забрал с собой – Зацепин, явно, вообще не появится больше здесь. Марина с любопытством наблюдала за его действиями.
Во дворе, кроме грузовичка стоял уже и серый «Ситроен» Мухтара с напарником. Вот только на эскалатор метро он, увы, влезть не мог. И на бесконечных переходах у четырех станций метро возле Александровского сада в вечерний час пик Копылов с Даниловной смогли легко оторваться от пешего преследования напарника Мухтара.
Потом они долго стояли в укромном уголке возле дома Сабеевых. Расходиться не хотелось.
– Запомни, рассказ Джека Лондона не про нас, – убежденно говорила она. – И ты никогда не будешь равнодушным, и я. Просто ты меня шесть лет не видел, и я для тебя совершенно другая. Но я та же, что и раньше. Ты просто отвык от меня, а за два часа снова привыкнуть трудно.
– И все-то ты понимаешь! – настроение Алекса совсем не улучшалось от ее мудрой тирады.
– Ты моя вторая жизнь, причем лучшая ее половина. Значит, мы договорились? Ты будешь продолжать приходить к своей намоленной стене, – продолжала внушать она. – Нет, месяца три точно приходить не буду, – сарказм выскакивал из него словно по собственной воле.
– А что если мы найдем еще одно место для встреч? Например, возле Эйфелевой башни, у кассы, где продают на башню билеты?
– Тогда уж лучше в твоем университетском кампусе. Возле дома с выбитым стеклом.
– Там нет выбитых стекол, – возразила она.
– Ну так я специально выбью.
Даниловна показала ему свою визитку.
– Это логин моей электронной почты. Запомнил? Только не все конечно открытым текстом. Ну ты разберешься. Мне пора.
– Конечно. – Он не возражал.
– Ты меня поцелуешь?
Настал момент для его ответного хода.
– Только как дружбана, как старого боевого товарища.
– Товарищей не целуют.
– Других поцелуев у меня пока для тебя нет.
– Останься живым. Очень прошу, – вдруг совершенно неожиданно вырвалось у нее.
– Буду стараться.
Они уже на полкорпуса развернулись, чтобы расходиться, потом чуть замерли, посмотрели друг на друга и не выдержали, кинулись в объятия друг к другу, как самые обыкновенные влюбленные.
Потом, идя к метро, Алекс еще долго втягивал ноздрями запах с левого борта своей куртки, к которому на полминуты прильнула голова Даниловны. Пахло великими будущими встречами и преодолением всех преград.
В этот вечер он поехал ночевать не на съемную квартиру, а в общагу, наговорив Юле по сотовому сто пятьдесят причин, почему ему так надо сделать.
17
На крыльце больницы стояли Зацепин, Зоя и врач.
– Большое вам спасибо, Альбина Владимировна, – признательно улыбалась врачу Зоя.
– Ему бы по-хорошему еще недельку у нас полежать. Совсем бы горным орлом стал.
– А то, что я вас просила?..
Альбина Владимировна протянула ей тонкий скоросшиватель.
– Вообще-то не положено на руки отдавать. Я просто сделала копию с его больничного дела.
– Еще раз огромное спасибо. – Зоя передала врачу конверт с гонораром. Та скользящим привычным движением сунула его себе в карман.
– До свидания, Альбина Владимировна, – сказал Петр Зацепин, вернее Алексей Соколов, как звали первого Зоиного мужа, и как значилось теперь в больничном деле майора.
Петр с Зоей спустились по ступенькам с крыльца и направились к больничным воротам.
– Да не держи ты меня, как инвалида. Вижу я, вижу, – заверил Зацепин. И тут же, споткнувшись на рытвине, едва не упал. Зоя опять цепко ухватила его под руку.
– Ага, видит он! Ты у меня еще в Германии в глазной клинике месяц покукуешь. Мне инвалид не нужен.
– А что, бросишь, что ли? Не верю.
Они подошли к зеленой «Шкоде».
– Может, мне за руль? – пошутил Петр.
– Убью! – пригрозила она ему.
