Гадски придуман организм - заклеили один глаз, так и ложку то в нос, то к уху тянет. При ходьбе сношу всё, что справа от меня, и от монитора буквы в голове хороводят.
Слово печатное несравненно больше люблю. С пятилетнего возраста кроме порки и стояния в углу родители за поведение кандалили тем, что книжный шкаф на ключ запирали. А было что почитать в библиотечках даже самых захудалых гарнизонов. Со старшей сестрой за фонарик дрались, чтоб ночью под одеялом читать.
Компьютер, он что? - видимость одна. Посмотрел, выключил - и нет ничего, и, как и не было вовсе. Виртуальная реальность, одним словом. А книги прочитанные, картинки-корешки-переплеты и содержание их, с детства перед глазами так и стоят. А запах!..
Единственным, пожалуй, благом в 90-х годах счёл для себя возможность книги покупать. Не вновь изданные, хоть в ярких обложках, на хорошей бумаге, но со многими грамматическими ошибками, не говоря уж о содержании, а прежних изданий, до последней запятой отредактированные, старинных знакомцев, читанных-перечитанных неоднократно.
29.05.06. Лето совершенно уже законное настало. И Лена вскрылась до устья в море Лаптевых, и шмель первый в окно залетел, и полоска тайги на горизонте зазеленела. За одну ночь лиственница иголки свои выстреливает. Вечером тайга ещё бурая, а утром "глянешь из окна - на дворе уже весна", вся уже нежно-зеленая. И осенью меняет лиственница цвет хвои на ярко-соломенный тоже за одну, самую первую морозную ночь. Северная лиственничная тайга - так красота эта неописуемая называется.
Побывал дома на выходные. Детворята крутились под ногами, что те цуцыки, пока вместе с ними не довёл "велики" до ума - тут же и след их простыл.
Вечером помывку устроили. Здоровые кони уже, давно вдвоем в ванную сыны не помещаются и моются сами. А тут забрались оба, вспомнили былое: "Давай в колодец играть", - и до бесконечности лили пригоршнями воду в мои ладони, ковшиком сложенные, пока мамка нам игру не поломала.
Уж и клубков из "Песни птицы Гамаюн" на ночь им достаточно поразматывал, и поучительно-сказочную историю сам поведал, а всё никак не угомонить было "мышат-ежат". Белые ночи. Три часа сумерек, а 22 июня на полчаса всего солнце за горизонт уходит.
С женой у нас с самого начала получалось чувствовать состояние-настроение друг друга. И я всегда знал, какой придёт с работы, ещё и ключ в двери не звякнул. И она, в недавний даже, не очень веселый момент службы моей за тридевять земель как-то почуяла это, сгребла детей в кучу, и все тревожные дни с собой спать их укладывала.
Так не отвадить теперь "мышат-ежат"! Уснут, потом младший, а за ним и старший сын среди ночи на семейное ложе перебираются. В воскресенье утром проснулся - весь личный состав в сборе.
Попытался с соседом по дому объясниться. Из-за посягательства на его священную частную собственность по углам расставлял давеча своих малолетних преступников.
Лет с пяток уже хранит сосед во дворе дома останки своей машины - кузов битый и ржавый, без стёкол, колёс и двигателя, но с рулём и педалями. Только больной или ненормальный пацан, да и девчонки тоже, мимо проходят, и мои туда же - играться. А сосед взял моду "воспитывать" - гоняется с матюгами и угрозами, рукоприкладствует.
Вот прошлый раз старший сын, чтоб отомстить за гонения, палкой шарахнул по капоту - и тикать. Был пойман, застращан до слёз и за шкирку доставлен соседом пред мамкины очи. В углах стояли: младший за соучастие, и дополнительно оба за нарушение данного ими мужского слова и близко не подходить к этой частной собственности. Младший, пока свой срок в углу тянул, еще и насмехался, что старший убежать не сумел.
Не удалось объясниться с соседом. Я ему: "Вывези на свалку. Дети же, лазили и будут лазить". Он своё талдычит, как больной на голову: "Моя частная собственность. Воспитывал и буду воспитывать". Хотел его костылём поперёк спины поучить, да поздно уже - взрослый человек, и своих детей у него двое.
Как пришёл в больничку, давай я новости в Интернете смотреть. Дома компьютер умышленно не держим. До дела не доросли ещё сыновья, а детские компьютерные игры до того все стрелятельно-убивательные, что после тех игр хоть лужи крови подтирай под монитором и богатей, стреляные гильзы в "цветмет" сдавая. И без того есть, чем тешиться дитяткам.
Ох, уж эта частная собственность! Собрались на Луне изотоп гелия-3 добывать, а лунная поверхность-то уже вся распродана, оказывается. Репу чешут: как быть? - аж три державы - Россия, США и Китай.
Интересные насекомые, эти человеки, всё норовят мир вокруг своего пупа крутить. Земля-матушка своими делами занята, движет плиты материковые и океанические, как ей удобнее, а формулировка: "Землетрясение нанесло ущерб Индонезии".
"Украинская правда" одними только заголовками новостей повеселила:
Немецкий канцлер думает, что, если Украина будет в ЕС, люди испугаются.
Тарасюк передал привет НАТО от Ющенко и снял ореол.
Путин не понял, почему это США влезли в газовый шантаж Украины.
Депутаты послушают стихи, споют гимн и пообещают думать о народе.
Тимошенко не ела с Порошенко блюда восточной кухни.
Ющенко потерялся во времени и пространстве на грани с государственной изменой.
Янукович обиделся, что ему не дали поработать.
БЮТ, "Наша Украина" и СПУ убрали камень преткновения.
