Бог знает лучше -2

покачав головой, вздохнул.

‒ У тебя выросли крылья, сын мой. Скажи, кроме тебя у вас есть еще Крылатые?

‒ Да.

‒ Запомните, это символ Веры, знак того, что вы на стороне Бога. У всех наших есть такие же.

Антонио недоуменно пожал плечами.

‒ С вами понятно. Но мы же коммунисты, атеисты…

‒ Возможно. Но, тем не менее, вы сражаетесь за Господа…

‒ Конечно, это странно,… но предположим. А татуировка на плече, что она означает?

‒ Я не могу этого сказать, потому что не знаю. Надпись, похоже, на русском, но я плохо знаю этот язык.

‒ Ладно, оставим это на потом. ‒ Капитан хлопнул себя по коленям, встал. ‒ Что будем делать дальше?

‒ Может быть нам стоит объединиться? Вместе нам будет легче воевать.

‒ Я уже подумал об этом. И… согласен. Тогда соберем трофеи и уходим.

Священник огляделся.

‒ Запомните, дети мои, нет греха в том, чтобы забрать у мертвого фашиста оружие или патроны. Господь одобряет это. Остальное оставьте воронам, сегодня они будут сытыми.

… Два отряда, объединившись в одну колонну, растворились среди каменных россыпей.


«Una mattina mi son svegliato,

o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!

Una mattina mi son svegliato

ed ho trovato l’invasor.


O partigiano, portami via,

o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!

O partigiano, portami via,

ché mi sento di morir.


E se io muoio da partigiano,

o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!

E se io muoio da partigiano,

tu mi devi seppellir.»

… ‒ Вы тоже поете эту песню?

‒ Чему ты удивляешься? Эту песню поют сейчас везде, все люди, на всех языках…

«E seppellire lassù in montagna,

o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!

E seppellire lassù in montagna

sotto l’ombra di un bel fior.


E le genti che passeranno

o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!

E le genti che passeranno

Mi diranno «Che bel fior!»


È questo il fiore del partigiano,

o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!

È questo il fiore del partigiano

morto per la libertà!»


… Отец Леон тяжелоранненым попадет в плен и после пыток будет повешен на деревенской площади. Его последними словами будут «Да здравствует коммунизм!» После войны, он будет причислен к лику мучеников за Веру. Но это случится потом…


                        Отдаленный кибуц на Палестинских землях.


…  ‒ Давид, быстрее сюда!

‒ Что случилось? ‒ Молодой мужчина в армейской рубашке, выйдя из дома, удивленно посмотрел на кричавшего. ‒ Абрам…

‒Арабы, они едут к нам. И они вооружены.

‒Я понял, прячьте детей, берите оружие. Кто-нибудь, свяжитесь с городом…

‒ Невозможно, связи нет уже давно.

Тем временем на горизонте в клубах пыли показалось несколько грузовиков с вооруженными людьми и пикапов с установленными в кузовах пулеметами. К мужчине подошла молодая женщина с «Галилем» в руках.

‒ Давид, муж мой, что будем делать?

Подъехавшие, окружили кибуц полукругом. Из машины вылез араб и, сделав несколько шагов вперед, поднял руку.

‒ Не бойтесь. Мы не желаем вам зла. Выходите, поговорим.

‒ Поговорить? Убедительное предложение, учитывая… Интересно, откуда у них тяжелые пулеметы? Хорошо, Хаим, заменишь меня, если я не вернусь.

Давид вышел за ворота, огляделся. Араб подошел ближе, протянул руку.

‒ Я Салах, командир этого отряда фидаев.

‒ О чем ты хотел поговорить под дулами пулеметов?

… Зайдя за ворота, арабский подросток, держащийся рядом с Салахом, показал тому на израильский флаг, висящий над домом, и засмеялся. Мужчина потрепал мальчика по голове.

‒ Али, они еще не знают.

К Али подошел еврейский мальчик, показал на свою руку.

‒ Наум, не надо, отойди от них

Араб показал свое запястье.

‒ Брат, скажи своим, пусть не боятся.

На запястье еврейского мальчика полыхнула Звезда Давида, Али показал на свою татуировку.

‒ Мы одно с тобой. Мы вместе, Дети Бога… Дети Веры.

… Один из евреев, что слушал, отшатнулся.

‒Ты говоришь, что Израиля нет? Он исчез, ты доволен?

Салах покачал головой.

