это дело никому другому.
— Пока рано, — он решительно забрал у Маура блюдо, с которого Калимак все же успел напоследок схватить полную пригоршню фруктов. — А тебя придется снова запереть в комнате, чтобы не вредил, — без улыбки обратился он к наглецу.
— Да разве ж я врежу́? — искренне удивился тот. — Я друга зашел проведать, угостить… Какие у вас тут порядки строгие, однако!
— Такие, какие есть. Тебе, как гостю, следует их изучить.
— Вот сухарь! — всплеснул руками Калимак, все же предусмотрительно подождав, пока тот удалится. — Ну как можно так жить, скажи мне!
— Тем не менее, живут вроде неплохо, — хмыкнул Маура. — Хоть и скука смертная, тут я с тобой согласен.
Он отправил в рот ложку принесенной для него белесой каши из небольшой миски, но тут же чуть не выплюнул:
— Безвкусная постная размазня! Издевательство какое-то!
— Хочешь, я для тебя еще чего-нибудь с кухни стырю? — сочувственно предложил Калимак.
— Не надо, все равно отнимут, — со вздохом возразил Маура, смирившись и начав с отвращением глотать кашу полными ложками.
— Еще раз такое принесут, откажись и устрой голодовку, пока вкусным не накормят, — выдал очередную идею господин Брандугамба.
— Ну да, и после этого меня в наказание оставят взаперти еще черт знает, на сколько, — усмехнулся Маура, отпив из стакана и передернувшись от горечи. — С ними не забалуешь.
Убедившись, что его друг пошел на поправку, Калимак на другое утро отправился исследовать окрестности. Я тихо сидел рядом с хозяином, понимая, что ему нужно отдыхать от посетителей, но не желая оставлять его одного. Заменяя дежурных, я уже сам помог ему накинуть легкий халат и дойти до комнатки для нужд, проводив затем обратно.
После обеда Эль-Ронт снова зашел в комнату, присел на край кровати и проследил, чтобы его подопечный до дна выпил принесенное в стакане лекарство.
— Спасибо вам, — тихо сказал Маура.
Эль-Ронт кивнул.
— Не только за это… — продолжал хозяин, прикоснувшись к перевязанному светлой тканью плечу. — А за то, что вы… поняли… — Он помотал головой, не зная, как продолжать.
— Я ощутил твой страх, когда дотронулся до тебя, — ровным голосом ответил правитель. — Применять силу в данном случае — преступление.
Лежащий отвернулся к окну.
— Маура… расскажи, пожалуйста, о своем детстве, — неожиданно попросил правитель.
— Что именно вам интересно узнать? — удивленно взглянул на него хозяин. — Я рос сиротой, меня усыновил один богатый торговец из деревни Сузатт, и я жил у него в имении.
— А кто были твои родители?
— Я их совсем не помню. Может, их убили те же самые разбойники, которые меня похитили, когда я был маленьким.
— Почему ты решил, что это были разбойники?
— Потому, что они меня еще долго держали в плену, несколько лет. Не знаю, для чего я им был нужен, наверное, хотели из меня тоже бандита вырастить.
— Но ты не остался у них?
— Я… сбежал, — нехотя поведал хозяин. — У них там что-то случилось, то ли враги напали на притон, то ли еще что… Я не стал дожидаться, пока и меня убьют.
— Где они тебя держали? — мягко, но настойчиво спросил Эль-Ронт. — Постарайся вспомнить то место.
— Это важно?
— Очень.
— Где-то в хвойном лесу в окрестностях деревни Зарак… Должно быть, в самой чаще. Я долго добирался до опушки… — пересохшими губами произнес Маура.
Эль-Ронт кивнул.
— И ты понимаешь наш язык? Это они научили тебя?
— Немного. Они тоже говорили на нем… Я запоминал отдельные фразы.
Правитель поймал его быстрый взгляд на три белые полоски, нашитые горизонтально одна над другой на левом рукаве его длинной куртки — эмблему, на которую я тоже уже не раз обратил внимание, так как у Эль-Орина на рукаве была такая же, только полоски были ярко-красного цвета.
