полоска каната растаяла в пустоте. Никто уже не мог прийти к нему на помощь, ибо каждый рывок верёвки в свою сторону возвращался лишними метрами, как будто её скручивали с огромной катушки. Она больше ни за что не держалась, оставляя юношу в полном одиночестве. Свет фонарика не позволял скрыться из виду собственному телу, что не позволяло окончательно растеряться. Острая боязнь неизвестности сковывала движение. Каждый новый шаг давался при колоссальном нервном напряжении. Ноги буквально прилипли к поверхности земли. Отсутствие какой-либо видимой или осязаемой опоры на некоторое время сокрушило любые попытки сосредоточиться на дальнейшем движении. Встревоженная натура сумела приспособиться к непривычной реальности. Шаги начали учащаться. Ведь нужно было успеть сократить расстояние до желанного финиша, пока не аномалия готовилась к нападению.
Из темноты донёсся знакомый с детства голос и впереди возник родной дом. В комнате на кресле сидела бабушка и читала книжку, а рядом работал телевизор. На экране показывали сериал «Возвращение Мухтара». Одно из самых сокровенных воспоминаний явилось наяву и до мурашек тронуло юношу. Любимый человек, с которым он провёл не одно лето, привозивший постоянно гостинцы, провожавший в детский сад и школу, рассказавший много увлекательных сказок, водивший на огород, за грибами и ягодами, сейчас перед ним. Сердце заклокотало сильней, к горлу подступил горький ком утраты. Жгучее чувство безысходности охватило его нутро и вынудило отвести глаза в сторону. Ему хотелось бросить всё, подбежать и обнять поскорее дорогого человека. Забыть обо всех трудностях, ответственности, снова почувствовать себя беззаботным и наивным ребёнком. Окунуться в мир далёкого и яркого детства, услышать тёплые слова напутствия. Рассудок затмила буря ностальгии и печали, что толкало в цепкие лапы коварного механизма.
- Коль, это ты? – произнесла бабушка, не отрываясь от книги.
- Это иллюзия, иллюзия, - тихо шептал юноша.
- Проходи, садись, - бабушка подняла взгляд на внука. – Я там щи сварила.
Моральное положение Николая усугублялось её недавней смертью, что вынуждало немедленно подбежать и обнять. Появилось искреннее желание извиниться за все детские шалости, непослушание и даже тайную злобу. В маленьком возрасте ему доводилось убегать далеко от дома, залезать на крыши заброшенных зданий, ходить без спроса на речку, залезать в чужие огороды, отвергать приготовленные блюда и часто спорить. Не смотря на все отроческие бесчинства бабушка всегда его прощала и старалась объяснить ему пагубность и глупость совершаемых поступков. Без истерик и взбучки ремнём она спокойно доносила свою мысль и воспитывала в нём честного, ответственного человека. Блестящий эффект имел её личный пример, поскольку она ни разу не жаловалась на его разгильдяйство родителям, а находила выход из такой не простой ситуации только сама. Бесконечное терпение и выдержка теплились в сознании внука до сих пор. Её поучения об умении отвечать за собственные поступки, не бояться трудностей стали неотъемлемой частью духовного стержня Николая. Он ясно понимал, в чём состоит хитрая уловка аномалии. Нельзя было поддаваться наплыву бушующих чувств, ибо действовать предполагалось наоборот. С болью в душе пришлось снова ощутить себя бесшабашным ребёнком и, как 15 лет назад, отказаться от её предложения. Но руки невольно тянулись в объятия мудрого наставника, ноги не желали пятиться назад, а взор не мог оторваться от родного человека. Соблазн вернуться в прошлое будоражил разум и сердце юноши достаточно долго и, словно магнит, тянул в лоно погибели. В этот момент он проклинал адскую сущность за её гадкий цинизм. Однако, Николай ещё больше осознавал и другое. «Здесь нет места эмоциям,» - таков девиз здешнего выживания.
- Прости, но нужно бежать, - с грустью юноша отвернулся в сторону.
- Снова тебя ждут друзья, - смиренно произнесла бабушка. – Беги, а суп никуда не убежит.
Знакомая фигура растворилась в бескрайнем мрачном пространстве и вновь юношу погрузили в полную неизвестность. Освобождённый от опасных иллюзий, он не спеша двинулся вперёд и чуть не сорвался в бездонную пропасть. Почти незаметный порог крутого обрыва возник под ногами. Свет фонаря не смог открыть полную глубину устрашающей бездны. «Поиграем, поиграем. Увидишь, что будет?» - с усмешкой прошептал юноша для собственного утешения.
- Что стоишь, струсил? – раздался громкий голос.
- Илюх, ты что ли? – удивлённо посмотрел на стоявшего рядом знакомого из детства.
- Ты не бойся, там коряг нет. Я проверял, - уверенно произнес призрак.
- Не торопи.
- Хвать ныть. Давай сигай! Или вали домой, - мальчик с разбега прыгнул в пропасть. – Бомбочка.
Николай отчётливо вспомнил тот жаркий летний день, когда они с товарищем пошли на речку. В далёком прошлом его одолевал не только страх высоты, но и мутной воды, под которой могут скрываться пни, стальные прутья и осколки стекла. Даже проверка его товарищей не вызывала чувства уверенности, но желание не прослыть трусом заставляло его переступить через леденящий страх. Даже сейчас, спустя многие годы, ему нелегко было решиться на прыжок в пустоту, хотя уже никто его не дразнил. Он подошёл к самому краю и вдохнув побольше воздуха бросился камнем вниз. Причудливые декорации из минувшей жизненной поры рассыпались на тысячи пикселей. Полёт сквозь темноту продлился меньше минуты и сопровождался бесконечной фразой. Её с иронией произносила одна из бывших возлюбленных Николая. «Ты словно человек из другого века. Ты не мужчина. С тобой я не чувствую себя в безопасности. Когда с тобой общаешься, тебя хочется пожалеть. Сейчас очень ценится современность. Твои разговоры о великом такие скучные,» - каждая фраза порождала гнев и обиду, сбивала с толку.
