Наташей. На уроке она забывает о себе, и вся поглощается в процесс. И в то же время, она постоянно отдает себе отчет, что делает и что говорит. И тогда она становится особенно искренна и очаровательна своею особой внутренней красотой. Впрочем, ее внутренняя красота прекрасно проявляется в любой обстановке: дома, в кругу друзей или знакомых, в обществе. Она всегда и везде держится ровно, спокойно и достойно, причем, всегда старается не привлекать к себе особых взоров. А что она все равно в центре внимания, так это как-то само собой получается.
Наташа очень стройненькая. Не тощая, но и не упитанная. В самый раз. У Наташи длинные каштановые волосы. Они у нее вьющиеся от природы. Поэтому она не делает никаких причесок, а просто оставляет их свободно ниспадать на плечах, обрамляя длинную изящную шею. Бирюзовые глаза у Наташи большие, выразительные. А взгляд пристальный, обволакивающий, но мягкий и добрый. Руки длинные, тонкие. А кисти рук… О них можно говорить особо. И очень много. Это кисти музыканта или художника – творца, создающего этими руками шедевры.
Наташа любит красиво одеваться. Красиво, по ее представлению, значит – не дорого, а со вкусом и модно. Наташа очень любит дорогую косметику и парфюмерию. Дешевых наших таких вещей у нее просто нет. Наверное, и не имелось никогда. Я еще в Сосновке уже в первые дни ее пребывания в поселке обратила внимание на особо тонкий аромат духов, который постоянно сопровождал ее там. Косметикой Наташа пользуется всегда. Даже дома. Но настолько аккуратно, что вся ее косметика на лице и на руках совершенно никак не замечается. Такое ощущение, что она так и родилась с помадой на губах и подкрашенными ресницами.
Еще Наташа очень любит различные украшения. У нее, конечно, имеется полный набор женских украшений: и перстни, и браслеты, и бусы, и цепочки с подвесками. Причем, непременно из натуральных камней и дорогих металлов. Наташа, по ее словам, не переносит разнообразную «бижуху», то есть, бижутерию. «Никогда не следует размениваться на мелочи, - сказала мне Наташа, - когда я однажды вздумала купить себе недорогое украшение. – Лучше иметь мало, но натуральное и качественное, чем много дешевой подделки». И подарила мне сердоликовый браслет.
Вообще, Наташа большая поклонница всего изящного и красивого. Что бы ни было: музыка, картины, ювелирные украшения, одежда и обувь, посуда, мебель, еда – все, по мнению Наташи, должно быть красивым и безупречным. «Чтобы чувствовать себя комфортно, - говорит она, - нужно окружать себя и свой быт прекрасными вещами и замечательными людьми».
Наташа очень придирчиво относится к моему гардеробу, который, по ее словам, должен быть разнообразным, красивым и удобным. Короче, мой внешний вид заботит ее так же, как и собственный. И, хотя она не суется постоянно с наставлениями и советами во что мне одеться, и как мне выглядеть, ее предпочтения и вкусы я соблюдаю ревностно. И не испытываю никакого давления с ее стороны, настолько высок был и остается для меня ее авторитет. Да, это так. Постоянно, везде и в любых ситуациях я хочу быть, как она. Хочу походить на нее во всем, даже в мелочах. Хочу подражать ее манерам, привычкам, стилю общения. Я была бы очень счастлива, если бы у меня это получалось хотя бы отчасти».
21
11 июня 1976 года. Из дневника.
«Наконец-таки, все мои волнения и мучения с экзаменами позади! Ура! Я успешно сдала первые в своей жизни экзамены. Кругом одни пятерки! Наташа довольна, Муся за меня рада, а я счастлива. В честь успешных испытаний мне устроили праздничный ужин с тортом и конфетами. Наташа предложила мне съездить домой, к матери. Сказала, что мать имеет право порадоваться успехами дочери. Я пообещала подумать насчет этого предложения. Но если честно, то ехать мне не хочется. Моя душа почему-то не может простить материного предательства. Еще и этот её хахаль! Он мне противен. Я вообще не понимаю, как с ними там уживается Ванечка?
