выгнал ее и все золото ее отобрал... Мстит она ему за что-то, Галина эта. Тварь неблагодарная, ведь второй раз он из-за нее срок схлопотал!
- Люда! Какое золото! У Володи ничего нет! Я уверена! Они в прошлом году приезжали сюда, в такую даль! Требовали, чтобы вернулся к ним, требовали еще что-то, но он их выпроводил…
Людмила Николаевна одарила Нину - Пальму чем могла за то, что живет с Володей, заботится о нем. Подарила ей два туркменских ковра, которые прибыли вслед за ней багажом, набор красивых дорогих ложек , кольцо и серьги золотые, дала Нине двести рублей денег и попросила.
- Ниночка! Чтобы ни случилось – не бросай моего сына! Я так виновата перед ним!
Людмила Николаевна плакала. Она была еще красива в свои шестьдесят пять лет. В ней виделась порода - черные волнистые волосы, гордая осанка мадьярских предков, что достались и сыну Владимиру. Ее волосы только начинали седеть. Она была благородна внешностью и душой, как и ее подруга Елизавета Николаевна.
- Живите дружно! – прощаясь, говорила тетка Люда. – Если что, Ниночка, ты мне пиши. Телеграмму дай, я помогу.
Владимир Иванов был сдержан в отношении к матери и почти все время молчал, не проявляя к ней нежности…
Елизавета продолжала ворчать на подругу.
- Хоть ты, Людка, и старше меня, а дитя дитем! Нинка пропьет все твои подарки!
Людмила Николаевна ответила так.
- Ну что ж, Лиза, пусть пропьет или продаст, пусть, как ей захочется, так и поступит. Это ее право, а мне хоть чуток на душе полегчает: все хоть мой сыночек не один.
- Все - таки Нинка этого не стоит! Пьет да курит всякую дрянь, ругается, как мужик.
- Ну, что ж, Лиза, – сын мой тоже далеко не идеал. Кто б с ним еще жил? Какая б женщина путевая? Спасибо Ниночке, какая есть, а не бросает его. Может, Бог даст, доведет его до конца…
- Вот именно, до конца! Такими темпами недолго… - сказала Елизавета.
- Что ты хочешь этим сказать?!
- Да закурился он с ней, с этой Ниночкой! Где-то дрянь какую-то достает она себе и ему…
…..
Клены бились в окно сельсовета зеленой сочной листвой. А листья тополей блестели, будто смазали их растительным маслом. У конторы женщины пропалывали большую цветочную клумбу. Анютины глазки - яркие цветки виолы, радовали проходящих мимо. У Светланы сегодня - хорошее настроение: пригласили в райком партии для вручения ей первой премии от редакции районной газеты как лучшему селькору. Председатель поздравил ее, извинился.
- Поезжай, Светлана Васильевна с Санниковым, а я попозже, мне надо ехать со всем моим семейством. Марина моя просила с дочками к родственникам в Колыванское отвезти, день рождения у ее сестры...
Участковый ждал Ярославцеву, он протер у машины лобовое стекло и радостно распахнул перед Светланой Васильевной дверцу. Владимир Иванов наблюдал за ними у проходной элеватора, он заводил в это время свой мотоцикл, собираясь домой на обед. Заволновался, предчувствуя беду, поехал вслед за ними. Санников вел машину не быстро, поэтому Владимир обогнал их и уехал далеко вперед. Он развернул мотоцикл и помчался им навстречу. То, что он увидел, его испугало.
Санниковский "Москвич" ехал по встречке, по левой стороне дороги, а участковый совсем отпустил руль... Он повернулся к Светлане и схватил ее за грудь. Она что-то возмущенно говорила ему, а он хохотал.
- Держи руль, Антон! Ты с ума сошел, у тебя двое пацанов, у меня дочь! Держи руль, ненормальный!
Но Санников обнял ее обеими руками... Машина слетела с дороги вниз на поле, перевернулась и снова встала на колеса.
Владимир спрыгнул с мотоцикла, подбежал, открыл с трудом помятую дверцу, по стеклу которой стекала кровь. Участковый вылез из машины сам - лицо в крови, он стоял на ногах, пошатывался. Володя осторожно вытащил Светлану и положил на траву. Она была без сознания. Кровь с головы стекала струйкой на землю. Волосы и щеки ее были в крови. Владимир пощупал пульс на руке, потом на шее.