Сели в машину и поехали. На заднем сиденье поднялся, прячущийся там под пледом Алекс.
– Привет, Альберто.
– О, и ты тут! – воскликнул Зацепин.
– Почему ты называешь его Альберто? – пытливо глянула на них Зоя.
– А он как-то похвастал, что его в прошлой жизни звали Альберто. Ну так надо же сделать человеку приятное, – объяснил Алекс.
Навстречу «Шкоде» во двор больницы въезжал серый «Ситроен» с Мухтаром и напарником. Только чудом или заторможенностью мышления можно было объяснить, почему они не заметили сидящий во встречном машине объект их поисков. В машинах ярко-зеленого цвета серьезные люди никогда не ездят – это бывшие милицейские сыщики знали совершенно точно.
Час спустя «Ситроен» вылетал со двора больницы как заполошная курица – это врач Альбина Владимировна узнала по фотографии только что выписавшегося пациента по фамилии Соколов.
18
Зоя была все же бесценным помощником, обеспечив двух великих нелегалов-подпольщиков помимо всего предыдущего еще и безупречной конспиративной квартирой. Все опять прошло по цепочке личных связей: у одной из ее подруг оказалась родственница, которая смотрела в свою очередь за квартирой уехавших во Францию знакомых. Под занавес 90-х годов, когда Москва становилось местом, где зарабатывались хорошие деньги, мало кто, уезжая на Запад, совершенно сжигал за собой все мосты, вот и эта офранцузившаяся знакомая предпочла оставить за собой на всякий случай пустующую московскую двухкомнатку.
Сюда и привезла самоотверженная Зоя жертв подброшенной гранаты. Не забыла захватить с собой два комплекта постельного белья, туалетные принадлежности и две пары мужских шлепанцев, словом, живи – не хочу. Правда, не успели они, как следует расположиться и выпить по чашке хорошего чая, как на пейджер Зои пришел вызов от бывшего мужа: «Срочно позвони».
Она взяла сотовый Петра и ушла разговаривать в соседнюю комнату. Когда вернулась, вид у нее был порядком встревоженный.
– Кажется, началось. Только что к моему Соколову приезжали двое гавриков, спрашивали, кому он давал свой паспорт…
– Ну?! – в один голос воскликнули Зацепин и Алекс.
– Хорошо, что он еще вчера, как ты настаивал, отнес наконец в паспортный стол заявление об утере паспорта. Соколов сказал, что они тут же при нем это проверили, но все равно, кажется, не слишком поверили.
Алекс с Зоей смотрели на майора, ожидая его решения.
– Так, подруга, тебе срочно надо испариться отсюда. Езжай в Питер, бери там тур и недели на три мотай в Анталию.
– И не подумаю!
– Где твой заграничный паспорт?
– Дома, где еще? Только я никуда прямо сейчас уезжать не могу. Да еще чтобы через Питер…
Но Зацепин не желал слушать никаких возражений.
– Алекс, поручаю тебе. Едете к ней на квартиру. Машину оставляешь за километр от дома, дальше в ее квартиру идешь один. Берешь ее загранпаспорт и сумку с курортными вещами. Потом на автовокзал и проследишь, чтобы она села в автобус на Питер…
– Да никуда я не поеду, – пыталась Зоя перебить его. – Что я в Москве не найду, где можно временно перекантоваться? Да у меня просто нет денег на эту Анталию?
Перед таким аргументом даже Зацепин встал в тупик.
– Я взял в твоей хате заначку. – Алекс эффектным жестом достал из кармана тонкую пачку баксов.
– Молоток! – обрадовался куратор. – Обожди, ты что, ходил туда второй раз?
– Ну ходил. Надо было, потом расскажу.
Зацепин перевел свой строгий взгляд на подругу.
– А ты что будешь делать совсем без денег? – почти сдалась та.
– А я тебе не все дам. В три звезды поедешь. У меня еще заначки есть.
– Нет уж, в Турции меньше чем в пяти звездах делать нечего.
Через минуту сошлись на четырех звездах. И Копылов с Зоей тронулись в путь.