Впрочем, Ванечка очень покладистый человек. Я очень скучаю по нем. Вот если бы он был здесь, то мне ничего другого в жизни и не надо было бы. Я, конечно, понимаю, что это невозможно. Господи! Как сложно все в жизни?
Я все время думаю: мне стоит остаться в школе, или следует поступить куда-нибудь учиться, чтоб приобрести профессию? У меня раздвоение личности. С одной стороны, мне хочется поскорее приобрести профессию (конечно, учительскую); с другой – совсем не хочется куда-нибудь уезжать. Наталья Николаевна стоит на том, что мне следует окончить 10 классов и поступать в вуз. Не знаю, что решить? Сидеть еще 2 года на шее у Натальи Николаевны тоже нехорошо.
22
-Аля, ты матери написала письмо?
-Написала.
-Ну, и что ты решила? Едешь в Вольск или нет?
-А ты хочешь, чтоб я поехала?
- Не хочу. Но я думаю, что тебе следовало бы съездить. Она тебе мать. Никто не знает, как жизнь повернет. Может быть, случится, что вы будете очень сильно нуждаться друг в друге. Зачем же сейчас отравлять ваши будущие взаимоотношения?
- Во-первых, я ничего ей не отравляю. Это еще надо разобраться, кто кому отравил. Во-вторых, когда будем нужны друг другу, тогда и будем думать. Ну, не хочу я никуда ехать!
-Ладно. В конце концов, это твое личное дело.
- Разве что, хорошо было бы, если бы можно было бы пригласить на лето Ванечку. Он никогда не был на юге.
-Да какие проблемы? Мне самой это сделать, или ты?
-Ладно, я напишу. Только где мы будем всех размещать?
-Аля, какие вопросы? Пусть приезжает, кто желает. А насчет размещения мы всегда решим. Летом можно жить и в летней кухне.
23
19 июня. Из письма.
« Здравствуй, Алька! Спасибо тебе за то, что пригласила меня к себе! Но я к вам туда не поеду. Витька от мамы ушел. Она теперь совсем одна. Постоянно плачет, жалуется, что все у неё в жизни наперекосяк. Я не могу оставить её одну. От отца было недавно письмо. У него все по-прежнему. Тоже приглашал меня на лето к себе. Но я и к нему не поеду. Я решил летом поработать где-нибудь. Мама тоже вышла на работу. Еще весной, когда Витька её бросил. Зря она с ним связывалась. И хорошо, что ты сразу же уехала. Только ты все-таки нас не забывай совсем! Пока! Остаюсь твой брат Иван!»
24
- Аля, ты что, плакала? Что случилось?
- Ваня письмо прислал. Не приедет он.
- Почему?
- Он решил летом устроиться куда-нибудь поработать.
- Что за чушь? Где он там найдет работу? И кто его куда-нибудь примет? Он же мальчишка еще. Ты написала, что на дорогу мы ему вышлем деньги?
- Написала. Но дело не в деньгах.
- А в чем?
- Он не хочет оставлять мать одну. Её хахаль еще весной сделал ноги.
- Я так и знала, что этим все закончится. А в чем проблема-то? Это же хорошо, что он сбежал. Ну, какая, скажи, могла быть между ними любовь? Просто увлечение, и все. А увлечение очень быстро проходит. Удивительно, что они целый год еще вместе продержались.
- Иван пишет, что мать плачет.
- Я думаю, что и это скоро пройдет. Ей заняться надо чем-нибудь.
- Ваня пишет, что она пошла на работу.
- Это хорошо. Работа от всего вылечит.
- Жалко мне Ванечку! Да и мать, вообще-то, тоже!
- Послушай, может быть, ты все-таки съездишь к ним?
- Не знаю. Я подумаю.
25
20 июня.
-Наташа, меня сегодня директриса вызывала к себе.
- Зачем?
- Она просила меня, чтобы я уговорила тебя позвонить Николаю Васильевичу насчет спортивного зала.
- И о чем я должна ему звонить?
- Ну, ты же знаешь, в каком состоянии у нас спортивный зал?
- Знаю. А почему она со мной об этом не говорит, а с тобой? Отец-то мой, в конце концов.
- Ну, не знаю. Видимо, хотела, чтоб я повлияла.
