жизни.
И коротко взглянула на меня.
«Ждёт ли моего ответа?.. Пожалуй, нет».
- А однажды у нас кот заболел. Спрыгнул с диванчика, потерял сознание, мы с детьми стоим над ним, не знаем, что делать, а Коля... А он вошел, посмотрел на него и вдруг сказал: «Да отнесите вы его на помойку».
До этого свеча на столике тихо потрескивала, огонёк каплей тянулся вверх, но при этих её словах вдруг начал оседать, клониться в стороны, тени в купе ожили, стали перемещаться...
«Ну надо же... Словно кто-то дунул на свечу. Не её ли муж?.. Но ладно, хватит мистики. Ответить ей на это что-либо?.. Нет, промолчу. Пусть – сама...».
А Полина уставилась на огонь, потом окинула взглядом купе... как будто только что вошла в него, и на губах заиграла странноватая улыбка:
- Раз в лес с ним собрались. И было это, когда дети с нами уже не жили. Доехали до лесничества, вышли, побродили в березняке... А уже была довольно поздняя осень... листья под деревьями - ковром, над оголёнными ветвями голубое небо, да еще запахи лесные... Так-то хорошо было! Потом пошли на остановку, а нам и сказали, что последний автобус уже ушел. Что делать? Пошли к трассе... там еще автобусы ходили. И пошли не по дороге... там машины шастали, а вдоль дороги, по лесу. И вот... - Протянула руку к свече, приподняла её, пальцем притронулась к оплывшему воску, резко отдернула: - До трассы надо было идти километров пять, не так уж и далеко, а я... - Опустила свечу: - А у меня почему-то ноги... ну так устали! Может, от неудобной обуви... И я еле тащилась, а Николай... - Коротко взглянула на меня: - Ведь казалось, что он должен был подойти, предложить опереться на него, посочувствовать, да?.. Или машину попутную попробовать остановить, а он... - Откинулась к стене: - А он просто пошел впереди. И когда пришли на остановку, то я буквально рухнула на пенёк, а он даже не подошел, не сказал утешающих слов. Да и когда ехали в автобусе... Ни-и слова!
Я тронула её за руку:
- Полина, но неужели это могло вас обидеть? Ведь вы знали его столько лет...
- Да нет! – громко воскликнула: - То была не обида, а продолжение того, что начало копиться с первых годов нашей с ним жизни. Ведь вначале... Да, вы правы, вначале все бывают другими, вот и он... Были, были в первые месяцы и цветы, и подарки, а потом... Знаете, недавно видела кино...: - Облокотилась о столик, отвернулась к темноте окна: - Он приносит ей чашечку кофе, улыбается, берёт руку, целует...: - Взглянула на меня: - Гламурная банальность, да? А мне - как ножом по сердцу. Ни-ког-да он мне - вот так... А ведь даже мелочи согревают душу, вызывают радость, которой мне так не хватало! Не раз про себя твердила: «Хочу радости. Радости хочу!», а он...: И махнула рукой, снова отвернулась к окну, почти прошептала: - В общем, с годами стал он для меня каким-то деревянным.
Дотоле мелькавшие станционные фонари вдруг повисли над нашим купе, приглушили свет от свечи, в коридоре зашаркали шаги, наша дверь резко открылась и к нам вошли две оживлённые девушки:
- Ой, как у вас темно! – воскликнула одна из них и включила свет.
Полина погасила свечу, сунула её в коробочку, а девушки побросали свои рюкзачки на полки, вспрыгнули на них и, перекинувшись несколькими фразами и смешками, затихли.
- Выйдем, покурим? – кивнула Полина на дверь.
«Да я не курю», - хотела ответить, но молча поднялась, и мы вышли.
