Предновогодний поезд

в толстый бумажный пакет, кто-то принес тортик, а проводница Людочка  много стаканов чая. Народ был весел и ждал продолжения шоу.
    Моя история была как раз из сурового празднования прошлогоднего Нового года в Цейском ущелье в горнолыжном лагере «Торпедо». Там, числа 2 января, начался большой снегопад с пургой и сильными ветрами, сильными до такой степени, что проезд в ущелье был перекрыт упавшим столбом ЛЭП, ведущим электричество как раз к поселку Цей и нашим лагерям. Дорога горная, с одной стороны скала, с другой горная река далеко внизу. Трасса узкая, еле две машины способны разъехаться. В такую пургу лучше не выходить из дома, а она одним днем заканчиваться не собиралась. И мы в лагерях остались без света, а, следовательно, и без отопления и кухни. Сначала мы переселились в одну большую комнату и парни, и девчонки, просто чтоб хоть от дыхания было теплей. Нам выдали дополнительные одеяла и сух паек. Потом начальство, поняв, что авария надолго, раскрутило дизель, и начало готовить горячую еду и постоянно кипятить чай для обогрева замерзших. В местном магазинчике был выкуплен весь алкоголь и свечи. Мы грели тело и душу чаем с коньяком и песнями под гитару, а также игрой в мафию под огонек свечи. И так несколько дней. Периодически мужчин снимали на расчистку выходов, так как снега уже насыпало до середины окна первого этажа, Мужчины расчищали тропинки к кухне и уличному туалету, тропинки, превратившиеся в узкий коридоры-туннели со снежными стенами с двух сторон почти с человеческий рост. Мы тоже просились им помогать, чтоб хоть как-то размяться. Но сушить варежки и штаны было негде. Температура была на улице довольно холодная, градусов 28 ниже нуля. Как-то я, по темноте идя в туннеле в туалет, наткнулась на парня, который тут же уступил мне дорогу, вклинившись всем телом в снежную стену. Когда я возвращалась назад, оказалось, что он присел в этой снежной стене и спит. А над ним уже навалило снежную шапку. Фонарика у меня не было, и я его заметила случайно. Я начала его тормошить и уговаривать встать, он отнекивался, говорил, что ему очень хорошо, и чтобы я не мешала ему спать. Кое как я его растолкала, помогла хитрость, что ему нужно меня проводить, потому что я боюсь идти одна. Я реально испугалась, что он замерзнет, а от холода и ветра у меня стали бежать слезы из глаз.  Наконец, он проникся моей просьбой и с трудом поднялся. Я отвела его в корпус, отдала медикам. Они его тут же напоили чаем со спиртом, растерли, его руки –пальцы были слегка подморожены. На другой день он нашел меня: ходил по жилым комнатам и спрашивал, кто его вчера спас. И подарил мне поломанную, но так дорогую, на тот момент, шоколадку.
