Слова, чистые как горный хрусталь. Ляман Багировой в День Рождения

другие нюансы. Например,  когда речь идёт о положении в обществе. И, конечно же, со счетов нельзя сбрасывать такое понятие, как время. Написать одними и теми же словами об Александре Сергеевиче Пушкине и о Василии Лановом вряд ли получится.
И снова попадание в точку. Дело даже не в том, что один из них был писателем, а другой артистом. Дело в том, что они жили в разные эпохи. Если задаться целью и просто написать о человеке – это будет пересказ его биографии, и только. Чтобы эссе позвало читателя за собой – надо рассказать о нём так, чтобы слова, которыми пользуется автор, были не просто выражением мысли. Нужно сделать так, чтобы эти слова и тот, о ком пишется эссе – стали единым целым. Вот тогда они будут обладать магнетической притягательностью.

«Ассоциации» - на мой взгляд, одна из лучших работ Ляман. «Память, фантазия, знания, - пишет она в первой части, - устремлены к человеку, чьей литой, сдержанной прозой я была очарована много лет назад». Заметьте, какие имена прилагательные выбраны для описания творчества Юрия Нагибина – «литая» и «сдержанная». Таким же литым получилось и эссе. Не разбросанным по разным фактам его биографии (а ведь искушение велико, поскольку жизнь этого человека была очень насыщенной на события), а именно «литым». Целостным и очень содержательным.
Как считает автор, Нагибин был человеком очень сложным. И, возможно, не слишком добрым. Однако при всём при этом он оставался предельно честным, и в первую очередь честным перед самим собой. Беспощадно честным. Лукавство - черта, которая бывает свойственна писателям, которые добились признания, у Нагибина совершенно отсутствовала. Есть писатели, которые бывают достаточно честны перед теми, кто их читает. Но, тем не менее, в их речах проскальзывает едва уловимое позерство: «Вот такой я самоед! Взгляните, как я могу бичевать себя и относиться к самому себе критически! Я показываю себя таким, какой я есть. Душу готов перед вами вывернуть наизнанку».
«Но человеку не свойственны откровения подобного рода, - убеждена Ляман, - и когда с чем-то подобным сталкиваешься, в голове сразу возникает мысль: возможно, таким самобичеванием человек добивается сочувствия к себе. Не жалости, а именно сочувствия». 
Нагибин же не требовал сочувствия. Он писал так, как есть, без преувеличений. Предельно честно и предельно открыто.
Что тут можно добавить? Наверное, сложно писать о людях, в которых уживаются столь противоречивые качества: с одной стороны, распахнутая настежь душа, а с другой - жёсткость характера. «Ассоциации» же написаны так, словно автор стоял рядом с писателем и беседовал с ним. И, благодаря этой беседе, произведение получилось замечательным.

Я уже заканчивала писать, как появилась ещё одна статья из раздела «Литературоведение» - «Он же поэт, он же авиатор, он же…»  Мне не доводилось раньше слышать о человеке по имени Габриеле д’Аннунцио, поэтому интерес проснулся буквально с первых строк.
Очень часто, когда мы что-то заканчиваем что-нибудь читать, нас спрашивают: «Какое впечатление произвело то, что ты прочитал (или прочитала)?»
Какое же впечатление было в этот раз? Наверное, это можно было сравнить с порывом свежего ветра. Эссе, в котором много информации, совершенно не страдает перегруженностью. И начинается с описания радостных событий – люди, которые вышли на улицы, пели, обнимались и даже танцевали. Завязка сюжета значит очень много. Как эта информация воспримется в начале – так она и будет сопровождать читателя дальше. Вот и здесь зародившийся в начале позитив не сбавляет оборотов до самого конца. 
Почему-то опять вспомнились школьные учебники: родился тогда-то, обучался тому-то, интересовался тем-то… Скучища жуткая! Здесь ничего подобного нет. Информации много, но как она подана! Вот мы видим молодого щеголеватого мужчину, который пробует себя в писательстве (при этом очень ненавязчиво рассказывается о том, что первые попытки писать  д’Аннунцио сделал ещё в юности, сделав себе рекламу на якобы собственном уходе из жизни). Вот он же, но уже солдат, который воюет за свою страну, искренне желая укрепления её позиций в мировом сообществе. Дальше – больше. Д’Аннунцио на шестом (!!!)  десятке лет учится водить самолёт, совершает боевые вылеты, попадает в госпиталь. Вернувшись с войны героем, кардинально меняет свою жизнь и начинает заниматься политикой. При этом его существование не останавливается на чём-то одном. Через годы и десятилетия этот человек проносит жажду жизни и потребность любить.  Вихрь жизненных событий перерастает в вихрь эмоций и ощущений.  Недаром же после прочтения возникает ощущение свежего ветра, который несёт с собой легкость дыхания, свободу и желание жить.
Столько всего описано, а эссе по своей сути воспринимается легко, оно совершенно не «тяжеловесное». Как так получается?
- Наша перегруженная событиями жизнь, - считает Ляман, - не требует того, чтобы мысль была изложена длинно и витиевато. Если эта мысль предназначается для передачи информации – эта информация должна быть изложена максимально ясно и по возможности кратко. Тогда информация воспринимается лучше. 

Хотелось бы сказать ещё вот о чём. Эссе у Ляман одновременно носят и познавательный характер, и написаны замечательным, я бы даже сказала, красивым языком. Тем самым она легко переступает через сложившееся мнение, что в эссе должна быть только информационная часть.
Нет, и ещё раз нет. Ляман говорит о том, что два основных направления в литературе – это либо отстаивание своих идей, либо украшение того, что пришлось отстоять. Но, отмечу, оба направления требуют от пишущего человека разных приёмов. В отстаивании идей желательна краткость. Второе направление – направление эстетическое. В нём надо использовать максимум оригинальных изобразительно-выразительных средств языка. Соединить два этих направления – штука сложная, но Ляман легко справляется с этой задачей. Именно поэтому её  эссе одновременно информативны и захватывающе интересны.
На что мне хотелось бы обратить особенное внимание – это на то, что в этих статьях и эссе нет сложных, «громыхающих» конструкций, которые утяжеляют содержание и осложняют восприятие. Наоборот – всё написано очень доступным и лёгким языком. Авторские мысли проникают в сознание читателя как капельки, превращаясь в хрустальные звенящие колокольчики. Они словно будят воображение. Кроме того, они дают возможность сделать представление о написанном максимально приближенным к тому, как события развивались на самом деле.
- Язык надо прежде всего уважать! – часто повторяет Ляман.
Нельзя не согласиться. Коль скоро мы уважительно относимся к человеку, который нам в чём-то старается помочь, то здесь аналогию провести несложно. Если язык помогает в выражении идей, то как же ещё относиться к нему, как не с уважением?





Слова, которыми пишет Ляман...
Слова, чистые как горный хрусталь…