Фонари в окне поплыли, мелькание их стало убыстряться и через минуту размытыми пятнами последние нырнули в темноту. Полина предложила сигарету, я отказалась, а она закурила:
- Наверно, Вы осуждаете меня... Да нет, не отпирайтесь, я бы – тоже, если б услышала такое...: - Устало улыбнулась: - Но понимаете, в наших отношениях с мужем это никак не проявлялось. Я не упрекала его никогда в том, о чём говорила, а он... Догадывался ли? Не знаю. Во всяком случае не могу вспомнить, чтобы случился какой-либо разговор на эту тему. Да и детям об этом не говорила, а когда выросли, завели свои семьи, то...: - Взглянула на меня с вопросом в глазах: стоит ли говорить еще? Но махнула рукой: - Тогда я и встретила его... - И на губах вспыхнула потаённая улыбка: - Володю Мельцера... свою первую любовь... Странная фамилия? Да нет, просто он обрусевший немец... А расстались потому... Ну, знаете, как это бывает? Хотя и любили друг друга, но были горячи, нетерпимы в спорах... А еще он, после окончания института, должен был по распределению ехать работать на Дальний восток, а я отказалась, и он уехал, женился там... Ну, а я познакомилась с Николаем...: - Её улыбка погрустнела: - Ведь вначале он был мне очень симпатичен, да и настойчив, вот и...: - Помолчала: - Так вот... Встретились мы тогда с Володей и поняли, что и теперь любим друг друга. Предложил развестись... Ну да, он уже тогда развёлся, вот и предложил уехать с ним, а я не решилась... Да, вы правы. Устоявшийся быт, хороший муж... не скандалит, уважает, лишнего не требует, но...: - Глубоко затянулась, помолчала: - Может, Вы не согласитесь со мной, но я думаю, что если люди живут вместе, то им надо и делать всё вместе, а Николаю было безразлично, какую мебель я куплю, какое платье надену...: - Взглянула вопросительно: - Как вы думаете, может, дети потому его и любят, что не вмешивался в их игры, не заставлял делать уроки, как я?.. Не знаете. А, по-моему, так не должно быть, не должно! Ведь маленькие бытовые радости тоже объединяют, разве не так? - Стряхнула пепел с сигареты: - Вот и жили мы вроде бы тихо-мирно, а на самом деле... – Зябко поёжилась, кивнула на дверь: - Давайте-ка перейдём туда...
В коридоре Полина присела на откидное сиденье, отодвинула шторку, посмотрела в темноту, дохнула на стекло, пальцем нарисовала на нём две черты, перечеркнула их:
- Ну, а когда осталась одна, то в поисках утешения всё же начала искать в нашей с Николаем жизни минуты радости... - Приложила ладонь к тёмному стеклу, но тут же сжала: - Искала, искала... – Разжала, дунула не неё: - И не нашла. Нет их... радостей! Почти. - На глазах мелькнули слезинки и она резко встала: - А когда детям только намекнула на это... Не приняли! Замкнулись.
Я приобняла её, а она, на секунду прильнув ко мне, прошептала:
- Спасибо.
И мы пошли к купе.
Я проснулась, взглянула на соседнюю полку. Она была аккуратно застлана, а Полины и её сумки не было.
«Значит сошла. И не разбудила меня, чтобы попрощаться. А жаль».
Села, и на столике увидела коробочку. Открыла её. Свеча! Но не прежний домик, а что-то вроде разноцветной спирали, а под ней – записку. Развернула и при свете еще раннего сумеречного утра, прочитала: «Ах, если бы муж был хотя бы таким слушателем, как Вы!»
«И номера телефона не оставила. А, впрочем, я-то дала ей свой, так, что, может позвонит?».
Но она не позвонила.
Но случилось так, что спустя почти год мы снова встретились во время моей очередной поездки в Москву. На вокзале, пережидая весьма обильный дождь, я вошла в него и увидела у окна женщину, разговаривающую по мобильнику.
«Как похожа на Полину!».
А подойдя ближе, всплеснула руками:
- Полина! Вы?!
Она удивлённо взглянула, улыбнулась, бросила в мобильник еще несколько слов, сунула его в карман:
- Ну надо же! - И даже приобняла: - Не думала, что судьба снова сведет нас... А я снова – к детям... жду, когда сын подъедет... опоздал из-за пробок.
И под приглушенный шумок вокзала из нашего торопливого разговора я всё же услышала от неё несколько слов и о нашей встрече в купе: «Да, тогда я искала поверхностную радость... надо было нырять за ней в глубину... она живёт в нас тайно... надо пробуждать её, холить, делиться с теми, кто рядом... учусь этому... не всё было в жизни так, как хотелось, но ведь вырастили с мужем детей...».
Но увидела сына, махнула ему рукой, торопливо попрощалась:
- Я позвоню Вам!
И позвонила почти через полгода:
«Наш уютный парк с озером... грядки, цветы - на даче... друзья, музыка, фильмы... недавно возвратилась из Берлина... два месяца, у Володи... уехал на свою родину... да, там хорошо... нет, не осталась... ностальгия... да и не могу предать память того, с кем столько прожила».
Позвонит ли Полина еще? А, впрочем... Не люблю эти связующие, но истончающиеся нити, которые вот-вот могут оборваться, поэтому звонок её уже не столь и важен, - словесный портрет написан.
Знаете, я давно заметила, что один и тот же мужчина может вести себя по-разному в зависимости от того, какая женщина рядом. Может, поэтому многое зависит и от самих женщин, и в первую очередь следует искать причину в себе? Мужу Полины она стала неинтересна, а кто виноват? Не лучший вариант - копить обиды в душе.
Хотя как я могу судить об этом, если супругов не связывает любовь?
Но нет! В семье важна не только любовь, много значит уважение (может, даже в большей степени). А муж Полину, по-моему, даже не уважал. Вот и поделилась она с незнакомым человеком своей болью, с которой не в состоянии расстаться даже после смерти мужа.
Рассказ замечательный.