На Новый год, я иногда рассказываю эту историю. И кто-нибудь из слушателей говорит: «Так это же готовый сценарий новогоднего фильма!» Вспоминая, наверное, лирический фильм «С легким паром». Мне тоже кажется, что если снять фильм с атмосферой перестроечного периода, когда эта история случилась, с хорошей игрой актеров, то смог бы получиться прекрасный лирический сюжет с элементом недосказанности.
Но, все по порядку. Это был примерно 1987-1989год, точно уже не помню.
В прекрасное застойное время я занималась туризмом, альпинизмом, а зимой горными лыжами. И мне все это было по карману, даже студентке, так как путевки в секции были дешевы, а при участии в соревнованиях и занятии призовых мест, бесплатны. Горнолыжный сезон начинался на Кавказе в зависимости от снегопадов, часто с начала декабря, но если снега не было, то с конца декабря точно. Я часто ездила в горнолыжный лагерь на Новый год или в декабре, тем более что декабрьские путевки были почти всегда бесплатны, а народу на склонах немного. В этот сезон я была как раз в декабре и под Новый год возвращалась домой. Возвращалась я через Ростов, так как там жила моя тетя. Ее я навещала одним днем, и вечером уезжала московским поездом, который ехал через Воронеж.
Это все предыстория. А сама история начинается с поезда, с 30 декабря.
Я нашла свое купе в плацкартном вагоне, там сидел парень лет 30, тоже в горнолыжном комбинезоне, то есть «свой». Он засмеялся, кивнул, представился: «Юрий» и помог мне забросить лыжи на верхние полки. Я уложила свой объемный рюкзак с горнолыжными ботинками в ящик под нижним, моим местом, еле запихнув его. Всегда здорово встретить своего, туриста, горнолыжника, так как сразу возникает свобода в общении и понимании. В дороге это здорово. Мы оба ехали на нижних полках, сели у стола друг напротив друга и стали легко общаться, обсуждая, кто где катался, трассы, погоду и т.п. Напротив нас на боковых местах сидели, хихикая, две девчонки лет восемнадцати. Для меня поездка в поезде всегда ожидание какого-то приключения, встречи с необычными людьми, интересные разговоры и возможность спокойно подумать о чем-то важном для меня. Но продолжаем саму историю.
Более никто в купе не входил. Юрий был москвич, очень внешне похожий на Шурика из фильма «Операция Ы», только похудее, с определенным московским лоском ироничности в разговоре. Как будто слегка подтрунивает, постоянно, подшучивает. Сейчас бы сказали: троллит.
Мы будем звать его Юрик, так как это имя близко к имени Шурик. Когда поезд уже почти тронулся, но тут же резко остановился, что у соседей попадали вещи с верхних полок, похоже было, что кто-то воспользовался стоп- краном. Потом послышался топот, шум, ругань, громкая мужская речь, громкие ответы проводницы. И в купе ввалился объемный мужчина в распахнутой дубленке, в сером костюме, с расстёгнутым пиджаком и белой мятой рубашке, выпавшей из брюк и оголившей рыжеватые волосы на объемном пузе. Он тащил на себе кучу коробок, авосек, пакетов и сумок. Бросил свой груз на пол в купе и пошел за второй партией своей ноши. Когда он все, что вез, принес, то сразу стал требовать, чтоб я дала положить ему свои вещи под мое спальное место. Мое объяснение, что там занято, его не пробрало и пришлось показать, что в тот ящик более ничего не поставишь. Он сразу же стал возмущаться на весь вагон и требовать проводницу, тогда Юрий, оказавшийся джентльменом, предложить положить его вещи под свою нижнюю полку, вытащив оттуда свой рюкзак и забросив его к лыжам. Мужчина распихивал свои коробки куда только можно в том числе и на наши ноги, стоявших у маленького столика. Мы слегка возмущались, подшучивая. Он извинялся и пихал снова. На свое спальное место –верхнюю полку, мужчина положил большой полиэтиленовый пакет с белой игрушкой в виде собаки с ушами спаниеля. Он был весь объемный, шумный и сразу в купе стало несколько тесно, а мы с Юрием вжались в стенку вагона у стола.
