простые люди. У простых людей все просто: подумал – сказал, сказал - сделал. Не доверяй простому человеку, не так-то он прост, как показывает всем своим видом. Вот он и предаст тебя, когда ты этого не ждешь. Другое дело хитрец. Он хитрит и тебе это видно, - видно то, что он хочет обмануть тебя. Ты уже заранее настроен на то, что имеешь дело с хитрым человеком, и поэтому предупрежден. Кем7 Им же, вольно или невольно.
Простец – это предельный случай простого человека. Он так прост, что не может не обмануть тебя. В том, что он думает, говорит, делает нет ни одного грамма правды. Есть даже такие простецы, которые сами не ведают, что они патологические вруны. Вот таким простецом был Сократ. Он вполне серьезно, или как выражается народ: «на полном серьезе», мнил, что «знает, что ничего не знает». Другие софисты, то есть, вруны, одним словом, интеллигенты, утверждали, что они все знают. Их легко можно было «вывести на чистую воду», - выведать, что они знают многое, но отнюдь не все. Сократ же, этот бес спора и наглая выскочка, заявлял, что знает даже то, что не знает. Ну, где была логика у этого философского болвана? Он так заврался, что на каждом шагу нарушал законы логики, выдавая свои софизмы за мысли. Впоследствии его ученики стали называть их идеями.
Если бы Сократ говорил то, что он не знает вот это или то, например, не умеешь считать или писать, то его можно было понять и принять. Но откуда, скажи на милость, прохвост-софист, ты знаешь, что вообще не знаешь? Ты сам себя тут же опровергаешь. Несмотря на это такие глупые речи стали воспринимать как мудрость. Уже потом появились мастера сократовской и сократической галиматьи по прозвищу «диалектики».
Вот этот парадокс, как и все прочие, есть результат неумения думать, додумывать свою мысль до конца. Тот же самый парадокс он представлял уже в другом виде: как можно знать нечто, если ты его уже знаешь, знаешь до познания. Из этой глупости его ученик Платон сочинил целую теорию анамнесиса, то есть, познания путем, методом припоминания, и то учение, которое вошло в традицию мысли как учение об идеях.
Что же можно знать? Самого себя в аспекте познания. Когда ты познаешь нечто, вместе с ним ты познаешь себя, познающим нечто.
Правда, афоризм Сократа можно понять, если добавить одно слово: «наверняка». Но тогда это будет познавательная (когнитивная) позиция скептика-софиста, вроде ритора Горгия из Леонтин. Слова, слова, слова. Получится следующее: «Я знаю, что ничего не знаю наверняка». В таком виде эта мудреная фраза становится понятной. Но таким образом исчезает аура загадочности, которая вводит слушателя в транс. После этого из него можно вить веревки. Зачем правда, истина, ведь она не то, что не управляет, а заставляет собеседника артачиться и стоят на своем месте. Другое дело вранье. Именно оно облекается в святость и ему начинают поклоняться и безоглядно верить в него.
Вот такие, дорогой читатель, с вашего любезного позволения сказать, простецы-мудрецы, как Сократ, с легкой руки собеседника Платона, до сих пор «пудрят» головы людям.
Выходит, что мудрец – это обратная сторона простеца, который нагло и ловко врет, выдавая свою «правду» за что ни на есть одну истину. Мудрец – это такой простец, который у себя, а не у собеседника или у учителя, на уме. Вот попробуй догадайся, что он думает, если он противоречит сам себе.
Софистика и диалектика. Интеллигенты придумали софистику, чтобы обманывать народ, и диалектику, чтобы обманывать себя.
Три этапа религиозного пути к Богу. Любой здравомыслящий человек с жизненным опытом согласится с Вивеканандой в том, что представления о Боге и отношении к нему изменяются в лучшую сторону, развиваются по мере телесного, душевного (морального) и интеллектуального роста человека. Наивный человек боится Бога, как ребенок родителя, и видит его в качестве судьи, который все видит со стороны и готов его наказать за грехи. Это первый этап религии для всех, для званных. Естественно, этот этап чувственный, телесный, – этап воспитания чувства Бога, страха перед Ним. Для всех, точнее, почти всех Бог чужой, трансцендентный человеку. Это этап традиционных религий страха - веры.
Следующий этап для немногих, не званных, а избранных, у которых есть надежда на спасение. Она подпитывается тем, что Бог находится не за горизонтом событий, а в их гуще, рядом с человеком. Это душевный или моральный этап становления религии. Это религия не народа, а секты, общины посвященных адептов и учителей. Это религия не наказания, а поощрения, заслуги. Этап религии надежды.
И, наконец, последний этап религиозного развития человека, на котором человек находит Бога прямо в своей разумной душе. Это уже индивидуальная религия в том смысле, что у каждого человека своя религия, свой Бог, вернее, свой путь к Нему. Собственный путь человека к Богу является реализацией Бога в человеке. Это возможно только наедине человека с Богом без всяких званных и избранных. На этом этапе никто никого не учит. Как понимать богореализацию? Нужно правильно поставить вопрос.
