дому Якова Кобыляки. Там находились приятные для Якова гостьи… Стол накрыла жена хорошо, добротно. И подавала, подавала, чтобы ублажить душеньку веселившегося мужа. Ее никто не приглашал садиться за стол, а она и не торопилась садиться вместе с гостями. На Якова смотрели три пары вожделенных глаз одиноких женщин - его постоянных любовниц. Они ждали, кого же их них сегодня повезет он на природу, якобы провожая до дому… Люба Крутишкина – завмаг, Люба Жигайло - фельдшер, Люба Коленкова – бригадир животноводства. Ни с одной из них Люба Кобыляка, работавшая в совхозной столовой заведующей, не дружила, но перечить мужу не стала. Он собрал этот, как он назвал, женсовет, чтобы поиздеваться над своей женой и насладиться вниманием к своей персоне, заодно посмотреть, как же эти самоуверенные красотки, зная о связи Якова с каждой из них, будут играть одна перед другой роль «подруги семьи»… А он выпьет и понаблюдает. Яша считал себя прекрасным психологом, хотя жена называла его просто скотиной... Увидев неожиданно появившегося Владимира Иванова, Яков махнул ему рукой.
- Иди сюда, Владимир Николаевич, тут невесты! Выбирай любую! Одна краше другой!
- Надо поговорить, выйдем! - сказал, не здороваясь, Иванов.
На крыльце они закурили.
- Зачем Светку обманул? – сразу пошел в наступление Владимир. – У нее в глазах свет погас, душа помертвела. Она ведь поверила в твою любовь. А ты? Лапшу на уши повесил ей и ушел, и забыл!
- А у меня когда-то она совсем умерла, душа-то, как только узнал, что она там, в Москве, замуж выскочила. Я как помертвел! Теперь мне от баб одно удовольствие нужно, а не любовь! – зло ответил Яков и, вызывающе глядя ему в глаза, продолжил. – Да! Каждый раз новое удовольствие и деньги! Вон, сидит у меня в гостях Любка Жигайло - зажигалка ! Страшная, как лошадь, старше меня на десять лет, а в любовницах у меня! Денежки ее в чемодане частенько перебираю… правда, сильно не наглею. На коньячок, на девочек трачу, на каких захочу…
- А как же Светка? Ты же сам говорил ей – светлая душа, светлое имя, первая любовь…
- Да с ее непростым характером одни проблемы, - дружеским тоном произнес Яков, - мне нравятся бабы попроще. Понимаешь, я ничего не могу с собой поделать - затаскали меня они, залюбили, привык менять, ни одной отказать не могу! Руль из рук выпускаю, если на дороге увижу впереди красивую, незнакомую мне попку!
- Плохо, - сказал Владимир.
- Знаю! – ответил Яков.
- Ты, Яков Яковлевич, болен.
- Я?! Я здоров!
- Нет, ты болен, болен подлостью! И, видимо, неизлечимо. Не зря говорится: сколько ни крутись вокруг барана львица, он все равно будет смотреть на овец…
- А что Светка! – вспылил Яков. – Тоже мне - львица! Глупая, бесполезная деревенская баба! Ей цветочки на подоконнике да звездочки на небе – она и счастлива! Ты ей родственник что ли, печешься так о ней?!
- Родственник. Души у нас с ней родственные. А тебе-то что надо для счастья, Яков Яковлевич?
- А мне сам Бог велел любить всех баб, ни одной не отказывать! Их много, и все они меня желают, желанный я! Понимаешь? Вот я им себя и дарю! Но только на время, пока не встретится новая!
- Кончай кривляться, я с тобой серьезно говорю. – Владимир чувствовал, что Яков чего-то недоговаривает. Но тот предпочел отшутиться.
- Если серьезно, то я однолюб, люблю одних Люб! Первая женщина - Люба, Любка Жигайло! Зажигалка! Первая моя учительница - преподаватель похоти! Жена законная - Люба, три любовницы – все Любы! Светка, получается – лишняя! Имя ее в эту череду никак не подходит!
- Трепло! Теперь мне все с тобой ясно! - ответил раздраженно Владимир. Яков открыл дверь, приглашая Владимира. И они вошли.
- Ну, Яшенька! Ну чего ж так долго? - прогнусавила Люба Крутишкина.
- Ну, мы тебя заждались! – произнесла нараспев Люба Жигайло.