Наконец, он успокоился и сел, сняв дубленку, и наше купе заполнилось запахом пота. Тут же он стал рассказывать, как он бежал за поездом и как долго бежал. По разговору и запаху было понятно, что он чуть выпивши. И ему требуется внимание и общение. Мужчине было на вид лет 37, волосы редковатые и чуть рыжеватые, влажные и всколоченные, он их приглаживал большой пухлой рукой. Из соседнего купе сурово к нам заглянул пожилой мужчина в светло серой папахе, похожей на генеральскую, и Юрик его сразу же прозвал «Генералом». В нем действительно чувствовалась военная выправка и приказной тон, он как бы чеканил слова. Генерал что-то резко сказал вновь прибывшему и тот как-то сразу смолк с четким: «Слушаюсь». Но вновь прибывшему хотелось общаться, поэтому он начал с Юрика, подав ему руку и представившись: «Петр», потом посмотрел на меня и решил, что сойдет и так. Потом подошел к девчонкам и спросил, как их звать, оказалось Маша – Даша. Потом сказал, что надо проводить уходящий год и время еще детское: спать ложиться рано. Потом заглянул в купе к «Генералу», потом еще в соседнее, и слегка прошелся по поезду, в поисках единомышленников по проводам уходящего года. Было примерно пол восьмого вечера и ложиться спать было действительно рано. Люди ехали либо домой, либо в гости к завтрашнему празднику и предвкушение праздника подчеркивалось запахом мандаринов, заполонившим вагон. Было действительно приподнятое настроение ожидания. Петр, захватив бутылку шампанского, пошел к проводнице. Через некоторое время, дама с бейжиком «Людмила» принесла нам бокалы (штук 6) и четыре горячих стакана чая. «Только, пожалуйста, потише,»- сказала она. Петр же все время поднимал Юрика с насиженного места, доставая из ящика припасы: шампанское, коньяк, курицу-гриль, мандарины и бананы, копченую колбасу, хлеб, красную икру в баночке. Юрик отошел покурить, чтоб не мешать хозяйственности соседа, а по приходу спросил: «Не заказал ли барин цыган?». «Скорее купец-, ответила я- цыгане давно готовы и сидят через купе». Там действительно сидела цыганская семья. Мы посмеялись незлобно и решили, что противится соседу с широкой душой бесполезно. Петр же собрал по вагону желающих проводить старый год и публика, готовая к празднованию стала собираться в нашем купе, в общей сложности набилось человек двенадцать: несколько мужчин среднего возраста, несколько дам моложе, пожилая веселая пара. Надо сказать, что бабушек с малыми детьми в вагоне практически не было, основная масса попутчиков была из взрослого населения, вполне готовая к сабантую. Петр подсунул мне банку с красной икрой и батон и сказал: «Мажь!». Я смирилась, мазала бутерброды, раскладывая их на тарелочке, принесенной от проводницы Людочки. Предварительно мы выложили вместе с Юриком свои припасы: я домашние пирожки, а Юрик покупную пиццу. Конечно мы не рассчитывали на купеческий размах соседа, как и на большую толпу гостей в купе, но … Стоит ли мешать людям радоваться жизни? «Генерал» сурово попытался высказать Петру, что пьянка в поезде запрещена. Но тот миролюбиво стал уверять бывшего военного, что пить никто не будет, шампанское на 10 человек-это же не пьянка и сразу предложил генералу ложечку коньяка в чай с лимоном. Коньяк был армянский, а «Генерал» оказался слаб, ложечка в чай увеличилась до рюмочки, потом второй и суровый командир присоединился к нашей компании. Его ухоженная жена выглядывала улыбаясь из соседнего купе. Пахучая курица, разрезанная на куски, тонко порезанная Юриком колбаска, разломанные мандаринки, дольки лимона, шампанское в бокалах для женщин и коньяк в рюмочках