Василий Филипыч. Одним файлом

личному составу был выдан сухим пайком прямо в казарме. И процесс пошёл.

            Не было поблизости ни мифологической реки Алфей, запрудив которую, Геракл очистил авгиевы конюшни, ни другого какого водоёма, и сапёрные лопатки нашли себе другое, героическое не в меньшей степени, чем у Геракла, применение.
            Первым делом, законопатив все обнаруженные дыры в полу и рассредоточившись по залу столовой, «дембеля» приступили к истреблению крыс. Мастерство не пропьёшь! И достославные представители войска дяди Васиного рубили-кололи агрессивно-злобных хвостатых тварей так, что и кровь лилась сопоставимо с изложенным в стихотворении «Валерик» поручиком Тенгинского пехотного полка Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, и руки бойцов под конец устали.
            Не удержались «дембеля» и от маленькой мести за свои печёнки, посаженные длительным употреблением «мяса белого медведя», каковым в армейских кругах принято было именовать сало (более съедобные и менее вредные здоровью части хрюшек поступали на стол господам офицерам). Полковая кобыла Машка, доставлявшая отходы из столовой в свинарник, взвилась на дыбы и чуть не сбесилась от обилия крысиных трупов, которыми загрузили её четырёхколёсное ландо на резиновом ходу по завершении побоища.
            Следующая часть задания была исполнена «дембелями» с ничуть не меньшим мастерством и оперативностью. За полтора года службы сколько же тонн грунта, палой листвы и травы, снега, мусора и отходов довелось им перелопать – раззудись рука да развернись плечо! Сколько каждым из них было отскоблено-отмыто до зеркального блеска полов! И по долгу службы, и в виде самого распространённого наказания за мелкие прегрешения: «На полы»! - а иной раз в назидание «молодым» или на спор просто из молодецкой удали.
            На заключительной стадии с помощью кислоты и горячей воды, черпаемой из котлов для приготовления пищи, пробили-прочистили канализационные стоки, довели пол до такого состояния, что в нём стал отражаться потолок столовой.
            «Усталые, но довольные», задолго до подъёма «дембеля» отправились в расположение, едва сдерживаясь, чтобы не грянуть строевую песню от избытка переполнявших их чувств.

            Прибывший на завтрак личный состав долго толпился в предбаннике столовой, не веря своим глазам и не решаясь ступить на сверкающий в утренних лучах солнца кафельный пол столового зала.

             
Явление Василия Филипыча народу

            Облагораживание солдатской столовой одним только полом не ограничилось.
            В силу традиции («Лучше перебдеть, чем недобдеть») и при участии полковой общественности в лице сердобольных гарнизонных дам, на столах и подоконниках возникли цветочные горшки с какой-то растительностью в них.
            После энергичной беседы, состоявшейся накануне у особиста с начальником столовой в чине прапорщика и лейтенантом-начальником продовольственной службы, к обеду на всех столах появились в достаточном количестве литые алюминиевые бачки и «разводяги» (поварёшки), миски, кружки и ложки. Место в углу столовой рядом с окном раздачи заняли высокие баки для пищевых отходов.
            На некоторых изделиях обнаружились штампы: «ИТУ №ХХХ», свидетельствующие об их принадлежности расположенной неподалёку колонии для особо опасных преступников. Эти штампы породили смутные подозрения в умах и на языках личного состава насчёт происхождения (а главное, продолжительности) привалившего алюминиевого достатка, поскольку схема поочерёдного заимствования друг у друга недостающего имущества во время всяческих комиссий-проверок широко практиковалась и среди подразделений полка. Но, как бы то ни было, после долгого перерыва отобедал личный состав с большим удовольствием, хоть рацион остался прежним.

            Удовольствие от обеда несколько подпортила не до конца, как оказалось, решённая ночью проблема, которая заявила о себе неожиданно многоголосым крысиным писком.
            Отопление всех зданий-сооружений гарнизона осуществлялось угольной котельной, от которой к зданиям и по периметру зданий под землёй были проложены трубы теплоцентрали в деревянных коробах. И, несмотря на то, что перед ночным побоищем были перекрыты все возможные пути отхода противника, немалое количество крыс благополучно избегло уготованной им участи по той простой причине, что постоянно обитали они в этих коробах, а в столовую наведывались лишь питаться, сбегаясь со всего гарнизона.
            «Привычка – вторая натура», и когда поутру в соответствии с установившимся графиком прибыли они своим поредевшим поголовьем в подполье столовой, то первым делом принялись восстанавливать старые и прогрызать новые дыры-лазы. 
            Возмущению крыс не было предела, когда по завершении этой нелёгкой работы к обеду проникли они в столовую и вместо хлебной пирамиды обнаружили совершенно несъедобные металлические изделия.

            Повторно привлекать «дембелей» к решению проблемы было бы неправильно во многих смыслах. Остальные категории военнослужащих ещё не достигли достаточного уровня мастерства, да и жаль было портить наведённую красоту. Применять химическое оружие в виде крысиного яда было весьма опасно, поскольку крысы сновали везде, в том числе, в пищеблоке и на столах. Поэтому решил комендант задействовать экологически чистые средства для борьбы с ними.
            С этой целью отправился он в УАЗике на другой конец гарнизона, вышел за КПП и не поленился пройтись до дырки в деревянном заборе у натоптанной тропы, по которой многие поколения военнослужащих срочной службы втихаря наведывались в близлежащий посёлок по своим насущным житейским делам. И не ошибся в выборе места и времени.
            Не прошло и получаса, как в устроенную им засаду угодили трое «дембелей» разведроты полка, которые беспечно направлялись в посёлок, чтобы забрать у поселковой швеи отданные ей на перешив «парадки» (брюки и китель парадно-выходной формы одежды). Комендант не только не стал их арестовывать, но и отпустил в посёлок, пообещав оставить инцидент без внимания, если каждый из них добудет на поселковой помойке по коту.

