Бог знает лучше -2

уничтожена, люди спасены.

— Наши?

Молчание.

— Я понял. Возвращайтесь на базу.

— Есть. Бойцы, уходим домой.

…На постаменте фигура женщины в черном. Рядом стоят мальчик и девочка в форме. Небольшая часовня. На памятнике надпись.

«На этом месте  десять Крылатых ценой своих жизней остановили фашисткою танковую колонну. Помни  их.»

«Здравствуй мама, возвратились мы не все…»

Сделали что могли. Вы только нас сильно не ругайте. Мы же дети.

« Ой ты полюшко поле красное
Ой ты полюшко от крови рясное
Мечи сломаны колчаны пусты
Реки высохли сожжены мосты

Черны вороны над твоим лицом
Не смотри глаза закрой пред небесным крыльцом
Ночью темною трудно дотянуть до светлой зореньки

Коль стрела в груди до сердца дошла
Алый ключ зажгла силы отняла
Не уйти никуда

Бело облако над тобой кружит
Над тобой кружит что-то ворожит
То ли смертный час толь жизнь вечную
Толь жизнь вечную бесконечную

В дальней стороне
На другой войне»

... Алиса обнялась с молодой женщиной с младенцем на руках. Потом с мужчиной, стоявшим рядом.

— Мурка, Медведь…А остальные?

Подошла Гуля.

— Здесь мы. Живые. Элька только в госпитале. Зацепило ее.

— А Ириска, Малыш? Поняла. Отомстим, сукам.

Костя поздоровался с парнем и женщиной.

— Джамбо, Линда… Как у вас?

— Да ништяк. Мы тут вроде агитбригады организовали, с концертами ездим…Альбом записали. Только Олли…

— Что с ней?

— Да она рожать собралась. Не раньше, не позже.

— Это дело такое.

— Командир, ну что, пойдем дела обсудим. Апач, займись жильем.

— Хорошо. Данька, за мной. Девчонки…

« И покатится Красное Колесо…»

«…И идет по Москве заснувшей первым – набольший атаман,

а за ним атаманша меньшая, расступился квелый туман,

и гранаты у атаманши, а у Стеньки тяжелый «Шмель».

Тяжело храпит патриарх в свою шелковую постель,

и царю что-то снится страшное, и последнему из бомжей,

разлетаются птицы подальше от нижних от этажей…»


              Из Сводок Совинфобюро.

« Сегодня от фашистов была освобождена столица нашей Родины Город-Герой Москва. Кроме того, освобождены Ленинград, Новосибирск, Свердловск, Минск, Алма-Ата и другие населенные пункты СССР. Наступление продолжается на всех фронтах…



« Ну все, приехали, слезай ваше благородие.

Свою пулю получай при честном народе.

Покуражился ты всласть,

А нынче наше время.

Голытьба идет во власть,

Привыкай, Рассея…»

                                      Москва.

— А какой сегодня день? — Спросила Мику, придерживая, сидящего впереди нее на лошади Ису.

Алиса пожала плечами.

— С утра вроде Пасха была.

Мику помахала рукой, собравшимся на тротуаре людям, встречавшим отряд цветами.

— Радуйтесь, люди! Двойной праздник сегодня!

Едущая рядом на варге Нюра показала пальцем на висящее на столбе тело в дорогом костюме и одной туфле, засмеялась.

— Красиво ведь висит. Жалко не я подвесила.

Данька кивнул.

— Да еще за шею. Добрый у нас народ.

Подъехавший к Мику Костя почесал затылок.

— Маша, а вот скажи. За каким хером, ты его за собой возишь? Он же мертвый. Только людей пугаешь… Наверное.

Сзади, за лошадью Мику, за ноги было привязано обнаженное мужское тело с разбитой головой. За ним по асфальту тянулась серо-красная полоса. Мику обернулась.

— А что, он сдох уже? Тогда неинтересно. Обрезать надо.

Ульянка захохотала.

— Микусинька, ты как маленькая. Это же как дохлую крысу на веревочке в детстве таскать.

Та нахмурилась.

— Никаких крыс я не таскала. Я их может боюсь. Апач, обрежь веревку, а то смешно им, видите ли.

… Когда подъехали к Лубянке, Ульянка недоуменно показала пальчиком.

— Это там чего?

Из дверей здания автоматчики выводили то ли пленных, то ли арестованных с поднятыми руками.

— Давайте их в фургоны, пус-ссть прокатятся напос-сследок.

Высокий мужчина в военной форме, обернулся. Алиса удивленно откинулась в седле.

—Не хрена себе встреча. Эй, это же он. Помните приходил в камеру, когда мы здесь отдыхали?