для мужчин сделали свое дело, расслабив людей и в первую очередь Петра. Он все время пытался что-то рассказать о своей дороге и о том, куда он едет. И ему все время нужны были зрители и слушатели. Наконец, все чуть приняли и закусили, и стали готовы внимать. И тогда Петр, смущаясь слегка, начал рассказывать историю своей поездки. Он, оказывается, ехал домой мириться с женой. Более трех с половиной лет назад они поругались. И он, хлопнув дверью ушел в ночь, вернее к другу. Там у друга, они выпили пива, пожаловались на баб, выедающих мозг. А потом выяснилось, что друг едет на шабашку в Краснодарский край и может взять Петра с собой. А у Петра было плохо с работой, так как он все время попадал под сокращение и был в депрессии. А в депрессии он не мог искать работу и лежал на диване без желания жить. А жена, вместо того чтоб поддержать, начала зудеть, тем более, что у нее с работой было очень неплохо и зарплата росла. А его все это достало: ее зарплата, ее укоры … И он хлопнул дверью. Правда, утром, когда жена была на работе, вернулся в квартиру, забрал документы и нужные свои вещи, стараясь собираться как можно аккуратней, чтоб не было видно, что он приходил. И ушел. Вот.
«А, дети есть?», - спросил кто-то из слушателей. «Дочка. Три года ей было.» - ответил Петр. Дамы с осуждением качали головами и хмыкали. На некоторое время воцарилось неуютное молчание. Потом «Генерал» его прервал: «Дочери помогал?». Петр замялся и все поняли, что нет. «Обиделся я очень», - сказал Петр, - «Просто уехал и все, не было желания общаться». «Так!»- сказал «Генерал» грозно, -«А теперь что? Решил мириться?». «Ну, да», -замялся Петр, - «Осознал. Дочке вот подарок купил!». И Петр стал демонстрировать всем большую белую мягкую игрушечную собаку, которая своей величиной показывала размеры его раскаянья и отцовской любви. Зрители вежливо восхищались мягкой игрушкой. «Что думаешь?»- спросил «Генерал». Все замолкли показушно - осуждающе, но, странно осуждать человека, который тебя только что накормил и напоил. И молчание резко сломалось мужскими голосами: «Забей, давай выпьем, за твое решение, куда ей деваться, молодец, все будет хорошо» и другими словами поддержки. Все как-то заговорили сразу, что все он делает правильно, что семья-это важно и надо ее беречь, что жена будет рада, а дочь тем более. За это выпили еще коньячка, заели колбаской. А Петр получил свою дозу принятия и понимания, которой ему, видимо, не хватало, успокоился, улыбнулся, причесал растрепанные волосы не ладонью, а расческой. То есть, теперь он не лох и не неудачник, а вполне положительный мужчина, способный заработать и содержать семью. Исповедь его принята и грехи прощены. Получив порцию одобрения, Петр решил перевести внимание с себя на кого-нибудь из гостей купе, предлагая рассказать им свои истории или, хотя бы, анекдоты. Мужчины приняли предложение и по порядку стали рассказывать бородатые анекдоты про мужа-жену-любовника. Кому-то показалась, что вечная эта тема не совсем уместна, так как что там с женой за три года произошло… Намек был понят. Разговор перешел в область производственных историй и политических анекдотов. Каждому предлагалось рассказать свою истории, желательно смешную на любую тему, историю из уходящего года. Очередь дошла до Юрика. И он поведал несколько смешных полу-политических анекдотов, понятных, не бородатых. И сбросил очередь рассказов на меня. А я не умею смешно рассказывать анекдоты, да и забываю их тут же. Все с ожиданием уставились на меня и мне пришлось тут же принимать решение. К этому времени остатки курицы уже убрали
