевсом: Адимант, сыновья Ликаона, Аристодем, Иасион, Идос, Исхий, Капаней, Макело с Кеоса и её муж Телхин, Мимант (гигант), Пандарей( превращён в камень), Порфирион, Салмоней.
Другое дело — Фашистская Германия. Здесь идеологические мифы пришлось дополнительно изобретать. Чтобы заставить немцев обезуметь, потребовались идеи Ницше и Шопенгауэра, теория избранной нации, легенды и мифы об ариях и их древних богах…
[justify] И все же как-то не верится, что природа логосов сводится к набору мифов. Ведь сами мифы являются продуктами интеллекта. И значит,