слугу, – не сдержавшись, язвительно заметил Алозиус.
– Да, порода сразу видна, – думая о своём, машинально согласилась королева, – и не всегда она зависит от происхождения. Кто знает, может быть в жилах какого-нибудь бедняка тоже течёт королевская кровь?.. Простите меня, господин Алозиус, вот идёт главный повар; я должна обговорить с ним, каким будет угощение. Так мы решили с винами? Я могу положиться на вас?
– Всецело, ваше величество, – низко поклонился Алозиус, пряча злобную гримасу на лице.
***
Приехавшие на бал гости шептали свои имена Алозиусу, а он передавал слуге, который, исполняя роль мажордома, стоял при входе в парадный зал и громко выкрикивал, кто приехал. Не привыкшие к пышным приёмам провинциалы терялись при столь громком приветствии, а ещё больше – при виде убранства королевского дворца, который казался им роскошным. Чувствуя себя крайне неловко в этой обстановке, а кроме того, стеснённо в своих парадных одеяниях, которые шились один раз в жизни и оттого с годами становились невыносимо малы, гости среднего и старшего возраста скорее пробирались к задней стене зала, с облегчением видя там знакомые лица.
Молодёжь, более свободная в одежде и обращении, образовала собственную компанию, и в то время как старшее поколение вёло свои обычные разговоры о погоде, видах на урожай, доходах и расходах, молодые люди оживлённо обсуждали предстоящий бал и слегка подтрунивали над державшимися особняком купеческими семействами.
Музыканты на хорах настраивали инструменты; слуги скучали около расставленных в следующем зале столов с винами и закусками. По новому обычаю, королева отказалась от праздничного обеда и не стала накрывать один большой стол, предоставив возможность приглашённым на бал гостям самим угощаться, когда им захочется, однако они не решались подойти к столикам и жадно глядели издали на изысканные яства.
– Иоханн фон Россмус, – выкрикнул слуга-мажордом, и в зал вошёл высокий смуглый, прекрасно одетый мужчина.
Бросив быстрый взгляд на собравшихся, он улыбнулся, подошёл к окну и встал около него, скрестив руки на груди.
– Кто это? – зашептались в зале. – Какой костюм, какая осанка! Он не из наших – точно не из наших!
– Её величество королева! – на этот раз провозгласил сам Алозиус, отстранив новоявленного мажордома.
В зал вошла Марианна, тщательно причёсанная, одетая в изящное шёлковое платье. Её сопровождала Вильгельмина, тоже приодевшаяся для бала.
Гости склонились перед королевой, дамы присели в книксене.
– Благодарю, что вы откликнулись на моё приглашение, очень рада вас видеть, – сказала Марианна. – Прошу чувствовать себя как дома; скоро начнётся бал, а пока окажите мне честь, попробовав моё скромное угощение, – она показала на столы в соседнем зале.
Гости зашевелились, переминаясь с ноги на ногу, но никто не сдвинулся с места. Тогда высокий смуглый мужчина, стоявший у окна, непринуждённо прошёл к столам с едой, подставил бокал под вино, которое ему тут же налили, и положил на тарелку закуску. Вслед за ним и гости, вначале по двое-трое, а затем большими группами прошли в соседний зал и принялись угощаться.
Королева тоже пошла туда; встав возле отдельного столика, чуть в стороне от прочих, она пила лёгкое белое вино. Высокий смуглый мужчина подошёл к ней.
– Как видите, я здесь, – сказал он.
– Очень рада, – сказала Марианна. – Так вы «фон Россмус»? – с улыбкой спросила она.
– Россмус – это деревня, откуда была родом моя мать. Чем не титул? – заговорщически подмигнул он.
Марианна рассмеялась, а Вильгельмина, которая была рядом и всё слышала, поджала губы.
– Кто же это? – снова зашептались гости. – Как он свободно говорит с королевой!
Алозиус, внимательно наблюдавший за этой сценой, заметил, что Марианна чрезвычайно мила с Иоханном фон Россмусом.