- Ну, где ж ты, друг дорогой наш?! – подала пьяный голос и Люба Коленкова.
Это жеманное трио доконало Иванова. Как могла попасть в этот ряд поклонниц Светка! Он подошел к столу, взялся резко за его край и перевернул прямо на них. Громкий смех Якова заглушил грохот посуды, визг и возмущения женщин.
- Ну, молодец! Уважаю русские эмоции! Хотя сам, дурак, на такое не способен!
Яков, улыбаясь, похлопал в ладоши и вышел вслед за Ивановым на крыльцо. Он начал было еще что-то говорить цинично и развязно, но Владимир с силой ударил его в челюсть, и Яков упал с крыльца на пеструю клумбу.
- Это тебе за мои эмоции! – Владимир приподнял его за воротник рубашки и снова ударил по лицу. – А это за Светкины!
В доме Люба - жена кричала, что подаст в суд на Иванова.
- Правильно! – ответила одна из загостевавшихся любовниц. А Люба Кобыляка распалялась.
- Он и так недавно пятнадцать суток отсидел, там ему и место!
- Рот закрой! – сказал Яков жене и повернулся к остальным женщинам. – А вы не возникайте! Нормальный он мужик. Правильный.
Подержавшись за ушибленное плечо, Яков поднял, поставил на место стол и пошел в спальню. Женщины принялись наводить порядок…
…..
На следующий день Светлана в начале обеденного перерыва, проходя мимо конторы совхоза, увидела Якова , как он выходил из своей новенькой вишневой машины «Жигули». Зашла, чтобы поговорить с директором о стульях. А с Яшей - о себе и о его Любе. В конторе никого уже не было. Только через приоткрытую дверь в кабинет директора совхоза были слышны два голоса. Ее внимание привлек разговор о ней…
- А как дела у тебя с твоей одноклассницей? Любовь, говоришь, первая?
- Да никак! – ответил Яков.
- Ты бы не мучил мою племянницу, Любочка уже вся извелась от ревности из-за Светланы.
- Да ну! Митрич! Какая ревность! Из-за нее уже не одна баба на деревне от ревности с ума сходит. А у меня таких Светлан на каждой улице знаешь сколько! Нужна она мне! Как же!
- Ты полегче, таких, как она здесь больше нет. Единственный экземпляр! Женщина с характером и достоинством! А какая симпапулечка, а, Яша? Не врешь ты мне, точно не нужна?
- Не нужна.
- Так отдай ее мне. Сдается мне, что она к тебе неровно дышит!
- Зато я ровно дышу! Бери, Митрич, не жалко! Целуется она – отменно!
- А вообще?
- А во всем остальном - дело вкуса… - ответил Яков Яковлевич. Ему явно не хотелось, чтобы Бузикеев знал, что так он и не насмелился зайти в отношениях с ней дальше предела разумного.
У Светланы подкосились ноги, надо было выйти скорее незаметно из коридора на улицу, но она не смогла. Она почувствовала, как задрожало все тело, ослабли ноги… Присела на стул у двери. Яков Яковлевич быстро вышел из кабинета и даже не заметил ее. Он торопился. Директор вышел следом.
- Светлана Васильевна, что случилось?
- Да ничего. Я просто шла мимо, вот хотела напомнить Вам про стулья. Ведь, правда, в сельсовете у нас сидеть не на чем.
- Да, да, - сказал Бузикеев ласково и, взяв ее за локоть, провел к себе в кабинет. Ноги еще подрагивали, Светлана села на стул.
- Светлана Васильевна, - начал он сразу атаку. – Давай завтра поедем на природу. Лето! У тебя очень усталый вид. Отдохнем, тихонько посидим у озера, поговорим о том, о сем. Ну, правда, не смотри так, я ведь от души приглашаю.
Зло ворвалось в нее, как кипяток, она сверкнула глазами, вдруг захотелось отомстить им обоим. «Делили меня, как шлюху! Яшка предал! Уступил меня своему начальнику, гад!"
- А знаете, что, Анатолий Дмитрич! Я поеду с вами! Только послезавтра!
- Да, да. Часов в пять вечера, - радостно заговорил он, - после рабочего дня! Я приеду за тобой на «Волге».
- Да, - легко согласилась она, - я буду ждать Вас в пять пятнадцать у переезда, где поворот в Лисичкин околок!