    Пока я уже почти заканчивала рассказывать свою историю в купе вошел мужчина. Он с удивлением посмотрел на сбор в купе и тихим голосам попытался объяснить зрителям, что у него есть билет на место в этом купе на второй полке.  Разгулявшийся народ его тихий голос не услышал.  Наконец, устав от однообразного зажатого сидения в углу, я вышла и заставила народ раздвинуться и уступить место внизу новому попутчику. Кто-то подвинулся или ушел в свое купе, и новый попутчик присел на уголок нижнего диванчика. Мужчина был стильно одет в темно-коричневую натуральную дубленку и такую же шапку с козырьком. В руках у него была небольшая дорожная сумка и  дипломат, крайне модный тогда. Говорил он с легким прибалтийским акцентом. По времени было уже начало десятого. Кое кто из празднующих уже несколько устал, но народу в купе было пока много. И в соседних купе люди общались у своих столов, даже где-то бренчала гитара. И народ продолжал веселиться. Вновь прибывшему предложили присоединиться к прощанию с уходящим годом, заказали чай, подали рюмочку с коньяком, колбаску. Парень разделся, оказался в легком обтягивающем свитерке, хорошо демонструющем его вполне накачанную фигуру, и принял предложенные угощения, хотя и с некоторым удивлением. Безусловно он не рассчитывал на веселую компанию в купе, но смирился.  Народ, наконец, обратил внимание на нового человека., причем довольно пристальное. Дама справа от него держала для него тарелочку с яствами: бутербродами и курицей, а также периодически предлагая ему рюмочку с коньяком. Парень был слегка удивленный, но веселый, с одной стороны пожимал плечами от сложившегося, с другой стороны отвечал шутливо. Новый попутчик представился: «Александрс, можно Алекс». Прибалтийское имя и акцент вызвали кучу вопросов: «Откуда он? Зачем тут? Куда и зачем едет?» Слегка пьяненький народ был несколько дотошным. Он отвечал мягко, стараясь не сказать резко, хотя праздное любопытство ему не особо нравилось. Но он старался быть воспитанным человеком и не отвечать грубо. Кто-то стал вспоминать недружелюбие прибалтов на своей земле, он проигнорировал нападки и достал из дипломата «Рижский бальзам» к чаю, и это к нему сразу же  расположило  часть  гуляющего народа. Ему начали объяснять, что все тут рассказывают истории про себя, так уж завелось.  Он пожал плечами, но на вопросы отвечал охотно. Что он рижанин, был в командировке, а теперь едет в гости к даме. Генерал сразу срубил: «Жениться собрался?»  «Жизнь покажет, -ответил Алекс. «А она ждет тебя?», - допытывал Генерал»?  «Конечно», - отвечал тот- «Мы созвонились.» «Давно знакомы?»- продолжал «Генерал». «Да уже больше года, мы в одном компании работаем, на совместной учебе в фирме и познакомились», - отвечал Алекс. И Алекс назвал  советско-иностранную крутую компанию того периода.  «Чего тянуть-то, уже не мальчик!», - сказал сурово «Генерал». «Посмотрим- посмотрим», - отвечал прибалт- «Ей сначала развестись надо, она уже заявление подала». «Так она замужем?»- возмутился «Генерал». Парень пожал плечами: «Да нет, скорее вдова, наверное. Пропал муж давно. В розыск подавала. Но кто кого ищет?»  «Всяко бывает», - согласился «Генерал». В соседнем купе кто-то прилично запел под гитару под Высоцкого и часть гуляющего народа рвануло туда. Вагон не спал, народ слонялся по вагону то покурить, то песни послушать, то принять на грудь. Проводница Людочка вспомнила про нового пассажира и пришла за билетом и деньгами за постель. Алекс поднялся, стал доставать паспорт с билетом из кармана дубленки. Кто-то из гуляющих подбил его под локоть и из паспорта выпала небольшая фотография молодой женщины с распущенными волосами в купальнике на фоне моря. Несколько человек рванулись помочь - поднять, столкнулись лбами, засмеялись, похвалили даму на картинке и вручили фото владельцу. Все вполне мирно. Алекс поблагодарил, сел на диванчик и …вдруг Петр со всего размаху попытался ударить Алекса в лицо. Скорее всего ему помешала верхняя полка над прибалтом, или уже не очень четкая собственная реакция. Некоторые даже не поняли, что случилось. Может хотел человек встать, да не удержался, качнуло и просто упал. Петра усадили, но его лицо багровело на глазах, и он опять рванул к рижанину, пытаясь схватить его «за грудки» свитера. Тот, хоть и не понял, что случилось, достойно принял удар, вжав грузным телом Петра всю толпу, сидевшую на моей полке и вагонные стенки. «Что случилось?», - тихо спросила я у Юрика, он как раз стоял за моей спиной в проходе и в «куче-мале» мне повезло не участвовать. Он ответил тоже очень тихо: «Похоже они оба едут к одной даме».  «Так не бывает, - сказала я- «Чтоб в одном поезде, в одном вагоне и в одном купе?» «Бывает», - ответил Юрий- «Бывает и похлеще». Но, сидящий  в купе и вокруг народ, пока не понял, что случилось, да и Алекс, не слышавший откровений Петра, был в недоумении, возможно принявший поведение Петра за выходку нетрезвого человека. Ну что это за праздник русский без драки? Дамы пугали Петра милицией. Петр сидел с вытаращенными глазами, с растерянным лицом, с всколоченными волосами. Наконец он выдавил: «Как ее звать?» Голос его срывался. «Алекс ответил:  «Ольга. На море я ее возил». Петр опять всколыхнулся, сжал кулаки, но окружение повисло на его руках. До попутчиков стало доходить, что произошло. Кто-то захохотал и поспешил в свое купе рассказать интересную новость. Кто-то потянул за собой в соседнее купе Алекса, чтоб открыть ситуацию недоумевающему парню. Вагон заволновался. Один «Генерал» сидел как статуй с нахмуренными бровями, обдумывая не простую ситуацию.
