корпорациями, в которых работали на благо плутонцев, и бараками. Какая же прекрасная она стала сейчас! Ещё лучше, чем на картинках. Барни с удовольствием проделывал в земле лунки и сажал в них растения. Пару часов ему помогал Илир, но потом робот уехал работать в корпорацию. Кто-то закрыл ему глаза. Барни положил свои руки на руки незнакомца.
— Мэрион!
— Ты всегда узнаешь меня, Барни.
— Кто ещё это ещё может быть. Почему ты не в лаборатории?
— Захотел прогуляться, подышать воздухом и соскучился по тебе.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Барни.
— Вполне. Я совершенствую лекарство, которое принимаю, и с каждым днём мне становится все лучше.
Барни посмотрел на волшебные глаза Мэриона — сейчас они были точь-в-точь как цвет неба над головой, цвета небесной лазури.
— Почему ты так смотришь, Барни?
— В твоих глазах отражаются облака...
— И ты тоже отражаешься.
Барни прыгнул на пришельца и оба упали в густую высокую траву. Мэрион лежал на спине и смотрел в небо.
— Как же красиво, — проговорил он.
— Тебе нравится здесь больше, чем на Росс?
— Намного, — ответил пришелец.
— Почему же мы сразу сюда не переехали? — спросил Барни.
— Не хотелось бросать лабораторию, тем более, мы столько лет прожили на Росс. Но все случилось, как случилось. И, если нам предназначена вечность, то мы проведем её на Земле.
— На самой лучшей планете, — ответил Барни, любуясь Мэрионом, облаками, цветущими травами.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Зарт.
— Мне уже лучше, — ответил Ноа. — Спасибо. Знаешь, ведь обо мне никто никогда так, как ты, не заботился. Это в первый раз.
Зарт сжал руку Ноа.
— Теперь я всегда буду заботиться о тебе.
Ноа кинулся ему на шею и обнял, киборг обнял его в ответ.
— Знаешь, я тут подумал, было бы неплохо, если бы ты обучался и совершенствовал свои умения на работе.
— Да, я хочу, — ответил парень.
Хочу всему научиться и ни от кого не зависеть. Зарт погладил его по волосам.
— Что бы у тебя ни было в прошлом, оставь это, пока не отпустишь прошлое, не сможешь наслаждаться настоящим.
— Знаю... — проговорил Ноа. — Хочу в настоящем и в будущем быть с тобой.
Илир постоянно думал о том, что Генти теперь президент на планете Росс, а ведь если бы он не уехал с Агоном, сейчас мог и сам бы стать президентом. Вспоминалась высокомерная усмешка Генти с экрана, будто предназначенная для него. Генти никогда не был таким раньше, это был несчастный робот, страдающий из-за неумышленного убийства своего возлюбленного. Неужели столько лет терзаний и одиночества обозлили его? "Нет ничего хуже, чем робот, способный чувствовать", — сказал как-то раз один из создателей Илира.
13
Арди приоткрыл дверь: Агон стоял у окна, парень вошёл в комнату. Его иссяня-черные волосы переливались как вороново крыло.
— Скоро снова пойдёт дождь. На этой планете зачастили дожди. — Арди обнял киборга и прислонился к его плечу. — Я приготовил тебе обед, — тихо проговорил он и начал осторожно целовать Фатоса в щеку.
— Ты так заботишься обо мне, — повернулся к нему киборг.
— После твоего признания в таких сильных чувствах я был очень растроган, я хочу всегда быть с тобой. Ты много лет был моим ангелом-хранителем и я без тебя не могу. Когда-то я считал тебя старшим братом, но ты теперь гораздо больше, чем брат, ты стал частью меня.
Фатос заключил его в объятия и долго, не отрываясь, смотрел. Нужно ли для счастья что-то большее, чем услышать такие слова от того, кого любишь?
— Простите, что нарушаю вашу идиллию, но вы Агона не ваидели? Уже столько времени, а его до сих пор нет, — заглянул в комнату Илир.
— Нет, мы не видели, — ответил Фатос.