- Жива! - вздохнул он. - Ну, ты и придурок! За руль надо держаться, а не за сиськи! Пошли заводить машину, надо скорее в больницу !
Антон спустился с насыпи к машине. Попытался ее завести, но у него сильно дрожали руки... Владимир молча схватил его за воротник, вытащил из машины, сел и сам завел мотор, вывел машину на трассу.
- Пересядь на заднее сиденье, будешь держать ей голову! - крикнул он на Санникова и пошел за Светланой. Взял ее на руки, положил на заднее сиденье. Санников, придерживая голову Светланы на своих коленях, испуганно смотрел на нее.
В больницу ее внесли на носилках два парня, хирурги-практиканты. Через некоторое время вышел врач.
- Сотрясение. Нужен покой. Будет жить. Навестить? Завтра можно.
- Вот этого еще осмотрите, не выпали с него последние извилины?! - кивнул Иванов на Санникова.
Домой возвращались оба молчаливые, угрюмо смотрели на дорогу. Доехав до своего мотоцикла, стоявшего на краю дороги, Владимир остановил машину, спросил Санникова.
- Доехать-то сможешь сам?.
- Смогу, - ответил Антон и виновато посмотрел на него.
Владимир тоже посмотрел на него, постучал пальцем по виску и завел мотоцикл. Санников отвернулся.
"Боже мой! Она могла погибнуть из-за этого козла! " - у Владимира не нашлось слов, как еще назвать Санникова.
На следующий день после работы, переодевшись в новый спортивный костюм, Иванов помчался на своем мотоцикле в районную больницу.
Светлана с забинтованной головой, бледная, лежала на кровати. Она открыла глаза и заговорила.
- Ты?! Ты как узнал, что я здесь?
- Ты не говори, наверно, тебе еще нельзя говорить!
- Да нет, я уже с утра говорю, к телефону уже подходила, Иван Иванович сказал моим родителям. Я говорила, маму успокаивала. Она со школы звонила сюда.
Он сел на край кровати, взял Светлану за руку и задумался. "Нам нельзя расставаться! Сама судьба меня направляет к ней! А я отступал..."
- Светочка, что говорит врач?
- Да все хорошо, все будет хорошо! Денька два - и отпустят меня... Иван Иванович сказал, что больше не доверит меня никому, сам будет возить!
- Ну да. Я - то тебя точно уже никому не доверю! - Владимир поцеловал ей руку. - Выходи за меня замуж!
- Прямо сейчас? Это ты как раз вовремя предложил! Сейчас, только бинты сниму с головы – и под венец! А что? Иван Иванович нас распишет! Я ж не могу сама себя! Но только регистрация будет тайной! Одна свидетельница будет - моя подруга, Галя Черника. А как же Нина твоя?!
- Нам с ней расстаться ничего не стоит. Она, как ветер, уже улетела!
- Свидетелем будет с моей стороны - Кеша Денежкин, может, денежки у нас с тобой будут водиться!
- И жить мы будем безбедно до ста лет! - усмехнулась она. - И умрем в один день!
- Вот и начинаем мы жить с тобой уже своей жизнью! Договорились?
- Договорились. А как же папа и мама? - встревожилась Светлана.
- Уговорим. Это я беру на себя, - твердо сказал он и вышел из палаты.
В коридоре его остановила дежурная медсестра.
- Вы муж Ярославцевой?
- Ну… да, - не сразу ответил Владимир.
- В рубашке родилась ваша жена. Сильная, крепкая женщина! Три месяца беременности. И с ребенком все нормально. Радуйтесь, папаша!
- Что?! - Владимир сел на стул, чтобы прийти в себя. "Да! Три месяца прошло с последней нашей счастливой встречи! А она молчала!"
Через неделю, приложив медицинскую справку о беременности к заявлению о вступлении в законный брак, Светлана положила бумаги на стол председателя прямо ему под нос. Он поднял на нее удивленные глаза.
- Ну да, это я, Иван Иванович! Пора и мне замуж, да и жених заждался!
- Когда регистрировать-то?