– Замечательно, – процедил Алозиус сквозь зубы. – Хоть он и не простолюдин, но принц тоже может пригодиться для осуществления моего плана.
***
Бал начался с танца королевы.
– Вальс! – объявил капельмейстер на хорах.
Королева посмотрела на Иоханна; он подал ей руку и ввёл в образованный расступившимися гостями большой круг в центре парадного зала. Зазвучала музыка, и Иоханн закружил королеву в танце.
Она вначале забеспокоилась, не будет ли её кавалер смешон, но он танцевал на удивление хорошо, будто долго учился этому. Они были прекрасной парой, и Марианна ловила на себе восхищённые взгляды присутствующих; когда танец окончился, она нехотя выпустила свою руку из его руки.
– Славно потанцевали, – не хуже, чем давеча на лугу, – шепнул он, и Марианна рассмеялась от всей души.
Королеве подали кресло; она уселась и стала смотреть на танцы, в которых участвовали теперь почти все гости, за исключением дам, которых не пригласили, и стариков. Вильгельмина, как верный сторож, встала рядом с королевой, а Иоханн пошёл выпить что-нибудь освежающее. Его немедленно окружили оставшиеся без кавалеров дамы разного возраста и с провинциальной простотой засыпали вопросами:
– Прекрасный бал, не правда ли? Ничего, что мы постоим рядом? В наших краях редко бывают гости, а вы, сразу видно, прибыли издалека: какой загар, у нас так не загоришь!.. А я тоже путешествовала в прошлом году, ездила к своей кузине: её имение, как спустишься с гор, дорога пойдёт вначале налево, а потом немного направо, – вы там не бывали? Как я люблю путешествовать, в следующем году опять поеду!.. А вы родственник её величества? Хотя, чего спрашивать, – родственник, конечно, особу королевской крови ни с кем не спутаешь!.. Простите, что мы с вами разговариваем вот так, запросто: живём просто, но вы-то – другое дело; таких хороших манер, как у вас, у наших мужчин не найти… А какой у вас титул: «ваша светлость» или «ваше высочество»?
– Родственник королевы? Пожалуй, – ведь мы все родственники по Адаму и Еве, как говаривал один умный человек. Что касается моего титула, меня частенько называют «Иоханн Великий» – ростом-то меня бог не обидел, – улыбнулся Иоханн. – Засим простите, милые дамы, мне надо вернуться к королеве: негоже надолго оставлять её одну.
– Ах, он принц, в этом нет сомнений! Какое остроумие, какая непринуждённость! – защебетали дамы, когда он ушёл. – Жалко, мы не спросили его, женат ли он?..
Вскоре все присутствующие уже знали, что Иоханн – принц, прямой потомок великого короля, давшего начало всему королевскому роду.
– И он также будет прославлен в веках, недаром его уже сейчас тоже называют «Великим», – кивая на Иоханна, говорил напудренный старик в пышном парике, сопровождавший когда-то в молодости прежнего короля на встречу с соседним государем, много лет писавший мемуары об этом, и от того считавшийся большим знатоком политики. – Поверьте моему слову, мы все будем гордиться, что воочию видели его: такие правители рождаются раз в тысячу лет.
– О, несомненно! Вы должны описать это событие в своих мемуарах, – отвечали гости.
– Не сомневайтесь, сегодня же ночью я сделаю это. Полагаю, более важного события не было у нас с того времени, как я сопровождал покойного короля на рандеву с его венценосным собратом, – важно проговорил старик.
***
По окончании бала, проводив последних гостей, королева устало опустилась на кресло.
– Ступай отдыхать, – сказала она Вильгельмине, с трудом скрывающей зевоту.
– Да, пойду, – охотно согласилась Вильгельмина. – Бал вышел на славу, не грех теперь и поспать.
– Ступай, тётушка! – подмигнул ей Иоханн. – Поспать-то оно лучше, чем сторожить королеву неизвестно от кого.
– Я знаю свои обязанности, не вам меня учить! – Вильгельмина гордо вздёрнула голову и удалилась.