Алекс не переставал удивляться подруге Зацепина. В конце концов, подчинившись воле своего великовозрастного бойфренда, она тут же забыла про свои взбрыкивания и принялась все делать собрано и по-деловому. Позвонила начальнице на работу, наплела ей всего в три короба, подробнейшим образом потом составила список всех вещей, которые ему предстояло собрать в ее квартире, причем так точно, что на все про все у него потом ушло не более тридцати минут, а позже, уже на вокзале, дала ему указание, в какой именно платный гараж отогнать ее приметную «Лягушонку».
За все время их совместной поездки его так и подмывало узнать, как же она видит свои дальнейшие отношения с таким опасным гражданским мужем, но никак не мог подобрать слова, чтобы они не выглядели назойливыми и бестактными. На автовокзале, за полчаса до отправления автобуса Зоя неожиданно сама заговорила об этом.
– Он все смеется и шутит, а ведь опасность реальная. Не хочу вникать, куда именно он на этот раз влип, но, похоже, к старому ему уже никак не вернуться.
– А с вами тогда как? – У Алекса даже ладони зачесались от жадного любопытства.
– А меня он уже бросил, – спокойно констатировала она. – В той жизни, какая у него будет дальше, мне места нет.
– Да ладно, дядя Петя обязательно найдет какой-нибудь выход, – сам себе не веря, попытался успокоить ее Копылов.
– Жалко мужика: всех победит, ото всего отобьется, а в итоге останется с пустой-препустой душой.
Алекс даже слегка обалдел от такого пророчества, которое, в общем-то, касалось и его самого. Немедленно захотелось запротестовать: а так ли вообще нужно носиться с пустой душой, как с писаной торбой, ну будет пустая, ну и что??! Я вон уже почти семь лет отсидел в полном тотальном одиночестве – и ничего! Цвету и пахну!
– Оставляю его на тебя. Смотри, будь достоин, – сказала Зоя на прощание, раньше времени занимая свою автобусное место, чтобы он не увидел ее наполнившихся слезами глаз.
Добираясь до нового логова Зацепина на метро и троллейбусе, Алекс снова и снова восхищался подругой куратора. Как она, понимая, что он ее уже бросил, продолжала отдавать ему последние деньги, отчаянно упрашивала чужих людей и, в конечном счете, подставлялась под будущие наверняка суровые разборки с бандитами-спецслужбистами. И самое поразительное – нисколько не кичилась, не подчеркивала это, а выполняла как простой и очевидный долг любящей женщины. Перебирая в уме весь свой пока еще скромный донжуанский список, он попытался примерить такое поведение хоть на одну из бывших пассий – и ничего не получалось. Разве что Даниловна, да и та бы ни за что не стала уезжать в Анталию, а обязательно предпочла бы сражаться с ним рядом до конца.
Войдя в квартиру, Копылов подумал, что Петр спит, так в ней было темно и тихо. Но нет, Зацепин просто лежал в одежде на неразобранном диване и глядел в потолок.
– Проводил? – только и спросил он.
– Проводил, – эхом отозвался Алекс.
Потом они сидели на кухне, и куратор смотрел, как Алекс уминает полбатона с литровым пакетом кефира. О Зое не говорили, хотя Копылова и подмывало сказать, что она знает, что рассталась с ним навсегда. Еще хотелось узнать о ближайших планах, но спрашивать о них, означало признать свое дальнейшее соучастие в общих действиях, от чего Алекс желал всеми силами отбояриться. Выбрал нечто нейтральное:
– А у тебя зрение точно полностью вернется?
– Обещали процентов пятьдесят, не больше. И то хорошо.
Они снова помолчали.
– Ну ты решил?
– Что? – машинально спросил Алекс, с запозданием поняв, что вопрос опять о ликвидации Николаева.
– Сам знаешь что?
– У меня завтра экзамен, мне готовиться надо. – И Копылов гордо уединился со своими учебниками в маленькой комнате.
Майору ничего не оставалось, как терпеливо продолжать ждать.
19
Было совершенно ясно, что чем бы дело не кончилось, их привычным встречам-общениям
