описаниям ал-Масуди” // “Ближний и Средний Восток”, с. 30, М., 1962); “… отсюда весьма удачная графическая конъектура в.линана – в.л.таба, которая , к тому же, реальна, потому что под таким названием знает лютичей Ибрахим Ибн Йа’куб. Лютичи были одним из наиболее влиятельных и сильных народов региона. Более того, они составляли племенной союз, распавшийся по мнению современных исследователей, в середине IX в.; в этом можно видеть аналогию нарисованной ал-Мас’уди картине разложения единства сакалиба” (Д.Е. Мишин “Сакалиба (славяне) в исламском мире”, М., 2002, с. 66). Велетскую версию поддерживали польские историки Т. Ковальский, Г. Лябуда, Я. Видаевич, Г. Ловмяньский (Л.В. Войтович “Восточное Прикарпатье во второй половине I тыс. н. э. Начальные этапы формирования государственности” // “Rossica Antiqua. Исследования и материалы”, СПб, 2006, с. 9). Вот только велеты-лютичи никогда не господствовали среди балтийских славян и не имели того могущества, которое им приписывает “Сага о Тидреке Бернском”. Но, как следует из пролога к саге, от собственно велетов взято лишь их название, государство же там изображено намного более великое, а события охватывают добрую половину Европы:
“Сага это починается с Апулии и идет к северу по Лонгобардии и Венеции в Швабию, Венгрию, Россию, Виндланд, Данию и Швецию, по всей Саксонии и земле франков, а на запад по Галлии и Испании. И по всем этим царствам идет эта сага, повествующая о великих делах, совершенных теми мужами, о которых рассказывают в каждой из названных стран”
(А.Н. Веселовский “Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском (Веронском)” // ИОРЯС, т. XI, кн. III, 1906, с. 131)
Не на Балтике, а на Дунае начинает славянскую историю русская летопись:
“По мнозЪхъ же времянЪхъ сЪли суть СловЪни по Дунаеви, гдЪ есть ныне Угорьска земля и Болгарьска. И отъ тЪхъ СловЪнъ разидошася по землЪ и прозвашася имены своими, гдЪ сЪдше на которомъ мЪстЪ: яко пришедше сЪдоша на рЪцЪ имянемъ Марава, и прозвашася Морава, а друзии Чеси нарекошася; а се ти же СловЪни: Хорвате БЪлии, и Серебь и Хорутане Волохом бо нашедшемъ на СловЪни на Дунайския, и сЪдшемъ в нихъ и насилящемъ имъ, СловЪни же ови пришедше сЪдоша на ВислЪ, и прозвашася Ляхове, а отъ тЪхъ Ляховъ прозвашася Поляне, Ляхове друзии Лутичи, ини Мазовшане, ини Поморяне”
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 5)
Летописное предание повествует о происхождении ляхов (предков поляков), которые, спасаясь от неких волохов, бежали от Дуная к Висле. При этом, у соседних с ними чехов тоже существовало сословие ляхов, то есть господ (П. Шафарик “Славянские древности”, т. II, кн. II, М., 1847, с. 220). Точно такое же значение имеет это слово и в рифмованной хронике Далимила (XIV век):
“В этой земле жил лех,
Коего имя было Чех”
(А.С. Мыльников “Картина славянского мира, взгляд из Восточной Европы. Этногенетические легенды, догадки, протогипотезы XVI - начала XVIII века”, СПб, 1996, с. 142)
Итак, ляхами (или лехами) называлось правящее сословие у чехов и поляков. А правителями в тех краях русская летопись называет волохов, подчинивших своей власти всех дунайских славян. Получается такая логическая цепочка: волохи-влахи-ляхи. Имя народа, господствовавшего над дунайскими славянами, постепенно перешло в название правящего сословия у тех же славян. А относительно этнической принадлежности самих волохов споры продолжаются до сих пор и версии выдвигаются самые невероятные.