‒ Палестины тоже нет. Пришли шайтаны. Из ниоткуда, говорящие на языке Иблиса, в камуфляже, они убили всех в поселке. Вся моя семья… Посмотри, мой сын единственный кого я мог спасти. Брат, мы воевали друг с другом, но наши дети помирили нас, они указали нам путь… Мы подняли последнию интифаду. И отныне мы сражаемся вместе. За нашу Веру, вместе с вами, вместе с Людьми Книги. Эта будет наша последняя война. Во имя Аллаха.

Давид взохнул.

‒ Значит снова война…

К нему подошла пожилая женщина.

‒ Послушайте меня. Вернулось прошлое. Те, кто хотел уничьтожить нашу Веру, наш народ вернулись. Неважно, на каком языке они говорят и какую форму носят. Теперь мы обязаны сражаться. Те, кто мы есть. За нашу свободу.

‒ Было сказано нам, нашими мучениками, что важнее всего жизнь, а потом свобода. А потом ты отдаешь жизнь за свободу. Мы начнем сначала. Но перед этим освободим нашу родину. Вместе с вами.

Один из арабов посмотрел вокруг.

‒ Об этой войне будут складывать легенды. Арафат сказал нам, что среди евреев появится тот, кто объединит два народа. Он сказал это о тебе. Брат, мы пойдем за тобой. За нашу свободу, за наших детей, за Веру.

Салах кивнул.

‒ Ты сказал правильно. А что со знаменем? Должно быть, то, что объединит всех.

Наум поднял ладонь. На красном знамене, снятом со здания правления, вспыхнула Звезда Давида. Мужчина в военной форме, в берете израильского спецназа кивнул сыну.

‒ Под этим знаменем наши предки воевали с фашизмом. Под этим флагом они победили. Мы повторим.

Али вскинул руку. На принесенном зеленом полотнище зажглась красная звезда. Рядом арабская вязь. «Во имя Аллаха!». Араб, стоявший рядом, вскинул вверх сжатый кулак.

‒ Под именем Всевышнего! До Победы!

Али подошел к Давиду.

‒ Мы останемся здесь. Завтра к вам придут ваши военные. И еще, чтобы ты знал. Твой сын Крылатый. Его татуировка на запястье. И на плече. Мне сказали, что это на русском. И скоро ты сам станешь таким же.

‒ Значит определились. Тогда… жена, пусть эти люди переночуют у нас, получат кров и пищу. Завтра мы все будем знать, что нам делать.

… ‒ Вы кто?

‒ А вы кто?

‒ Третья рота Цахал. Мы против Темных.

‒ Свои….

‒ У тебя палестинцы?

‒ Ты удивлен?

‒ Нет. Посмотри на моих бойцов, треть из них арабы. Мне некогда было выяснять кто из них друз, а кто палестинец. Кто мусульманин, а кто иудей. Согласен, лейтенант?

‒ Ты прав. Тогда… Темные ждут, что мы будем защищаться. Но мы нападем, там, где они не ждут. Они думают, что пустыня принадлежит им. Ошибка. Мы докажем им это. Пусть твои парни подкрепятся и отдохнут…

После войны Давид и Сара усыновят Али. Сына Салаха, погибшего при освобождении Иерусалима. Но это будет потом.


      Амазонская сельва.

        Лагерь FARC

.
‒ Бойцы, задача освободить деревни в устье реки. Это позволит нам продвинуться дальше. Во имя революции! Индейцы поддержат нас. А теперь пусть скажет падре.

Священник с автоматом за спиной вышел вперед, осенил бойцов крестом.

‒ Дети мои, я благославляю вас. Идите с Именем Господа, несите Свет людям и ничего не бойтесь.

Один из бойцов подошел к нему.

‒ Падре, я давно хотел спросить. Я не верю в вашего Бога, как быть с этим?

Священник улыбнулся.

‒ Хуан… Это неважно. Твои татуровки доказывают, что ты Воин Господа, Воин Революции. То, что ты говоришь нормально. Даже, мне было нелегко принять это. Но Бог в твоем сердце. Та девочка, которую ты видел во сне, она указала тебе путь…

Боец опустился на колени.

‒ Падре… простите меня за неверие. Я усомнился в революции, в Вере…

Священник перекрестил его.

‒ Сын мой… твое сомнение понятно. Но ты знаешь ответ…


Польша.

Краков

В костел вошел мужчна в форме «Войска Польского», огляделся. К нему вышел священник.