Водопадом налились стены большого зала, чуть поодаль возникла широкая заправленная кровать и синий диван. Из колонки на тумбочке звучала энергичная и танцевальная музыка. На кровати, одетая в джинсы и футболку, лежала его одноклассница. В сознании возникли чёткие воспоминания того горького весеннего дня, когда жуткий страх показаться неудачником в интимном ремесле возобладал над его натурой. Тогда Николай впервые оказался перед соблазнительной возможностью сорвать с красивой девушки всю одежду и познать теплоту её тела. Его руки долго не могли оторваться от красивых ног, шеи и длинных тёмных волос. Приятный запах сводил с ума и наполнял неутолимой жаждой страсти. Скованный юноша погряз в предварительных ласках, поскольку не мог оторваться от нежной кожи и купался в море волшебного наслаждения. Это был его первый интимный опыт, но девушка ожидала от него гораздо большего. В силу отсутствия умений в удовлетворении женщины смущённый Николай не успел даже снять с неё одежду, отчего неудовлетворённая одноклассница перестала ждать от неудачника дальнейших шагов и с грустью легла спать. Не зная как быть, юноша настойчиво стал извиняться за сексуальную незрелость и неполноценность. Ему казалось, что возлюбленному человеку была нанесена огромная обида, доставлена колоссальная боль. Следующие полчаса он лежал на диване, погрузившись в жестокое самобичевание. Из глаз горьким потоком сыпались слёзы, в горле застрял толстый ком отчаянья, а руки импульсивно хватались за волосы. Тот горестный вкус поражения и грязного унижения не один месяц мучили его разум. На протяжении некоторого периода жизни ему хотелось вычеркнуть этот печальный эпизод из своей биографии. После того злополучного дня Николай продолжал убеждать себя, что больше никогда не опуститься до такого позора. Однако, сейчас ему требовалось нарушить обещание.
Могучее чувство самоуважения прочно держало его в рамках приличия. Взгляд ушёл в сторону, губы сжались, нижняя челюсть от негодования выдвинулась вперёд, а кулаки сжались в стальной хватке. Неповиновение зловещей воле аномалии привело к резкому удару по рассудку, в результате чего в глазах всё погасло. Желчный наплыв боли оставил в сознании выжженную землю. Тысячами осколков стекла впились глубоко в мозг, и юноша рухнул на колени. Его пальцы начали таять подобно снегу под лучами горячего солнца, а колени медленно посыпались, словно песочный замок. Впервые за многие битвы с мистическими сущностями Николай дал слабину и позволил себя сломить. Приближались последние минуты его жизни и перед глазами мелькали отрывки воспоминаний. Память опустошалась, подобно действию гигантского пылесоса. «Ты только дойди, прошу,» - послышались слова погибшего Евгения.
Изнемогая от страданий, юноша бросился к милым женским ногам и обнял, как и в прошлый раз. Его тело перестало рассыпаться и вернулось в прежнюю форму. Даже спустя столько лет, ему кружило голову каждое прикосновение. Руки лихорадочно гладили потрясающие бёдра и ползли вверх к груди. В этот момент хотелось повсюду целовать это восхитительное тело и окончательно сгинуть в порыве страсти. Однако, он не понимал, как действовать дальше. Ведь любое неверное движение могло спугнуть девушку, но продолжительное бездействие оттолкнуло её быстрей. Она сбросила его руки и ушла переодеваться. «Мне нужно с утра готовиться к зачёту, так что пора спать,» - произнесла одноклассница напоследок. Стеснённый и оскорблённый таким поворотом событий юноша стоял на коленях и пытался отыскать оправдание собственной немощи.
Ведь такой случай в его личной жизни был не первым. Он постоянно боялся женщин и не мог найти к ним подход. Ему хотелось угодить, найти подходящие слова и своими действиями не обидеть. Больше на свете его прельщала дивная мечта: обрести любовь всей своей жизни. Одну и на век. Поэтому, приходилось соблюдать рамки достоинства и благородства. Меньше всего Николай желал прослыть «бабником», «кобелем» или «донжуаном». Но в тот же момент возрастала потребность в интимной близости, в познании женского тела, в получении сексуального удовольствия. Трудно было уместить в сентиментальном сознании идею о «чистой любви» и биологическую необходимость. И первый ментальный конструкт, словно гигантская опухоль, не позволял реализовать последнее, ибо животный инстинкт казался чем-то грязным и преступным.
Очередной приступ аномальных чар оказался отбит и причудливые декорации улетучились в небытие. Повсюду звучал ехидный женский смех, который являлся очень знакомым, как будто от той самой одноклассницы. «Посмеёшься, когда я доберусь до тебя,» - и Николай пригрозил кулаком неведомому духу. Чувство юмора не давало ему окончательно скатиться в пучину отчаянья и укрепляло пошатнувшуюся невозмутимость. Но волнения юноши о следующей ментальной атаке были развеяны мгновенным отступлением тьмы. Вновь появился знакомые брошенные постройки, пустынные дороги, заросшие скверы и тротуары. Сейчас этот мёртвый ландшафт казался ярким и красочным, вызывал искреннюю радость от возвращения обратно. Жгучий страх перед неизвестностью отступил, уступая место сложившейся и понятной картине окружающего мира. Ещё никогда юноше не было так приятно видеть твёрдую землю под