1) Франки: “Под Волохами нашей летописи разумеются Франки” (А.А. Шахматов “Волохи древнерусской летописи” // “Известия Таврической ученой архивной комиссии”, № 54, Симферополь, 1918, с. 239); “Самая мысль о том, что расселение всех славян вообще началось вследствие появления на Дунае волохов имеет, как кажется, своим основанием тот факт, что политическое раздробление значительной части славянства, раньше объединённого аварским владычеством, началось со времени появления на Дунае франков Карла Великого” (его же “Древнейшие судьбы русского племени”, Петроград, 1919, с. 26).
2) Римляне: “В таком случае остается только одно – предположить, что в волохах, которых летописец отличал от современных ему жителей Рима, Венеции и Генуи, он видел древних римлян, в свое время покоривших дунайские славянские племена и принудившие их к переселению из прародины” (В.Д. Королюк “Волохи и славяне “Повести временных лет” // “Советское славяноведение”, № 4, 1971, с. 46).
3) Кельты: “Историческое зерно сказания Нестора должно быть, следовательно, возведено ко времени, когда действительно имело место широкое завоевательное движение кельтских племен в дунайскую область, “где есть ныне Угорьска земля и Болгарьска”, — а эти события, по единогласному свидетельству письменных и археологических памятников, падают на время, близкое к IV в. до н. э.” (С.П. Толстов “Нарци” и “волохи” на Дунае (Из историко-этнографических комментариев к Нестору)” // “Советская этнография”, №2, 1948, с. 13); “Итак, летописные волохи, осевшие в долине Дуная, – это, скорее всего, кельты. Именно они и вытеснили славян с Верхнего и Среднего Подунавья и с Карпатских гор в глухие леса и горы Северного Прикарпатья” (В.П. Кобычев “В поисках прародины славян”, М., 1973, с. 71).
4) Геты: “… Волохи, потомки древних Гетов и римских всельников Троянова времени в Дакии…” (Н.М. Карамзин “История государства Российского”, т. I, М., 1989, с. 47).
Для решения вопроса о волохах следует установить хронологические рамки упоминания этого народа в русской летописи. А в летописи утверждается, что ещё до появления волохов на Дунае там поселились чехи, моравы, сербы, хорваты, хорутане. Чехи и моравы заселили свои земли к VI веку, но первое государство под властью Само (623-658 гг.) сложилось у них в VII веке (В.И. Пичета, ред. “История Чехии”, М., 1947, с. 6-7; К.А. Пушкаревич “Чехи”, М.-Л., 1942, с. 3-4). Сербы и хорваты, согласно сведениям Константина Багрянородного, пришли на свою землю при императоре Ираклии, то есть в VII веке (Константин Багрянородный “Об управлении империей”, М., 1991, с. 137, 141). Хорутане (словенцы) освоили свою территорию в начале VII века (Л.А. Кириллина, Н.С. Пилько, И.В. Чуркина “История Словении”, СПб, 2011, с. 12). Таким образом, получается, что на Дунае волохи никак не могли появится раньше VII века. А окончание их владычества в летописи датировано 898 годом:
“Въ лЪто 6406 (898). Идоша Угри мимо Киевъ горою, еже ся зоветь нынЪ Угорьское, и пришедъше къ ДнЪпру сташа вежами; бЪша бо ходяще аки се Половци. Пришедше отъ въстока и устремишася чересъ горы великия, иже прозвашася горы Угорьскиа, и почаша воевати на живущая ту Волохи и СловЪни. СЪдяху бо ту преже СловЪни, и Волохове прияша землю Словеньску; посемъ же Угри погнаша Волъхи, и наслЪдиша землю ту, и сЪдоша съ СловЪны, покоривше я под ся”
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 24-25)
Время владычества на Дунае волохов чётко устанавливается в рамках от VII до IX века. И это означает, что все приведённые версии далеки от реальности. Франки смогли подчинить себе лишь западную часть Паннонии, причём, довольно поздно (в конце VIII века) и ненадолго – уже в конце IX века их оттуда вытеснили мадьяры. С.П. Толстов справедливо критикует версию А.А. Шахматова, указывая, что “славяне вообще никогда не называли римлян или тем более германцев, resp. франков, “волохами”. В этнографии летописца достаточно четко проводится грань между “волохами” и “волхъвой”, с одной стороны, и римлянами и франками (“фрягами”), с другой <…> Никаких иных, вне летописного текста лежащих доказательств в пользу идентификации “волохи” = римляне или “волохи” = франки нет” (С.П. Толстов “Нарци” и “волохи” на Дунае (Из историко-этнографических комментариев к Нестору)” // “Советская этнография”, №2, 1948, с. 12). Но затем автор принимается убеждать читателей в кельтском происхождении волохов, не обращая внимания на то, что расселение кельтов и расселение славян – это не просто разные времена, это разные эпохи. Перипетии кельтской истории не только оставались недоступны для летописцев, но даже и не могли их заинтересовать. Тем более история римлян и гетов никоим образом не могла коснуться истории дунайских славян. Летописец однозначно дал понять, что его исторический экскурс не простирается дальше времени расселения славянских народов.