Ахметов предупредил: если в парламенте будет драка, то он занимался боксом.
Всё никак "владу" на троих поделить не могут.
А вот это ещё интереснее - статейка про "банду Ульмана" в "Новой гзете" авторства господина Измайлова:
"ульманам нет разницы, кого убивать ради собственного блага... Ради наград и званий... с их уровнем профессионализма справиться не могли"... - За одни только перечисленные цитатки г-ну Измайлову надо бы ответить. Нет, не физиономию ему "чистить", а по закону спросить с него за досудебные обвинения и оскорбления хотя бы.
"Уж если взялся врать, собака, так хоть ври так, чтобы тебе поверили", - рекомендовал Валентин Пикуль в "Богатстве" своём.
1.06.06. Люблю надземные крытые переходы. Возвышаешься в них душой и телом и наблюдаешь остальной мир, как живое кино. В аэропортах, и подавно, сооружения эти, ярко освещённые, всегда были для меня переходом из одной жизни в совершенно иную.
Вот и в процессе шествия по галерее из больничного корпуса в поликлинику остановился я передохнуть и не преминул свысока понаблюдать сквозь покрытые дождевыми каплями окна, как народ под разноцветными зонтами в раскоряку преодолевает многочисленные лужи на тротуарах.
Знакомое до боли кино в коридорах поликлиники - возле дверей врачебных кабинетов не на живот, а на смерть бьются страждущие за своё место в очереди. Порвать готовы, как Тузик грелку, любого инвалида-героя-ветерана, кто пытается льготой на внеочередность воспользоваться.
- Дастуйте-как-фамилия? - еле слышно, сипло и быстро спросил ЛОР-врач, едва я переступил порог его кабинета. Ещё и внимательно смотрел на меня при этом. "Либо больной, либо издевается", - решил я про себя и ответил ему ещё тише, сиплее и быстрее. Улыбнулся доктор приветливо, жестом пригласил присесть и уже нормальным голосом поинтересовался: Жалобы есть?
Сквозь дырку в круглом зеркале горло моё лужёное осмотрел он бегло, чуть дольше рассматривал кривую переносицу сквозь раздвинутые щипцами ноздри, а барабанные перепонки изучал весьма длительно. Вынес вердикт:
- После всего, что было, состояние удовлетворительное. Со временем возможны серьёзные проблемы. - Черканул в медицинской книжке что-то почерком, понятным одним только медикам, и пожелал мне счастья в труде и успехов в личной жизни.
А ведь молодец, доктор, ловко придумал! Чем время тратить: всяких хромых просить вставать и отходить, - да самому горло надрывать и глухим орать, что им делать.
Говорила мне мама, когда рассказывала про ЭТО, чтоб избегал мест общего пользования, а не удержался и отвёл душу - встрял в склоку словесную и бессмысленную в Интернете за Эдуарда с ребятами.
Кладут нынче не разведгруппу капитана Ульмана, а изрядный кусок обороноспособности державы. Под визги-вопли правозащитные, демократические. Своими же руками. Вбивая при этом вековечный клин в веру кому бы то ни было. На потеху всему вражьему миру.
Далеко не впервые преступничают чины, мнящие себя великими полководцами, вообще задействуя спецназ то в войсковых операциях, то в лобовых штурмах, а то и патрулями на дорогах. Ну, а публичное разбирательство дел главного разведывательного управления да с выкладкой в открытой печати совершенно секретных приказов – «даст ист фантастиш»!
Моссадовцы, что охотились за убийцами своих олимпийцев, много невинного народу положили в суверенных государствах-странах. И увековечены они по делам своим - что достатком пожизненным, что славой-восхвалением сотворённого ими подвига.
Здесь же любая тварь дрожащая, имеющая своё мнение (но не имеющая ни малейшего представление о предмете), хлеще революционной тройки времён государственного переворота норовит вынести единоличный безапелляционный вердикт. И даже не догадываются, надемократизированные бедолаги, что спецназ до тех пор спецназ, пока его никто не видит и не слышит, и исключены не только свидетели его действий, а и глаголящие о нём. По определению.
«Не убью, так напугаю». - Обращение в защиту группы Ульмана подписал Интернет-образом, написал и отправил по почте личный рапорт на имя Верховного Главнокомандующего. Хоть и понимаю, что и Обращение, и рапорт мой, и прочее общественное мнение, что слону - дробина.
Общество ветеранов Великой Отечественной войны наотрез отказалось принимать участие в мероприятии. Со слов председателя общества по телефону: "К властям у нас никаких претензий нет. Мы всем довольны. Государство делает для нас всё, что положено". Вот тебе и преемственность поколений.
"Афганцы" откликнулись, приволокли принтер с пачкой бумаги. «Обращение» распечатанное взяли, но посетовали: народ по отпускам разъехался, подписей не собрать. Принтер с бумагой оставили во временное пользование. Мемуары взяться писать, что ли? Прикинул, что отец воспоминания свои фронтовые письмами мне слал, как раз когда в моих годах был. Может, и время уже?
"Чеченцы" в общество не сорганизовались, и самих-то их - считанные единицы в городе. Впрочем, и служивших среди молодёжи маловато - городишко небольшой, 40 тысяч населения всего, и мамы-папы грудью встают, что в ту Сталинградскую битву, лишь бы уберечь своих чад от службы в армии.
"Нас мало, и нас всё меньше!
А самое страшное, что мы врозь.
Но из всех притонов, из всех кошмаров
Мы выбираемся на авось". - негромко в наушниках орут мне в утешение моряки из рок-оперы "Юнона и Авось".
День