— Ладно, — робот вышел из комнаты. Он начал переживать, не случилось ли чего. Илир вышел на улицу и пошёл искать пришельца. Кто-то кинулся ему под ноги — это был тот самый парень, который наведался к нему домой в прошлый раз. Зная свою удачу, что в подобных ситуациях он всегда встречает Агона, Илир скорчил гримасу неприступности, чтобы оградить себя от последующих проблем и скандалов.
— Послушай, парень, — сказал робот, — я занят, я давно уже живу со своим возлюбленным, так что найди себе другой предмет для обожания, у меня из-за тебя в прошлый раз были неприятности.
Не дав парню ответить, робот поспешил смыться, чтобы уйти от дальнейших ненужных разговоров. Да, пусть это больно и неприятно, но лучше сразу расставить все точки над "и".
Робот попал в парк — на этой планете было много садов и парков, все было зеленое, с огромными естественными кронами (на некоторых планетах деревья уродовали, отпиливая на них кроны и ветви). Он обошел весь парк и на одной из полян увидел сидевшего к нему спиной Агона, узнав его по длиннющим пепельным волосам, которые стелились по траве. Пришелец смотрел в небо, наблюдал, как сгущались тучи. Подул ветер.
— Агон! — позвал робот. — Что ты здесь делаешь, я ищу тебя повсюду!
Заглянув в лицо пришельца, он увидел, как по нему катятся слёзы.
— Агон, что случилось?
— Росс... моя планета, — проговорил пришелец. Илир пару раз видел Агона в слезах и эти слёзы были из-за него. Сегодня ситуация была несколько другая.
— Агон, ну не надо, — робот принялся вытирать слёзы, катившиеся по щекам пришельца. — Я же у тебя есть.
Подул ветер — их волосы перепутались между собой — огненно рыжие и светлые, пепельные. Агон обнял робота.
— Да, ты у меня есть, ты был создан специально для меня.
— Разве тебе здесь плохо, со мной? — спросил робот. — Да, надо работать и нет миллиардов, но мы ни в чем не нуждаемся, посмотри, как здесь красиво! А со временем, кто знает, быть может что-то изменится и мы сможем вернуться, — робот, как лекарство, давал слабую надежду. Обессиливший Агон лежал у робота на руках и смотрел на сгущающиеся тучи. Робот гладил его по волосам.
— Да, мне неплохо здесь, — проговорил пришелец, — может быть, здесь мне даже лучше. Мои умения востребованы на работе, здесь я могу быть самим собой, мне не нужно кого-то строить из себя, чтобы не потерять "лицо" перед элитами. Здесь я свободен от своего положения, ко многому обязывающего, и могу дышать полной грудью, могу валяться с тобой на траве, говорить и делать, что захочу. Быть может, мне всю жизнь не хватало именно этого? Быть свободным от собственных миллиардов.
— Но даже не смотря на осуждения элит, ты оставался со мной и не стеснялся того, что встречаешься с роботом, — сказал Илир.
— Да я гордился этим! Ведь у меня был самый красивый, самый экзотический робот на всей планете и они мне просто завидовали, сами мечтая обладать тобой.
Пришелец лежал у Илира на коленях, робот смотрел на него и улыбался.
— Агон, пойдём домой, сейчас пойдёт дождь. Мы найдём, чем заняться дома, во время дождя. Я растоплю камин, приготовлю ужин.
— Заманчиво, — пришелец нехотя поднялся. — И я знаю, что после дождя обязательно будет солнце.
— Вы там не вымокли? — спросил Фатос, растапливая камин.
— Вымокли немного, — ответил робот.
— Нашёл Агона. У вас все в порядке?
— У нас все более, чем в порядке, — сказал Илир, после чего, они ушли к себе.
Арди подошёл к киборгу и попросил открыть рот, после чего положил туда кусок бисквита.
— Что это? — прожевывая, спросил киборг.
— "Лунный каприз", сделанный по натуральному рецепту специально для тебя.
— Неподражаемо.
— Думаю, этот дождливый вечер можно провести у камина, — сказал Арди.
— Я бы с удовольствием провёл его в постели, с тобой вдвоем, — сказал Фатос, горящими глазами посмотрев на него.