    Наконец, он рявкнул, приказав всем замолчать. И предложив всему обществу поезда обдумать ситуацию и высказать свое мнение. Потому как семья- дело святое и разврат допускать в стране нельзя! Поэтому, надо провести опрос среди попутчиков. Время тогда было высказывания мнений, споров и голосований. На заводах выбирали директоров из людей, даже не имеющих высшего профильного образования.  И народ искренне верил, что он что-то может. Вот и в поезде сразу образовалась активная группа, пристававшая к попутчикам с вопросом, что они думают по поводу сложившейся ситуации. А так как, доехать обоим соперникам в одном вагоне невозможно из-за естественной драки между ними, то одного придется с поезда ссадить.  Мне такое решение вопроса казалось маразмом, и я реально не могла представить его воплощение. Как это ссадить с поезда человека, имеющего билет? Поэтому, пока просто смеялась над ситуацией и над Петром, который мне, как женщине, не особо нравился, а в сравнении с Алексом тем более. Но активная группа начала реальный опрос. Народ, относившийся к ситуации с юмором от опроса отшучивался, скорее воспринимал сложившееся  как я.  То есть не серьезно. Накормленные Петром мужики, тем не менее высказались, что они за Петра, а «нового» надо ссадить. Молодые дамы были против, им явно больше нравился Алекс, они мотивировали, что Петр проявил себя по отношении к жене крайне плохо и так ему и надо, пусть теперь локти кусает. Пожилые дамы говорили о осознании им, то есть Петром, своей неправоты, а семья- это, все - таки, семья. А прибалт жениться пока не намерен.  «Генерал» еще раз спросил Алекса в лоб: «Жениться будешь?» На вопрос Алекс заржал, его ситуация забавляла, и он относился к ней с юмором.  Его пригрели в соседнем купе, подальше от разъяренного мужа, там народ шутил и рассказывал анекдоты на соответствующую тему. Разгоряченный вагон спать не собирался. Кто там считал голоса, не знаю. Да и считал ли? Или просто «Генерал» принял решение и нашел сподвижников, а голосование было просто профанацией, но, согласно подсчетом команды «Генерала» за выдворения из поезда любовника высказалось процентов 60 от всего состава попутчиков нашего вагона.  И я вдруг поняла, что ведь и правда высадят парня «на ночь глядя» на большой станции. И  надо что-то делать. Время шло, вагон не спал, было уже около двенадцати, когда наш поезд стал приближаться к большому городу, где должна была быть остановка поезда. Несколько мужчин заставили Алекса одеться, вырывали его дипломат, высказывая ему решение «коллектива». Я побежала к проводнице, она тоже была удивлена, и мы вместе пошли с ней в соседний вагон договариваться о замене. Алекса уже вытолкнули в тамбур. Я шепнула ему на ухо, чтоб он вошел в соседний вагон. Спорить с пятью пьяными мужиками, возомнившими себя судьями, было глупо.  Поезд стоял минут десять.  Алекс слегка потоптался у нашего