из комнаты. Не разбирая пути, я шел и шел, пока не оказался у серых скал на самом берегу океана. Я сел на холодный мокрый камень, неподвижно глядя вдаль. Все мысли оставили меня, и казалось, что бесцветный прибой бьется прямо о голые стены моей опустевшей души.
Я не знал, сколько времени прошло. Но вот сзади подошел кто-то, легко дотронувшись до моего плеча. Я не обернулся.
Эль-Ронт сел рядом на камни, и мы долго смотрели на воду в полном молчании. Суровый профиль правителя напоминал резную скалу. Но перед тем, как снова отвести взгляд, я все же успел заметить сжавшуюся на мгновение линию губ и быстро моргнувшие веки. Я думал, что чужие видят смерть иначе. Но в те минуты я не был в этом уверен.
Наконец правитель встал, оглядываясь на меня.
— Пойдем, Баназир.
Но я продолжал сидеть, в первый раз не подчинившись приказу. Мне казалось, что ноги мои отнялись, и я не смогу сделать ни шагу. Эль-Ронт вернулся и, наклонившись, взял меня под руку и поднял с камней. Жар его пальцев проникал сквозь рукав моей туники и успокаивал.
Я побрел к домам неровными шагами, и Эль-Ронт шел чуть позади, поддерживая меня.
На закате я стоял в дверях комнаты, опершись на косяк и теребя подол туники онемевшими пальцами. Последний тусклый свет уходящего дня падал на измятую постель с лежавшим на ней телом, обернутым в сероватое полотно. Тонкая ткань навсегда скрыла от меня безжизненное лицо с заострившимися чертами.
Ночью из окна был виден большой костер на берегу. Я долго смотрел на высокие языки оранжевого пламени, лижущие чернильный небосвод. Небо было безоблачным, и звезды в ту ночь мерцали пронзительно ярко. Внизу на песке собралась небольшая группа чужаков. Они стояли кругом, но в темноте я не мог разобрать их движений. Я знал, что среди них был и Эль-Ронт. Присоединиться к их ритуалу я не смел, и провожал хозяина в последний путь лишь в своем сердце.
— Завтра отходит грузовой корабль, — сказал Эль-Ронт, присев рядом со мной на кровать. — Местный Совет безопасности требует отправить тебя назад, иначе они примут жесткие меры. Сюда не допускаются посторонние. Для тебя сделали исключение по просьбе Эль-Орина, но ненадолго. Я не хотел отправлять тебя одного так скоро, но иначе тебе грозит заточение в камере.
Он прошел в соседнюю комнату и вернулся оттуда с кожаным свитком, свернутым в трубку и перевязанным бечевкой.
— Маура просил передать тебе это, когда я буду в ваших краях. Но раз ты здесь, возьми это с собой.
Дрожащими руками я принял свиток у него из рук. Раньше я бы сгорал от любопытства, получив неведомый подарок от хозяина, и не удержался бы от того, чтобы сразу заглянуть в его содержимое. Теперь сердце лишь отозвалось глухой болью, а руки машинально упрятали свиток в вещевой мешок.
— Тебе нужно отдохнуть перед дорогой. Ложись. До утра тебя никто не побеспокоит. — С этими словами Эль-Ронт встал и вышел, но вскоре вернулся со стаканом. — Выпей это.
Я подчинился, глотая горячую жидкость, от которой исходил сладковато-пряный аромат.
Мой страх, что я не смогу уснуть, оказался напрасным. Веки мои потяжелели, как только я лег, и, благодаря выпитой настойке, я провалился в глубокий сон без сновидений до самого утра.
Восход следующего дня застал меня на пристани, в ожидании корабля, который должен был вернуть меня домой. Я смотрел, теперь уже один, на золотистую солнечную дорожку, тянущуюся до самого горизонта по сиренево-голубому шелку воды. В то утро окружающая красота оставила меня равнодушным.
Корабль подплыл вплотную к деревянным подмосткам пристани, началась погрузка товара, идущего на материк. Сквозь ряды движущихся туда-сюда погрузчиков ко мне приблизился Эль-Ронт. Он молча вложил мне в руку большую, красивую морскую раковину с причудливо изогнутыми завитками и перламутровыми переливами на стенках. Несколько секунд я тупо смотрел на нее, пока не вспомнил.
— Откуда вы узнали? — изумленно прошептал я.