- Не буду я никому звонить. Мне не трудно, конечно. Но, во-первых, о школе должен заботиться колхоз. А колхоз наш далеко не бедный. И средства на спортивный зал, и даже на новую школу, вполне можно было бы найти при желании. А, во-вторых, что за протекционизм? По мнению наших местных руководителей я должна пробивать у отца каждый рубль? А куда эти рубли девают наши руководители? Понятное дело, что мне отец не откажет и ради моего спокойствия сделает все, что угодно. Но как можно всем этим пользоваться? Ладно, я сама поговорю с директрисой, чтоб она тебя не беспокоила. Ты так и не сказала мне, что решила-то делать дальше: оставаться в школе, или поступать?
- Я еще думаю.
- Ты не думай, а поезжай лучше навестить мать с братом.
26
13 мая 1977 года.
-Наталья Николавна! Мне мать письмо прислала.
-Что-то случилось?
-Да нет, просто она сестру мне родила. Вот и поспешила обрадовать.
-А ты, я вижу, недовольна? Это же прекрасно! Невероятно замечательное событие!
-Чего прекрасного ты в этом нашла?
-Прекрасно, что новый человек не свет появился!
-Ага, а кто этого человека воспитывать будет? Ты это принимаешь во внимание? Или, ты думаешь, этот ее кретин, который сделал ребенка и бросил? Да он потому и удрал, что его самого воспитывать надо.
- Но ведь он еще в прошлом году ушел от твоей мамы.
- Ушел, да не совсем. А теперь, когда ребенок родился, совсем слинял. Сказал, что он этому ребенку никто, и зовут его никак.
- Вот подлец!
- И где она только этих подлецов находит?
-Алечка! Ну, почему у тебя по отношению к собственной матери столько негатива собралось? Неужели, ты все еще не можешь простить ей ее ошибки?
-Да причем тут ошибки? Жила бы она нормально, как человек.
-Аля, знаешь, когда ты в таком тоне и с такой недоброжелательностью говоришь о матери, меня в дрожь бросает. Понимаешь, я чувствую себя жутко виноватой и перед нею, и перед тобой.
-Да в чем же ты-то виновата?
-Мне кажется, что это из-за меня ты так плохо к ней относишься. По-моему, все те чувства, которые ты должна была бы отдать матери, ты отдаешь мне. А я не хочу занимать в чьем-то сердце не свое место. Меня мучит такое положение.
-И напрасно ты мучаешься. Уж, кто-кто, а ты тут вовсе ни при чем. К матери у меня почему-то и до встречи с тобой никогда не было таких горячих чувств, какие должны были быть, наверное. Я не знаю, почему это так. Она вечно ругала меня, придиралась, обзывала по-всякому. Думаешь, это должно было мне нравиться?
-Не должно.
-Ну, вот. Я относилась к ней просто, как к матери. А потом, все эти ее исчезновения. Думаешь, она тогда впервые нас всех бросила и умотала? Мы еще маленькими были, когда она так же оставила нас с отцом и уехала, ничего не сказавши. Мы с Ваней плакали. Правда, не так долго ее дома не было, как в последний раз. В общем, нечего тебе терзаться. К тебе у меня совсем другие чувства. А к ней, действительно, не лежит сердце. Ничего не могу поделать. Жалко ее, конечно! Я давно ее простила. Но жить с нею не хочу.
27
-Алечка, я думаю, что тебе следует забыть на время о своих эмоциях и поехать к матери, коль скоро она просит. Ты же сама, помнится, говорила, что, когда будет нужно, ты поможешь. Говорила ведь?
-Ну, говорила.
-Вот теперь как раз и наступил момент, когда ей очень даже необходима твоя помощь.
-Возиться с ребенком? Там Ваня.
-Да причем тут ребенок? Ты понять должна. Она работает, и домашнее хозяйство у нее, младенец на руках, который постоянно требует заботы, почти взрослый сын выходит из под контроля, а мужчина, который должен был ей помогать, вовсе бросил и скрылся в неизвестном направлении. Есть, от чего с ума сойти. А ты уже взрослая, умная, все понимающая. Кому, как не тебе, помочь ей. И понять по-человечески. Так что, поезжай и постарайся