Ульянка слезла с варга, подошла ближе.

— Привет.

Мужчина, узнав ее, опустился на колени.

— Госпожа, ты вернулас-сь.

Девушка обняла его.

— Ага. — Сделала сердитое лицо. — Только я не госпожа, я Уля.

— Прос-сти меня.

— Да ну тебя. — Провела пальцами по мужскому лицу. — Лучше скажи, как тебя зовут?

— Алекс-сей.

Странный шипящий голос.

— А того, кто внутри?

— Другого имени уже нет. Только не прос-си показаться, людей пугать не хочу.

Ульяна улыбнулась.

— Я тебя вижу. Ты не страшный.

— С-спас-сибо.

Подошли остальные. Нюра почесала затылок.

— А ты  вообще кто?

— С-серые. Мы уш-шли из-з Тьмы. Пос-средине.

— Интересно,  таких много?

— Да…

Вмешалась Мику.

— А с  теми, что будет?

—Под трибунал пойдут. За измену  Родине и нарушение прис-сяги. А у нас-с работы много.

—А называться КГБ будете?

Мужчина подумал.

— Вряд ли.  Пока не знаем, но с-скорее вс-сего ВЧК.

Седой поднял вверх сжатый кулак.

— До встречи, брат. Поехали.

Серый повторил его жест.

— Рот Фронт, товарищ-щ.

…— А давайте на Красную Площадь… Мавзолей.

— Конечно, Уля. Доедим или Портал…?

— Потом погуляем.

У Мавзолея стояли двое часовых. Венок. На ленте надпись. «Товарищу Ленину от рабочего класса.» Данька слез с волка, подошел ближе к входу.

—Скажите, а…товарищ Ленин там?

Один из часовых пожал плечами.

— Конечно, а как иначе.

— А войти…?

— Можно.

— Тогда  цветы сделайте. И, Уля, галстук поправь, некрасиво.

…Выйдя обратно Нюра, повернувшись, вскинула руку в салюте. Потом показала на башни Кремля.

— Звезды. Как и должно быть.

Ульянка потыкала Седого в спину.

—Папа, вопросы есть.

—Какие, доня?

Она ткнула в сторону кремлевской стены у которой тоже стояли караульные и корзины с цветами.

— Ты что не знаешь? Там товарищ Сталин. Подойдем. Подожди… а еще что?

Ульяна недовольно посмотрела на него.

—Когда в комсомол будем вступать? Мы же уже взрослые.

—Да это уже наверное  дома.

—Тогда цветы положим и обратно. Москва не убежит.

—Договорились. Мику, ты чего?

—Ленка же в городе, у Сашки. Навестить бы надо.

—Точно, мать. Хоть на сына ее посмотрим…

…Выезжая с Красной Площади, Седой прислушался к напевающей Нюре и удивленно спросил.

— Ты откуда ее знаешь?

— Да Вася пел. Запомнила.

—А про что песня хоть?


«Wir sind des Geyers schwarze Haufen

Hei a ho ho!

Und wollen mit Tyrannen raufen

Hei a ho ho!

Spieß voran, drauf und dran

Setzt aufs Klosterdach den roten Hahn

Wir wolln´s dem Herrn im Himmel klagen

Kyrieleis!

daß wir die Pfaffen nicht dürfen totschlagen

Kyrieleis!

Spieß voran, drauf und dran

Setzt aufs Klosterdach den roten Hahn…»

«Мы Черные Отряды Гайера

И мы хотим воевать с тиранами.

Копье в живот,

Взад-вперед,

Подожжем поповский мы приход…»

Данька хмыкнул.

— Добрая  песня, хорошая.

«Als Adam grub und Eva spann

Kyrieleis!

Wo war denn da der Edelmann?

Kyrieleis!

Spieß voran, drauf und dran

Setzt aufs Klosterdach den roten Hahn»

«Когда Адам пахал, а Ева пряла,

Где были богачи?»

Нюра вздохнула.

—Знаю я, где они были и будут. Только говорить не буду. Я девушка воспитанная.

Едущая рядом Ульянка засмеялась.

—В жопе, что ли, блядь? Или в пиз…

Алиса погрозила ей пальцем.

—Улька, лучше молчи. Вот, где ты этому научилась?

— От вас.

— Микуся, ты следующий раз при киндерах за базаром следи…

Та махнула рукой.

— Да ладно. Седой, ты знаешь как ее играть?

— Дома покажу.

«ICH BIN DER ARME KUNRAD,
SPIEß VORAN,
DRAUF UND DRAN!»


                                Зареченск.

Посидели, покурили…

— Нюрыч, ты как?

—Все хорошо. Разомнемся, погуляем.