Вопрос не в том, как Вивекананда понимает богореализацию в качестве индийского йога. Это пускай разбирают сами йоги. Нам совсем не интересно их индийское мнение. Нам интересно знать, как понимает богореализацию человек как человек. Разумеется, сначала отвечая на это вопрос, мы согласимся с йогами в том, что человек не становится Богом. Просто он стирает самого себя и на пустом от него месте появляется Бог, который и прежде там был, только был невидим. Но мы на этом не останавливаемся, потому что понимаем с тобой, благоразумный читатель, что человек трет себя, но стереть не может, да это и не надо делать. Так что же нужно делать? Следует позволить не себе стать Богом, что, разумеется, невозможно, но Ему стать тобой. Это единственный способ быть близким Богу. Что значит Богу стать человеком? Это значит, что Он признал тебя своим – одним из духов, воплощением не в душевном (чувственном) теле, а в духовном теле (разуме) Я. Третий этап религиозного пути – это этап любви.
В итоге, к какому выводу мы пришли, благоразумный читатель? Естественно, к тому, что спасутся не все, не народы, но только те, кто прошел все этапы религиозного пути к спасению. Другим просто нет места на небе, в Боге, им самое место на грешной земле. Поэтому лучше было бы тебе не родиться, если живешь не в духе. Тогда и спасаться тебе не надо, ведь тебя нет, некого спасать в таком случае. В полном смысле есть только Бог и тот, кто в нем. Из одного страха и даже надежды никак не попадешь в иной мир вечной, а не смертной жизни. Возлюби Бога больше себя и попадешь на небо. Как возлюбить? Для этого нужно иметь разумную душу. Без нее нет любви, есть только инстинкт или всякого рода сантименты. Душа станет разумной, когда разовьется до предела – до постоянного самосознания и в бодром состоянии, и во сне. Вот тогда и появится Бог в твоей душе. А пока что у тебя есть только предчувствие его присутствия, конечно, если ты надеешься на Него, а не страшишься Бога.
Это правда? Это часть правды, которая доступна человеку применительно к религии. Дальше располагается территория, которую в силах осилить только тот, кто уже не нуждается в помощи Бога. Она вне сферы человеческой судьбы.
Жить по правилам и жить по понятиям. Есть люди, которые живут по правилам, а есть люди, которые живут по понятиям. Кто живет по правилам? Тот, кто руководствуется в своей жизни оценочным суждением: вот это правильно, а вот то неправильно. То есть, для него важным является деление всего, что он думает, чувствует, говорит, делает, что с ним происходит и, вообще, случается в жизни, на правильно и неправильно. Эта правовая дихотомия, в основание которой положено правило, является его установкой в отношении к жизни и смерти. Разновидностью правовой установки на жизнь является научная. Ученые ориентируются на знание, поэтому делят в мире все на то, что они знают, и на то, что они не знают. Противопоставление «правильно – неправильно» трансформируется в их сознании на противоположность «знаемое – не знаемое».
Но есть и такие люди, которые руководствуются в своей жизни другой уже ментальной установкой – установкой на понятие: понятно или не понятно. Разновидностью такой оценочной (аксиологической) бинарной оппозиции, работающей в рамках двузначной логики, является концептуальная модель оценки: «осмысленно или бессмысленно».
Ограничивается ли этими установками человеческая жизнь? Конечно, нет. Но они самые популярные среди современных людей. Есть и такие люди (деятели искусства), которые руководствуются в своей жизни аффективной установкой на «нравится» и «не нравится», или «вкусно - не вкусно», волевой установкой на «хочу» и «не хочу», деловой установкой: «стоит – не стоит» и пр. Тем самым они живут уже не по правилам или по понятиям, а по своим вкусам, желаниям и интересам. Или верующие люди живут по вере, разделяя все на то, во что они верят и считают сакральным, священным, и во что они не верят и считают профанным, греховным.
Наконец, есть многозначные (символьные) логики и диалектика. Но они для узких («тощих», субтильных, тонких) специалистов и философов как «толстых» специалистов, а не нормальных людей. Оговорюсь: то, чем руководствуются специалисты или философы, имеет специфическую область применения и к обычной жизни обывателей, какими бывают и специалисты, и философы, когда просто живут, а не «выделываются» как эксперты или мыслители, отношения не имеет.
Но, если подумать, в их занятии – занятии специалистов и философов – есть то, на что можно обратить внимание. Либо как специалисты мы находим нечто третье, неопределенное значение вне двух строго фиксированных значений, либо ищем третье значение в двух других, углубляя процесс познания от явления к сущности, от сущности первого порядка к сущности второго порядка (ты заметил, благоразумный читатель, что и здесь, в логике «2+» значений, мы никак не можем отделаться от двузначной логики?). Так, например, мы берем понятия смысла и бессмыслицы и пытаемся найти в каждом из них другое, противоположное понятие. В результате получаем бессмысленный смысл и осмысленную бессмыслицу, что сокращаем для записи в следующую формулу: смысл смысла и бессмыслицы. Как ее понять? В любом смысле есть и бессмыслица тоже, когда смысл переходит через себя, нарушает свою меру и становится смыслом уже не смысла, а бессмыслицы. Казалось бы, смысл теряет себя, становится бессмысленным смыслом, но он и находит себя в бессмыслице и становится ее смыслом. Смысл бессмыслицы заключается в том, что она не смысл, а то, что не есть смысл, точнее, есть не смысл. Обратив эту формулу смысла, мы получим явную бессмыслицу: бессмыслица бессмыслицы и смысла.
Личная йога как ведание (веданта). Давным-давно мы с вами, высокочтимый читатель, уже обращались к индийской йоге, в частности к интегральной йоге Шри Ауробиндо Гхоша. Так, во всяком случае, мне видится. Но это видение может быть иллюзией. Ну, и что? Пусть это лишь видимость, кажимость того, что мы