- Для начала Вы меня должны поздравить!
- Да-да! Поздравляю! Только как это делается, не знаю.
- Ничего, Иван Иванович, я буду вам подсказывать, как меня выдавать замуж! - засмеялась она. - Свидетели найдутся. Завтра в пять часов вечера регистрация моего законного брака!
- Так ты ж еще на больничном?!
- Одно другому не мешает!
- А родители знают? Они ж были против вашего брака в прошлом году?
- А родителей мы просто поставим перед фактом, когда гостей позовем и стол накроем!
- Негоже так, Света! Надо предупредить. А то опять тайный брак получается!
- Нет, дорогой мой председатель, тайных браков больше не будет! Тут у меня все по закону. С такой справкой - в любой день зарегистрируют, если, конечно, жених согласен. А мой давно согласен.
И все-таки она родителям ничего не сказала - не насмелилась. К концу рабочего дня в кабинет председателя пришли свидетели. Иннокентий и Екатерина Денежкины и Галина Черника. Владимир Иванов - жених, прямо с работы, в рабочей одежде, отряхивал с себя опилки... Иван Иванович поздравил их, расписались и молодожены, и свидетели, распили бутылку шампанского, закусили шоколадкой. Светлана и Владимир пошли домой вместе.
- Мы прямо с тобой как Ромео и Джульетта! - сказал Владимир. - Таинство свершилось. Когда же будем поднимать темную завесу?
- Подожди, родителей подготовлю... Денька два подожди!
- Скоро живот будет видно. А ты все - подожди!
…..
После дождей Ярославцевы решили съездить в Колыванский бор за грибами. С ними поехали подруги: фельдшер Кочнева Евдокия Андреевна и завуч школы Мария Макаровна Панфилова, правая рука Василия Александровича. Набрав грибов маслят, они возвращались довольные, все время подшучивая друг над другом. Ярославцев остановил машину.
- Подождите-ка! Мать, дай веник, под ногами у тебя. Пшеничку соберу курицам. Вон сколько просыпали на дорогу!
- Ну да! Ничего себе грузовичок подбросило! – удивились все.
- И давно он такой стал у тебя неадекватный?! Дороги - улицы частенько подметает? – хохотнула Мария Макаровна.
- Посмейтесь мне еще – высажу, пешком пойдете!
- Вась, а помнишь, как после войны на складах тебя дежурить по ночам партбюро твое заставляло?! – спросила Елизавета Николаевна.
Ярославцев молчал, заметая зерно на совок.
- Вась, - продолжала жена, - а ты тогда ведь никому ни зернышка не дал украсть, как тебя мужики тогда не прибили? Злые были, материли тебя…
- Тогда время было другое, сами знаете! Чего ржете?! Семена берегли для посева! Чем бы поле-то засевали, если б все зерно слопали ?!
- Вась! Все зерно собрал? Все подмел? – продолжала Елизавета Николаевна, когда он сел в машину и взялся за руль. – Молодец! А теперь отвези его на элеватор, сдай урожай Родине!
- Я что! Дурак что ли?! – подпрыгнул на сиденье Ярославцев под дружный женский хохот.
- Да, - задумалась Евдокия Андреевна, - время другое теперь. Время другое и люди меняются, становятся другими.
- Время другое, а мы не другие! – сердито возразил Ярославцев.
- Да другие, Вась, другие! Другими и мы становимся! – сказала Елизавета Николаевна.
- Только бы не совсем другими быть, не совсем бы, не развернуться бы на сто восемьдесят градусов! - задумчиво сказала Мария Макаровна. – А то люди все жадней становятся и жадней - веяние нового времени!
- Это ты обо мне сейчас?! – возмутился Ярославцев.
- Да что Вы! Бог с Вами, Василий Александрович! С такими, как Вы до коммунизма шагать! Вы ведь это зерно соседским курицам высыпите, потому что у самого еще есть и хватит!
- Ну да! Володе Иванову! Нет, я лучше Евдокии высыплю! Она женщина одинокая! Вечером пойду к ней еще и забор починю! – и Ярославцев подмигнул медичке.
- Но-но! Курицам посыпь! Забор почини! Но не до утра так и быть! – засмеялась Елизавета Николаевна.
На