—Ну что, все готовы?  Бася, Славка, Юджи… Остальные подтянутся. Лешачка, может останешься?

Та только хмыкнула.

—Вот еще. Мне есть что им сказать. Кто знает, где это место?

—Типа здесь. Парни из Моссада картинку передали. Готовы? С Богом тогда.


                                        Хар Мегиддо.

                    Западная часть Израильской Долины.


«Ничего не бойся, да с Верою в бой.

Верь и вражья пуля пройдет стороной.

Верь, от тяжкой раны будешь спасен.

На одном гайтане крест да жетон.»


«До свиданья мать родная,

До свиданья брат, отец

Я желаю белу банду

Под горячий брать свинец.»

« А ну-ка шашки подвысь…»


На равнине у холма выстроились две армии. Пришло время последней битвы. Неподвижный строй полуобнаженных всадников в черном чьи лица разукрашены кровью, с огненными клинками. Женщины и мужчины.  Рядом подростки на варгах. У многих на плечах вороны. Татуировки… на левом плече у всех «Донбасс-Новороссия», за спиной крылья. С другой стороны бронетехника, артиллерия и пехота в кевларе.

— Мику ты где? Твоя мать тебя не видет. Все, поняла.

‏— Прикройте госпожу и ее дочь! И помните, мы идем на смерть!

— Ямада, позаботься о моей дочери и внучке!

—Kardeşim, bak, tankları var.(Брат, посмотри, у них танки. Турецкий)

—Ev ê alîkariya wan neke. Beriya her tiştî, Xwedê bi me re ye. (Это не поможет им. Ведь с нами Бог. Курманджи.)

Оба засмеялись. Из Света показалось несколько тысяч конных мужчин и женщин с красным знаменем. Их командир, высокий мужчина в военной форме, подъехал к  Ульянке, слез с коня, преклонил колено.

—Уля, прими нас-с в с-свою армию. Мы не предадим и не подведем. Мы готовы к с-смерти. Мы с-сделали выбор.

Ульянка слезла с варга, обняла его. Поцеловала.

— Здравствуй. Все правильно.Так и должно быть. Вставайте в строй.

Мужчины обнажались до пояса, касались крестов. Женщины крестились и молились.

—Во имя Господа.

К Мику, окруженную всадниками, подъехали арабы с хамсой на запястьях. У одного на поясе Зульфикар. Он приложил правую ладонь к сердцу, склонил голову.

— Ма́рьям бинт ‘Имра́н… Скачи смело. Мы закроем тебя собой.

Посмотрел на знамя, что держала Мику. Красное полотнище с изображением Лика Спасителя, повернулся к остальным.

— Аллах  Акбар, братья!

Знамя Японии со знаком ястреба.

— Не бойся. Мы умрем за твою дочь. Это меньшее что  мы можем  сделать для нее.

Время пришло.

— Эскадрон… Если меня убьют, Петро заменит. А пока, во имя Господа, в атаку рысью, марш-марш…

Девушка показала пальцем на непонятный трехцветный флаг, висящий над армией Темных.

— Что это? Я скажу вам, казаки! Это грязь под  копытами  наших коней! Разверните хоругвь, пусть содрогнутся!

— Атаманшу только берегите. У нее свадьба…

Смех.

—Погуляем.

—Волки! Покажем им кто есть нохчи! Пусть ужаснутся! Ала!

На той стороне солдат в камуфляже и в кевларе отбросил с головы шлем, показал дрожащим пальцем.

—Там Древние… Невозможно.

Рядом с ним другие падали на колени, опуская головы в ужасе, закрывая лица. Детский смех…

— Братик…

Над небом послышался стук шаманского  бубна. Лена сделала вид, что  улыбнулась.

—Сюрприз, сукам.

Среди всадников сгустились нечеловеческие тени. Волчий вой, ястребиный клекот… Женя, засмеявшись, посмотрела в небо.

—Леша…

Ульянка выехала вперед на Фенрире, улыбнулась, вскинув руки, завыла.

ОУУУУУ!

Алиса, стоявшая рядом с Седым  рассмеялась.

— В меня  пошла. Волчонок растет.

Она  провыла в ответ.

На армию Тьмы надвинулась стена пламени. От земли до неба.  Не убежать, не спрятаться… Из пламени вылетали крылатые всадники…Красные, черные знамена, зеленые флаги с арабской вязью и красной звездой, Красные знамена со Звездой Давида…

— Цахал, в атаку! Кадима ахарай! Наум, не бойся, твой отец рядом! Нуа, нуа, соф! Работаем, парни!

— Манга!( Сарматский боевой клич. Убей!)

— Джеронимо! Мы здесь, вали тварей!

—