От неожиданного восторга директор поднял руки, чтобы приобнять ее, но не решился…
- До встречи ! - произнес он.
- До послезавтра!
На обед она домой не пошла. Сидела в своем кабинете и тихо плакала, закрыв дверь на ключ.
«Вот и все! – Подумала она. -Вот и все! Прощай, любовь! Да ее, оказывается, и не было у него! А я! Боже мой! А я - то думала, он меня до сих пор любит!»
Но в этот день не суждено было поработать спокойно! Едва маленькая стрелка на настенных часах встала на двойке, как в дверь постучали. Особенно настойчиво. Открыла - на пороге с улыбкой Антон Санников. Он сильно покачивался. Светлана ехидно сказала ему.
- Вы, как частенько, и нынче выпивши изрядно! И средь бела дня!
Он закрыл дверь, повернул ключ и стал снимать обручальное кольцо с руки. Потом обнял ее и с силой прижал к себе.
- Отпусти! Больно ведь! Медведь!
- На, возьми! Возьми кольцо! Я люблю тебя! Будь моей!
- Кем твоей?! Жена у тебя уже есть. Ты предал свою верность к ней, обручальным кольцом вот швыряешься из-за минутной слабости!
Она попыталась вырваться - не получилось.
- Ладно, я возьму кольцо! - согласилась она. - Отдам его после работы твоей Людмиле! Пусть она тебе опять по кумполу настучит! Ведь не первый раз уже ты ей рога наставляешь! Вся деревня хохочет над твоими похождениями!
- Но я кольца еще никому не предлагал!
- Давай, давай! Людочка твоя ой как будет довольна, когда я его ей верну!
Антон Санников испуганно отшатнулся от нее, надел кольцо обратно.
- Вот и вся твоя любовь дешевая! – улыбнулась она.
- Нет! Я действительно тебя люблю!
И он кинулся опять к ней. Светлана прищурила глаза.
- Посмотрим на твою любовь в других условиях!
- В каких? Я на все условия согласен!
- Послезавтра приезжай к Лисичкиному переезду в пять вечера. Буду ждать. Поедем с тобой на озеро. На дамбу у околка, которую весной очистили, знаешь? Теперь эта дамба называется Лисичкино озеро. Понял?
- Понял конечно! - обрадовался Антон.
- Только не перепутай. Послезавтра. В пять вечера на переезде у Лисичкина околка! А сейчас иди, вон в дверь стучать сейчас будут, обед-то закончился. Санников повернул ключ и, выходя, послал ей воздушный поцелуй, его пошатнуло, и он ударился головой об косяк двери. Почесал висок и опять послал ей воздушный поцелуй. Светлану это рассмешило.
В это время, стоя у машины, Бузикеев хвалился вернувшемуся к конторе Якову Яковлевичу, что Ярославцева согласилась поехать с ним на природу…
- Да не может быть?! – удивился Яков. – Так легко согласилась?
- Да не очень -то и легко согласилась, не сразу. Я ведь не раз ей предлагал. Видимо, ты перестал ее интересовать!
Яков зло сверкнул глазами. «Посмотрим, как вы встретитесь ! Ведь шутит она! А если нет?»
…..
Ярославцевы с внучкой уехали на месяц к сыну Алексею в Архангельск. Светлана проводила их до вокзала. Московский поезд ежедневно делал пятиминутную остановку на станции Майской.
Светлана осталась одна со своим горем. После работы легла на свою кровать и дала волю слезам. Она плакала навзрыд, горько и отчаянно. Владимир зашел проведать ее, когда узнал, что она одна, хотел помочь по делам в сарае или на огороде… Она не услышала. Он растерялся от ее крика и слез, не решался: уйти или остаться?
Ему захотелось приласкать ее, как ребенка, защитить от обиды. Кто?! Кто посмел ее так обидеть?! Она почувствовала, что кто-то рядом… Увидев его, она кинулась к нему, как к спасителю, обняла его, прижалась к нему всем телом и стала его целовать… Он хотел было остановить ее, робко попытался оттолкнуть, но она еще крепче прижалась к нему. И он не выдержал, поцеловал ее в губы. Она на время успокоилась, попыталась ему пожаловаться и, дрожа всем телом, заговорила.
- Они… они гады! А Яшка… урод! Гад!
- Не надо о них, девочка моя! Я люблю тебя! Никого нет,