— А как они выглядели, твои похитители? Они были похожи на нас? На меня?
Мой хозяин помедлил, сглотнув.
— Совсем не помню. Только смутные образы… Они редко показывались, и, кажется, все носили эти светлые маски, скрывающие лицо… Не знаю, на кого они были похожи.
— Пока ты был в плену, они причиняли тебе боль?
Хозяин вздрогнул и сцепил зубы, и на лбу его выступили мелкие капельки пота.
Эль-Ронт тут же прекратил допрос, кладя свою длинную ладонь поверх его руки.
— Эву́т. Дой ракт [4]. Больше не будет вопросов. Помни, здесь тебе ничто не угрожает. Отдыхай. — Он вышел, оставляя нас наедине.
Раскрывшиеся странные подробности из детства Маура поразили меня, но я не решался расспрашивать его об этом дальше, так как он явно не горел желанием продолжать разговор.
Молча сидя на стуле, я осторожно поглаживал его левую руку, счастливый оттого, что он снова рядом, с открытыми глазами и прежней теплой улыбкой. Я не хотел думать о том, что он был на волосок от гибели, и что я мог так легко его потерять. Мы успели добраться до Карнин-гула вовремя, мой хозяин был жив и не остался обездвиженным, и моя вера в чудеса укрепилась. В чудеса — или в невероятные способности этого чужого народа, среди которого, как оказалось, встречались не только бездушные убийцы, но и милосердные лекари.
* * *
На другое утро я уже почти привычно умывался у выдвинувшейся из стены чаши с небольшим треугольным выступом над ней, из которого под напором лилась вода, как только я подставлял руки. Рядом на полочке я вдруг заметил круглый коробок с крышкой. Не справившись с любопытством, я осторожно приоткрыл его, обнаружив горку маленьких продолговатых прозрачных штучек оранжевого цвета, выглядящих весьма съедобными. Сглотнув голодную слюну, я застыл в нерешительности.
— Что там у тебя? — возник из-за двери Калимак, маяча за моим плечом.
— Да вот, нашел здесь, господин, — оглянулся я. — Похоже на сладости какие-то…
Недолго думая, он выудил одну оранжевую штучку, понюхал ее и сунул в рот.
— М-мм, вкуснятина. Сладкие, как мед, — удовлетворенно сказал он, жуя. Достав еще пригоршню, он с наслаждением разжевал неизвестное лакомство.
Быстро, пока господин Брандугамба снова меня не опередил, я запихал в рот с пяток конфет, которые тут же у меня на языке растворились в жидкую патоку, словно и не было у них твердой оболочки. Вкус был свежим и восхитительным, а аромат напоминал цветы клевера.
— Вот ведь негодяи, какие сласти здесь прячут, — Калимак весело хлопнул меня по плечу. — Я у них еще попрошу и распродам во всех окрестных поселках, до конца дней в золоте купаться буду!
Выйдя в большую комнату нетвердой походкой, он вдруг затанцевал, притопывая в такт. Когда я проходил мимо, он притянул меня к себе под локоть, и мы уже вместе закружились в пляске, громко хохоча и налетая на углы стола и спинки стульев. В голове у меня тоже неожиданно стало легко и беззаботно, я полностью забыл обо всех недавних тревогах, о своем положении, и вообще о том, где нахожусь.
Веселье продолжалось, пока у нас обоих разом не подкосились ноги, и мы повалились друг на друга на пол у кровати, при этом я чуть не разбил нос о ее ножку.
— Слезь с меня, толстый, — со смехом попытался столкнуть меня Калимак, но почти безуспешно.
— Не могу, господин… Ноги не двигаются, — отвечал я.
Когда до нас дошло, что мы не способны шевелить конечностями, нас охватил дикий ужас.
— Отравил! — вытаращив темные глаза, вопил Калимак, онемевшими пальцами тщетно пытаясь дотянуться до моего горла с явно недобрыми намерениями. — Отравил меня, сволочь! Я до тебя доберусь! Ты у меня попляшешь!
Чуть не плача, я на локтях полз от него к двери, слабо взывая о помощи, и успев подумать о том, как подведу хозяина своей нелепой кончиной.