‒ Сын мой,… что ты хотел? Ты ищещь ответы?

Мужчина преклонил колени.

‒ Скажите, святой отец, что мне делать? Я не могу принять это. То, что происходит. Те, кто говорят о Вере, лгут. Они приказывают убивать детей, сжигать храмы… Разве Бог может допустить подобное?

Священник вздохнул, засучил рукава.

‒ Посмотри. Те, кто управляют тобой, называют нас Проклятыми, но сами поклоняются Тьме.

Военный отшатнулся от него, спросил дрожжащим голосом.

‒ И ты не боишься говорить об этом?

‒ Нет. Если меня убьют, придут другие. Но… скажи мне. Ты видел сны, девочку…

‒ Да. Но что это означает?

‒ Ты станешь Крылатым, сын мой… У тебя есть семья?

‒ Невеста. Мы хотели обвенчаться. У нее на руках те же знаки. Скажи, что нам делать?

Священник снова вздохнул.

‒ Я скажу тебе. Они вернулись. Те, кто когда-то посягнули на Польшу, на нашу землю, нашу Веру. Те, чьим символом была свастика. Тогда мы, вместе с нашими братьями из России, победили их. Все повторяется. А что тебе делать… забери ту кого ты любишь, и уходите в лес.

‒ «Армия Людова»?

‒ Да. И запомни,… Польша не сгинула.

‒ Я понял. Но,… святой отец… мои руки в крови невиных.

‒ Бог простил тебя.

Через два дня священник будет сожжен заживо в костеле. Военный, Анджей Нимовски… сыграет свадьбу в партизанском отряде. После войны его жена родит рыжеволосую дочь. Это будет потом.




США.

Техас.

‒ Шериф… ‒ Индеец в полицейской форме стукнул кулаком по столу. ‒ Они приказывают нам отдать детей. Ты отдашь им сына?

Мужчина со значком на груди поднял ладонь.

‒ Бегущий Бизон… Ты знаешь ответ. ‒ Он оглядел собравшився в кабинете. ‒ Мы были властью. В нашем городке я мог поговорить с любым. Нас знали, мы заходили в бар и здоровались с местными. Последнее, что помню, драка с индейцами. Что сейчас? Наши дети стали другими, татуировки… Но они наши дети. Есть данные, что таких детей убивают. Они всегда были другими, но чтобы убивать… Приходят в камуфляже… Они даже не американцы …, говорящие на искаженном русском. Короче… мы техасцы, мы знаем, что надо делать. Значит,… загляните к Джефри в магазин. Соберите все оружие.

Один из полицейских пожал плечами.

‒ Шериф, придет Национальная Гвардия. С дробовиками и пистолетами против танков и вертолетов…

‒ У Джефри были припрятаны РПГ и пулеметы. А дети повторят их. У нас будет, чем встретить фашистов.

Женщина в форме развела руками.

‒ Кого?

‒ А вы еще не поняли? Наши отцы пили водку с русскими на Эльбе. Похоже, нам придется брать Берлин. И в жопу остальное. Мы выебем их снова. Они думают, что пришло их время, что они могут, открыто носить свою ебаную свастику и сжигать церкви. Только не в Америке. Бизон, ты сказал, что индейцы готовы принять детей? Тогда надо готовить школьные автобусы для перевозки.

‒ Да. Мои братья спрячут их и дадут воинов.

Шериф закурил.

‒ И последнее. Тетя Сабрина передала это. ‒ Он показал на красное полотнище, в углу. ‒ Блядь, я никогда не сочувствовал «комми», но… возможно она права. Похоже, нам придется создать новую Америку. Может это то, что хочет Господь?...



                Часть третья.

                  Бессмертие.

Тысяча девятьсот восемьдесят первый год.

                            Ноябрь.


‒ Апач, что тобой?

Длинноволосый парень сел на кровать.

‒ Сон видел… смерть за нами пришла. Утром понятно будет.



«Не шуми ты, мать зеленая дубравушка,

Не мешай ты, добру молодцу думу думати.

Как заутра добру молодцу мне в допрос идти

Перед грозного судью да самого царя.


Уж как станет государь меня-то спрашивать:

Ты скажи, скажи, детинушка крестьянский сын,

Уж как с кем ты воровал да с кем разбой держал,

Еще много ли с тобой было товарищей?


Я скажу тебе, надежа грозный русский царь,

Всю-то правду расскажу тебе, всю истину,

Что товарищей у меня было четверо;

Уж