– Ох, тётушка, ну и сурова! – хохотнул Иоханн.
– Вы имели большой успех, – сказала ему Марианна. – Мне кажется, наша шутка удалась: никто не заподозрил, что вы не принц.
– Мне и делать ничего не пришлось: они сами в это уверовали, и каждый мой чох только подтверждал их веру. Нет ничего крепче того, что мы сами вбиваем себе в голову, – ответил Иоханн.
– Вы правы, – согласилась Марианна. – Знаете, вы действительно могли бы стать принцем или даже королём: вы хорошо понимаете людей и ясно мыслите.
– Королём? Вот ещё! – фыркнул Иоханн. – Терпеть не могу всех этих церемоний: делай то, не делай этого – нос не почешешь, когда захочется. Нет, я человек вольный, сам себе хозяин. Какой король может похвастаться тем же?
– И снова вы правы, – вздохнула королева – Сколько себя помню, с раннего детства строгие правила: как сидеть, как стоять, как ходить, как говорить, как есть и спать – всё по правилам. Нет, я не ханжа, я не скажу, что королевская жизнь сплошное мучение, – в ней существуют и приятные стороны, – но иногда так хочется забыть про то, что я королева, и позволить себе радости, которые доступны любой женщине.
– Ну, ну, ну, чего вы пригорюнились? – ласково сказал ей Иоханн. – Пойдёмте на воздух, здесь душно. Смотрите, какая луна светит на небе, как она наполняет ночь своим сиянием. Хотите, я спою вам песню про это? Есть такая старинная пастушеская песня.
– С удовольствием послушаю, – ответила Марианна, поднимаясь с кресла.
– Ну, так пошли, – он взял её за руку.
Марианна смутилась, но не отдёрнула руки.
По пути Иоханн прихватил испанскую гитару, оставленную кем-то из музыкантов. В саду он попробовал, как она звучит.
– Подходяще, – сказал он. – Я больше привык к свирели, но и гитара сгодится: под свирель никак не споёшь, особенно, когда ты сам на ней играешь.
– Вы умеете играть на гитаре? – спросила Марианна.
– Чему только не научишься долгими зимними вечерами, – Иоханн заиграл и запел.
В песне рассказывалось о ночи, наполненной луной, о юноше, который в лунном свете вздыхает о своей возлюбленной. Вот слышатся её шаги, вот она пришла, и уста влюблённых слились в поцелуе… Под звуки этой незамысловатой песни сладкая дрожь прошла по телу королевы; едва стихли последние аккорды, Марианна непроизвольно дотронулась до руки Иоханна и взглянула ему в глаза. В них блеснуло пламя; он отставил гитару, обнял Марианну и впился в её губы. Она затрепетала, и глубокий стон вырвался из её груди.
– Боже мой, как прекрасен поцелуй любви, – прошептала она. – Но довольно, хватит, я не выдержу… Уходи, пожалуйста, уходи – я не могу уронить королевской чести!
– Королевская честь? Наверное, это очень важно, если во имя её отказываются от счастья, – с грустной усмешкой сказал Иоханн. – Или всё дело в том, что я простой пастух?
– Нет, нет, поверь мне! – горячо возразила она. – Если бы я не была королевой, если бы… Ну да что об этом говорить?.. Иди же, у меня нет больше сил быть с тобой рядом, и не быть с тобою.
– Последний поцелуй на прощание? – он посмотрел на неё.
– Последний, самый последний… – откликнулась она. – Теперь иди, я уйду чуть позже.
Когда Иоханн, а затем королева ушли из сада, из-за большого дуба показалась тёмная фигура человека. Он ядовито рассмеялся, послышался голос Алозиуса:
– Как прелестная любовная пара: королева и пастух! Если бы он даже был принцем, представляю, в какую ярость пришёл бы король, – но что будет, когда его величество узнает, как пастух покусился на королевскую честь?.. Алозиус, ты любимец судьбы: она дарит тебе такие подарки, о которых невозможно мечтать! Что же, осталось