В интервале между VII и IX веками Дунайскую область заселяли славяне и никакой другой народ там господствовать не мог. И как раз в VII веке на землях западных славян сложилось огромное государство, основатель которого известен под именем Само – знаменитый полководец, неоднократно побеждавший авар и франков. Правил он 35 лет, а после его смерти государство распалось, события очень напоминают рассказ ал-Масуди. Позднее оно возродилось примерно в тех же границах, но уже как как Великоморавская держава. В летописном сообщении о войне угров против волохов изложена история гибели моравского государства под ударами мадьяр. Но моравы всегда называются в летописи непременно моравами, так что наименование “волохи” на них перешло от предшественников. Часть мораван в Чехии именовала себя влахами (В.П. Кобычев “В поисках прародины славян”, М., 1973, с. 71). В сочинении анонимного нотария венгерского короля Белы III “Деяния венгров” (“Gesta Hungarorum”) сообщается, что, ворвавшись в Паннонию, мадьяры застали там славян, болгар и валахов (Sclavi, Bulgarii et Blachii), а также пастухов римлян (В.П. Шушарин “Русско-венгерские отношения в IX в.” // “Международные связи России до XVII века”, М.: АН СССР, 1961, с. 141). Для прояснения проблемы немаловажное значение имеет личность загадочного славянского князя. Он появился внезапно и сразу стал вровень с величайшими государями Европы. Распространилось утверждение, что Само будто по происхождению был франком. Его источник – “Хроники Фредегара”, учёный труд VII века:
“В 40-й год правления Хлотаря человек по имени Само, по рождению франк, из Сансского пага, повел с собой многих купцов вести торговые дела в [землях] славов, прозываемых винидами. Славы уже подняли восстание против аваров, прозываемых гуннами, и их короля Кагана. Виниды были “бефульками” гуннов уже с давних пор, так что всякий раз, когда гунны отправлялись войском против какого-нибудь народа, гунны стояли около лагеря, выстроившись в боевой порядок, виниды же сражались. Если им удавалось одержать победу, гунны устремлялись вперед, чтобы захватить добычу, если же виниды бывали теснимы, то, укрепленные в силах помощью гуннов, они снова принимались сражаться. Поэтому они и были прозваны гуннами “бефульки”, ибо в битве, дважды строя свои боевые порядки, они шли в бой впереди гуннов. Гунны ежегодно отправлялись зимовать в земли славян и брали себе на ложа жен и дочерей славов; помимо других повинностей, славы должны были платить гуннам дань. Сыновья гуннов, которых они родили от жен и дочерей винидов, не могли больше выносить горести и унижения и, отвергнув власть гуннов, как упомянуто выше, подняли восстание. Когда виниды с войском шли на гуннов, купец Само, которого я упоминал выше, отправился с ними, и там он показал им такую доблесть против гуннов, что было