Заснули мы быстро и внезапно мертвецким сном, распростершись на полу, как вынесенные на отмель водоросли.
Проснулись, когда солнце стояло уже высоко, пригревая наши бренные тела. Голова раскалывалась от боли, напрочь пересохло во рту; но проснулись мы живыми, и без следа веселья.
Обед нам принес тот же сероволосый, которого, очевидно, назначили ответственным за прием нежданных гостей.
Заметив валявшуюся на столе опустошенную коробочку уже без крышки, молодой чужак перевел взгляд на нас.
— Не понимаю. Утром была полная. Вы что, их съели?
— Ну да, — пожал плечами Калимак. — Очень вкусные были, только вот объелись мы, наверное, я уж думал, кирдык мне.
Явно придя к выводу, что дело обстоит еще хуже, чем он думал, чужак принялся объяснять медленно и раздельно, указывая пальцем на коробочку:
— Это — не еда. Это — средство для чистого рта. Нужно взять одну — не чаще, чем раз в день. Вам это понятно?
— Понятно, что я, дурак, что ли? — возмутился Калимак. — То-то думаю, чего они в купальной комнате лежали… А ты, болван, чуть на тот свет меня не спровадил! — и он в сердцах отвесил мне такую затрещину, от которой едва утихшая боль в голове вспыхнула с новой силой.
Не говоря больше ни слова, чужой развернулся и вышел за дверь, унося пустую коробочку.
Обед, к счастью, был гораздо более обильным, чем завтрак, но все же мы никак не могли насытиться, хотя до последней крошки вычистили блюда с полосками нежной баранины в зелени и миски с густым темно-оранжевым супом, кусочками хлеба вытирая соус с тарелок и облизывая жирные пальцы — к мясу прилагались заостренные деревянные палочки, но церемониться с ними мы не стали.
— Черт, у них эти штуки, видать, почти так же влияют, как наши «веселые листья», — заметил Калимак, наконец удовлетворенно откинувшись на спинку стула. — Кто бы мог подумать?.. Нет, точно надо с ними о торговле договориться.
* * *
Ближе к закату появился Аргон, которого мы не видели последние двое суток. Присев на край кровати, он бережно обнял моего хозяина.
— Меня срочно отправили помочь в подготовке охранного отряда для выхода к границам, поэтому у меня не было возможности навестить тебя раньше, — объяснил он. — А Эль-Орин уже на пути сюда, ему послали известие о том, что случилось. Как ты себя чувствуешь?
— Скоро буду в порядке, — с улыбкой заверил его Маура.
— Я слышал, что тебе пришлось терпеть эту операцию без нат-куу́ль [5], — сочувственно покачал головой Аргон.
— Да, почему-то не подействовало, — хмыкнул лежащий. — Но все было достаточно быстро, спасибо Эль-Ронту.
— Прости, — взял его за руку Странник. — Если бы у меня получилось вытащить осколок сразу, тебе бы не пришлось носить его в теле столько дней подряд.
— Это неправда, — вдруг сказал Маура.
— Что «неправда»? — удивился Аргон.
— Что ты ни на что не годишься… — смутившись, ответил мой хозяин. — Извини, ты же, наверное, это не вслух сказал. Я машинально отреагировал…
Посмотрев на их соприкасающиеся руки, Аргон слегка улыбнулся и убрал свою.
— Вот когда совсем не нужно, оно работает, — вздохнул он.
Маура засмеялся.
— Так ты тогда, в Биреле, оказывается, мои мысли пытался прочитать? — внезапно понял он. — Когда дотронулся до моего виска, помнишь?
— Помню, — кивнул сидящий. — Пытался. Хотя это, конечно, было непозволительно. Но я хотел до конца убедиться, что могу тебе доверять.
— А я так же, как и Калимак, подумал… — с улыбкой сказал Маура, и я тоже развеселился, вспомнив о неловкой сцене в кабаке.
* * *
Эль-Ронт осторожно счистил с плеча сидевшего тонкую клейкую массу, закрывавшую рану от загрязнения. Он внимательно рассмотрел ярко-красный шрам, ощупал чуткими