— Ах, Фатос, у тебя одно на уме. А мне хочется просто домашнего уюта, романтики.
— Как скажешь, Арди, я — твой раб и буду выполнять пожелания своего господина.
— Скажешь тоже, — рассмеялся Арди, — раб.
— Может красного вина? — снова повернулся к нему киборг.
— Почему бы и нет? Что может быть лучше красного вина в дождливую погоду? Хочу сидеть у тебя на коленях возле камина, пить красное вино и любоваться дождём, смотря в окно, а потом... потом будет видно.
— Все будет, как ты скажешь, — ответил киборг.
— Зарт, я начал обучаться и делаю успехи на работе! — воскликнул Ноа.
— Как я рад за тебя, мой мальчик, — я знаю, что ты способный и у тебя все получится, — ответил киборг.
— Я делаю это для тебя, Зарт, потому что ты вдохновляешь меня.
— Как бы там ни было раньше, внутри тебя скрывается настоящий клад.
Ноа почувствовал на своих губах поцелуй киборга и по телу пробежала лёгкая дрожь. По стеклу стекала капля дождя.
Илир всячески пытался отвлечь Агона от грустных мыслей из-за Росс, не давая ему скучать.
— Киборги пьют красное вино, я и нам взял.
— Нам? Ты будешь пить вино, Илир?
— С тобой буду, — ответил Илир. — Если я буду пьян от твоих поцелуев, свалю на вино.
— Я знаю, что ты не пьянеешь от алкоголя.
Робот тоже забрался под одеяло.
— Снова льет, как из ведра, — Агон посмотрел в окно. Робот прижался к нему.
— Люблю лежать так с тобой, когда идёт дождь, — сказал робот. Агон развернулся к нему и крепко обнял, Илир обнял его в ответ, — они продолжали лежать молча, слушая дождь. В объятиях своего робота Агон забыл обо всем на свете: о Росс, о своих миллиардах, о прежней жизни, в его руках находилось самое главное сокровище и все остальное уходило на последний план.
— Агон, поцелуй, — попросил робот.
После обильных ливней над планетой Земля взошло Солнце и природа просто расцвела: все ожило и зазеленело с новой силой.
— Мэрион, посмотри, какая красота! — восторженно воскликнул Барни.
— Вижу, — ответил плутонец.
Парень крепче сжал его руку.
— Ладно, мы, пожалуй, пойдём, — сказала Анна и они с Террансом, не торопясь, пошли обратно. Терранс тоже был до сих пор жив, получив бессмертие. Они слишком много лет не общались с Барни и разошлись тогда в не слишком-то добрых отношениях. Терранс добивался его, впадал в истерики, ревновал. Но это было так давно, что почти забылось. Барни был рад, что сейчас они с Террансом наладили добрые отношения. Время стирает острые углы.
— Как я счастлив жить на своей планете! Наслаждаться чистым воздухом, изумрудной зеленью, этим небом, солнцем, облаками! У нас нет ни богатых, ни бедных, все живут в достатке, у нас есть вечная молодость и бессмертие, у меня есть ты... чего ещё я могу желать?
— Радуешься, как ребёнок, — улыбнулся Мэрион.
— Хотя... я бы, наверное, пожелал, чтобы на всех других планетах жили бы так же, как и на нашей. Чтобы вся Вселенная была свободной и счастливой!
— Пришельцы других планет должны сами стремиться к этому, Барни, — ответил плутонец. — Под лежачий камень вода не побежит.
— Просто у них нет тебя, потому что ты весь мой, — ответил парень.
— Наверное, — Мэрион потрепал его по волосам. Барни крепче сжал руку Мэриона, они шли вперёд, навстречу Солнцу, навстречу новой странице в собственной истории, которая с некоторых пор стала одной на двоих.
— Мэрион?
— Что? Хочешь сказать мне лишний раз, как меня любишь?
— Ты научился читать мысли? — поинтересовался Барни.
— За столько лет научился, — ответил пришелец.
В лицо дул свежий ветер. Барни всегда думал, что ветер — это свобода. Если ты можешь быть самим собой — ты свободен, а если ты можешь быть самим
