вагона и когда судьи ушли, зашел в соседний вагон. Через некоторое врем, в наше купе пришел слегка сонный молодой человек, который залез на место Алекса. Но вагон не успокоился сразу: он продолжал гудеть! Дамы ругались со своими мужьями, которые возомнили себя судьями. Кто-то орал: «Тихо!», да так, что даже те, кто заснул, резко испугано просыпались. Наконец, Людочка вырубила свет везде, где только можно, правда еще долго в темноте «Генерал» успокаивал страдающего Петра, готовля его к встрече с женой и уча его не предъявлять Ольге претензии сходу. Они еще долго сидели на краю моего нижнего диванчика, пока я не позволила себе возмутиться довольно громко, тихое возмущение оба не слышали. Грузный Петя залез на верхнюю полку и довольно быстро, измученный страданиями, заснул, похрапывая и попукивая. Я же вертелась, как, впрочем, и Юрий, вернее он не вертелся, а просто лежал с открытыми глазами. Было душно, пахло алкоголем, потом и пищей. Я легла, наконец вытянув ноги, но заснуть не получалось. Уже пошли первые часы 31 декабря, сон был нарушен, перевозбуждение не проходило, я представляла, что сделает Алекс, на сколько расстроится Ольга, как она примет Петра? Я ворочалась и вздыхала, но заснуть не получалось, к тому же было довольно душно. Юрик присел на своем диванчике и тихо сказал : «Душно, пойдем подышим». Мы вместе вышли в тамбур рядом с туалетом, там было приоткрыто на четверть окно. На улице похолодало примерно до минус 15. Шел мелкий колючий снег, ледяные снежинке врывались в окно и таяли на коже. Световые блики от фонарей пробегали по нашим лицам. Было ощущение какой-то нереальности от происходящего. Мы довольно долго молчали, просто вдыхая морозный воздух. Потом мне вдруг показалось, или я услышала в своей голове голос Юрия, который сказал: «Не мучайся чужими проблемами. Алексу лучше самому выйти на большой станции и пересесть на рижское направление. Еще успеет к Новому году». Последнее предложение Юра тихо сказал голосом. Я ответила тоже мысленно: «Ты бы вышел?!», то ли с вопросом, то ли с утверждением, Юрий улыбнулся одними губами: «Наверное», - ответил он голосом. И далее наш диалог стал каким-то фантастическим: частично мысленным, частично нормальным. Последнее слово фразы мы проговаривали голосом. Слова, проговоренные голосом, как бы проверяли наше мысленное общение, что мы реально слышим друг друга. Юрий сказал: «Ты примериваешь к себе, а Ольга другой человек и она была за Петром замужем, а потом родила от него дочь». Слово «дочь» проговорено вслух. «То есть она такая же?» - задала вопрос мысленно я. Юра пожал плечами. Я продолжила мысленно: «Зачем самодостаточному парню, работающему в крутой фирме мордобитие и возможно милиция?» Слово «милиция» я проговорила вслух. «Вот-вот»- сказал вслух Юра и добавил мысленно: «Он не такой плохой, Петр, импульсивный, но хороший организатор». Это было реально прикольно и странно- наш разговор с проговоренными вслух обрывками фраз и абсолютным пониманием их смысла. Мы удивленно смотрели друг на друга и улыбались, экспериментируя открывшимися возможностями, удлиняя мысленные фразы. Я все эту историю увидела с другой стороны и нервозность от глупой ситуации ушла. Необычность нашего молчаливого общения была достойным продолжением фантастичной ситуации, случившейся сегодня вечером. Наконец, надышавшись, кто-то из нас зазевал, а зевание страшно заразительно и мы, зазевав в унисон, сказали друг другу одновременно: «Пошли стать» и вернулись к своим лежанкам. Спать мне осталось всего несколько часов, так как поезд приходил в мой город довольно рано, около 8 утра. После холодного воздуха, я вырубилась. И проснулась, когда проводница уже активно тормошила меня и Петра, потому что до приезда на вокзал «Воронеж-1» оставалось не более 30 минут. Юрику тоже пришлось вставать, чтоб вытащить вещи Петра из ящика под своей полкой. Я выходила из вагона последней, Юра провожал меня, нес мои лыжи. Выйдя, я оглянулась. Алекса не было, но он мог давно уже выйти. Петр навешивал на свои плечи кучу связанных пакетов и коробок, а потом стал спускаться в подземный переход. Юрка выпрыгнул из вагона, я мысленно сказала ему вернуться, а то замерзнет. Он ответил: «Ничего, потом досплю». Потом, все таки, прыгнул в вагон и помахал мне рукой, я ответила своим маханьем в ответ. Надела рюкзак, взяла в руки лыжи и подойдя к подземному переходу, оглянулась с поразившей меня грустной мыслью, что я никогда больше не увижу этого умного парня. Он пока стоял в дверях вагона. И чтобы не задерживаться долго на печальной мысли, я начала резко спускаться по ступеням подземного перехода. Все больше и больше понимая, что все, что было со мной совсем недавно: горнолыжный лагерь, Ростов и встреча с тетей, поезд со своим сюжетом и ночной разговор, все это уже где-то в прошлом, в которое вернуться невозможно. Меня поразило бесконечное понимание единственности каждого дня, которое ранее так контрастно не ощущалось, невозможность задержать мгновение, вернуть его и что-то в нем изменить.
Мироздание любит шутить. И тасуя колоду судеб
Нас пытается научить, что мы вечно в пролете будем.
А теория относительности будет попрана и растоптана
Мистицизмом живой действительности, да законом подлости скомкана.
Тот волшебник, собравший каждого и пасьянс, разложивший в поезде,
Потирает ручонки радостно от своей неписанной повести.
Было скучно сидеть: в окошечко на пейзажи лесные пялится?
Поиграйте теперь немножечко, чтоб сквозь слезы смеясь, печалиться
Для кого из нас представление? Все мы зрители и актеры…
Есть ли главный игрок? В сомнении…Кто спустил свои планы в прорубь?
Посмеялось лишь мироздание создавая и разрушая,
То расцвечивая желания, то в пахучую грязь макая.
Расскажи ему о надеждах длинным списком. А вдруг поможет….
Мирозданье откроет вежды, усмехнется: «А что? Быть может»….