— Она лежала на полу у двери, — ответил Эль-Ронт. — Последним, кто ее касался, был твой хозяин. Я понял, что он нес ее тебе.
Не в силах совладать с собой, я судорожно обнял правителя, припадая к его груди. Он не отстранился, легко прижимая меня и утешающе поглаживая мои волосы. Я грелся в волнах его тепла, и мне не хотелось его отпускать.
Гудящий сигнал возвестил о том, что погрузка закончена. Эль-Ронт вытер мои слезы упругими кончиками пальцев, так, словно для него этот жест был привычным.
Он подвел меня к трапу, и тут навстречу нам с корабля сошел еще один чужак.
— Те Эль-Ронт-тар?
— Мьил, та ма.
Почтительно склонив голову, тот подал Эль-Ронту плоскую продолговатую коробку, и удалился к своим товарищам.
Правитель отрешенно провел пальцами по гладкой и тонкой деревянной поверхности, приподнял крышку, глядя на ячейки с красками всех оттенков радуги, ровными рядами заполняющие коробку. Не выдержав этой пытки, я вновь зарыдал со страшной силой, чуть не теряя сознание, и Эль-Ронт был вынужден обнять меня и удерживать рядом свободной рукой, не давая рухнуть на песок.
Усадив меня на лавку в небольшой каюте, он тихо договорился о чем-то с сопровождающими, чуть кивнув в мою сторону.
— Я еще некоторое время пробуду на острове, — сказал он мне на прощание, присев напротив. — Но мы увидимся. Будь сильным и не оглядывайся назад, Баназир. Свет всегда впереди. Когда тебе будет особенно тяжело, вспоминай обо мне. Я мысленно рядом.
Он слегка провел двумя пальцами поперек моего лба и, не говоря больше ни слова, вышел.
Обратное плавание прошло, как в тумане, оставляя в памяти лишь тоскливые крики чаек и бесконечные серые волны. Я больше не оглядывался на остров, но чувствовал, что он провожает меня, искрясь песчинками на берегу и шелестя изумрудными кронами деревьев далеко в роще. Где-то там, позади, погребальный огонь навсегда поглотил тело моего хозяина. И всю мою прежнюю жизнь.
* * *
«…Там, внутри, ступени, они кажутся нескончаемыми…»
Я медленно, с трудом поднимался все выше в кромешной тьме. Широкие каменные ступени по спирали вели вверх, и им не было числа.
«…Там очень темно, и чем выше, тем темнее…»
Пот тек с меня ручьями, я то и дело останавливался и приседал отдохнуть, переводя дух, но не сдавался, и все полз дальше. Мне казалось, что время остановилось, утонуло во мраке, как утонули все очертания и направления, и я уже не знал, где низ, а где верх, где лево, а где право. Тело била крупная дрожь от холода и страха, подкашивались ноги и невыносимо болели колени.
«…Зато сверху открывается невероятный вид — с одной стороны на море, с другой — на все окрестные деревни. Солнце светит так ярко, будто висит прямо над головой, ветер такой свежий, что кажется, будто улетаешь вместе с ним…»
Перемена наступила резко — в глаза ударил ослепительный солнечный луч, и я крепко зажмурился, успев отвыкнуть от света. В ноздри пахнуло свежим морским ветром с запахом соли. Я стоял на круглой площадке наверху башни, и выше меня были только птицы — и та Великая сила, царившая над всем бренным миром.
Хозяин был прав — это зрелище стоило того, чтобы взбираться сюда.
Я подошел к самому краю площадки, глядя вниз. Высоты я всегда жутко боялся, и у меня почти сразу закружилась голова, но я не отходил от края, наоборот, придвинулся еще ближе. Мне хотелось полететь, как птица, быть свободным от всего, от разрывающей душевной боли и гнетущих воспоминаний, навсегда слиться со светом и превратиться в солнечный луч…
«…Живи за меня…»
Голос в моей голове прозвучал так четко, словно я слышал его только что, а не почти неделю назад. Я не мог предать хозяина и его доверие.
Отдохнув еще немного, я отвернулся от края площадки и шагнул обратно в черный проем башни, начав медленно спускаться.
_____________________________________
[1] Гены (досл. «Наследие»; оно же и название проекта пришельцев по скрещиванию с людьми и созданию гибридов).
[2] Личный транспорт.
[3] Отец... пожалуйста...