            Через два часа разведчики предстали перед комендантом с покусанными и исцарапанными до крови руками, отрапортовали о выполнении задания и предъявили ему добытого "языка" - кошачью морду, торчащую из свёрнутого наподобие пелёнки и изодранного в клочья кителя «парадки».
            Комендант усомнился было в выполнении задания в объёме, позволявшем простить всех троих нарушителей. Но когда один из разведчиков схватил за загривок и продемонстрировал ему добычу во всей красе – здоровенный рыжий и тощий котяра, злобно шипя, метнул в него заметные даже при дневном свете снопы зелёного огня из глаз, изогнулся дугой и попытался дотянуться каждой из своих когтистых лап до его носа, - все сомнения у коменданта тут же отпали.

            Дав указание «дембелям» запереть где-нибудь кошака, ни в коем случае не кормить и ближе к ужину доставить в столовую, умиротворённый комендант стал наблюдать за появившимся на посадочном курсе двухмоторным турбовинтовым самолётом.
            После того, как распознал в нём двухмоторный Ил-14, на котором обычно прилетало окружное начальство, перевёл он взгляд на взлётно-посадочную полосу … И остолбенел, увидев напоминающую своей одинаковостью муравьиную цепочку солдат, которая вопреки всем запретам тянулась поперёк лётного поля, а не по предусмотренной для этого объездной дороге.
            Предыдущее подобное нарушение (когда этот же самый ИЛ-14 при посадке чуть не сбил колёсами шасси потерявшего всяческий страх лося) не только обошлось коменданту без порицания, но и обернулось даже выгодой в виде последующей организации охот на лосей и кабанов, на которые под видом проверок-комиссий зачастило высокое начальство.
            Теперь же он физически ощутил, как скукоживается первый и сползает второй просвет на погонах, и шевелятся его майорские звёзды, готовясь рассыпаться каждая на четыре малые, капитанские.
             
             
Прописка и тезоименитство

В качестве камеры предварительного заключения для кота была опрометчиво выбрана каптёрка разведвзвода. Опрометчиво, потому что войти в каптёрку после этого оказалось невозможно. На первого же смельчака, рискнувшего переступить её порог, кошак кинулся с таким злобным шипением, пропеллером вращая при этом хвостом, что желающих последовать его примеру больше не нашлось. Каптёр, и тот до ужина бесцельно слонялся по казарме, не решаясь вернуться в свои законные владения.

            После ужина кот был отловлен-обездвижен с помощью плащ-палатки и доставлен в столовую.
            Первые телодвижения, совершённые котом в столовой, тоже вызвали, было, сомнения у присутствующих в правильности сделанного «дембелями» выбора в его пользу. Кот позыркал глазами, обозревая столовую, полностью проигнорировал крысу, нагло восседавшую на одном из столов, пошевелил ушами и усами, принюхался и направился прямиком к бакам с пищевыми отходами. 
            Последовавшие затем его деяния не только развеяли все сомнения, но и принесли ему заслуженную славу и глубокое уважение всего личного состава срочной службы полка.
            Ещё на подходе к бакам кот начал утробно рычать, неистово хлеща себя хвостом по бокам, потом запрыгнул на открытую крышку одного из баков, издал леденящий душу злобный вопль и передними лапами стал отвешивать по мордам прыснувшим во все стороны грызунам. Куснул последнюю спасавшуюся бегством крысу за хвост, свысока обозрел окрестности столовой с видом, не допускавшим ни малейших разночтений в том, кто в доме хозяин, и неторопливо скрылся в баке с отходами.
            Грамотно выбранная котом тактика принесла свои плоды, поскольку крысы, лишившись кормушки, быстро утратили интерес к посещению столовой. Первое время предпринимали они реваншистские попытки, как правило, ночью. Но вскоре оставили их, как вредные для здоровья (судя по найденным поутру крысиным трупам) и совершенно бесперспективные, поскольку с вечера и до утренней побудки кот надёжно обосновывался у баков с отходами, на них и в них, когда оказывался в столовой.

            С тех пор так и повелось – после ужина каптёр доставлял кота в столовую, а во время утренней зарядки забирал его оттуда и относил в ставшую ему родным домом каптёрку (благо, кусаться-царапаться по этому поводу он прекратил), где кот и отсыпался после ночных трудов на верхнем ярусе стеллажей.
            При выборе имени коту личный состав не стал заморачиваться перебором местных кошачьих кличек на эстонском языке и ограничился привычным русским именем. Поскольку прибыл он служить в десантный полк, и в знак уважения за проявленные им личное мужество и героизм при решении поставленных боевых задач, то добавили ему и соответствующее отчество.
            И стал кот зваться не иначе, как Василием Филипычем.

             
Наказанье невиновных и награжденье непричастных

            Хоть для окружной комиссии газетная публикация была, что команда «фас»