1
Что я есть такое? Боюсь ответить на этот вопрос, потому как не знаю сам. Уже давно я понял, что не такой, как все остальные. Я чужд этому обществу, а общество чуждо мне. Поэтому я чувствую себя безгранично одиноким и непонятным. Кто же может понять человека, который сторонится людей и, оставаясь наедине со своими мыслями, боится сойти с ума. А может я и вправду сумасшедший? Кому я могу рассказать о тяжелом камне на моем несчастном сердце и не быть осмеянным и униженным! С кем могу поделиться я, не имея ни друга, ни подруги! Узнай о моей проблеме отец, он просто убьет меня, а мать не вынесет. Поэтому мысли свои и переживания доверю чистому листу бумаги, чтобы немного облегчить томящуюся душу. Сложно признаться даже самому себе... Сделаю глубокий вдох... Тяжко... Мне... Нравятся... ПАРНИ!
Я написал это. Вглядываясь в предыдущую строку, становится страшно, но вместе с тем, и легче. Да, я не такой, как все остальные и боюсь самого себя. С раннего детства нам навязывают из поколения в поколение, что с возрастом человек должен жениться, завести семью, обзавестись потомством. В этом, оказывается, и состоит суть нашей бренной жизни: производить на свет себе подобных. Это "ДОЛЖЕН", "так нужно", "все так делают". Да, я с тоской и обреченностью думал о предстоящей рутине.
Работы не в проворот, дома сварливая жена, которая постоянно в чем-то упрекает, кричит, требует денег и постоянного внимания к своей персоне, будто бы думать совершенно не о чем; куча детей, бегающих по дому и кричащих в истерике, потому что кому-то игрушка досталась лучше. А ты думаешь, где же взять побольше денег, чтобы семья ни в чем не нуждалась и жена не называла тебя неудачником. Признаюсь честно, такая перспектива меня приводит в дикий ужас. Но, с возрастом я начал осознавать, что выбор все же есть. Хвала богу, мы живем не в средневековье, когда делами сердечными заведовали родители. Да, выбор есть, но есть и расплата... Тяжко быть не таким, как другие, этакой белой вороной... Для социума ты навсегда останешься изгоем. Проклятая система! И почему я не бог! Да и богом, наверное, быть - дело не из простых...
Отец хочет "сделать из меня человека". Хочет, чтобы я после школы отправился в колледж и стал юристом, чтобы нашел приличную работу, встал на ноги, ну и дальше понятно...
Он всегда был строг со мной и часто металлическая бляха отцовского ремня врезалась в мои ягодицы. Мать мягче. Но в доме голова отец. Если он узнает, что мне нравятся парни - будет скандал и мне конец. Кому хочется иметь сына-гомосексуалиста? Соседи будут показывать пальцем, засмеют знакомые, на репутации будет поставлено клеймо. Все так боятся осуждения общества, что порой поступают вопреки самим же себе, вместо того, чтобы плюнуть, вспомнив, что ты личность, а не тупое стадо, клон, каких миллионы. Боятся. Да... Я тоже боюсь... Чего уж греха таить. Я боюсь, что кто-то узнает, что будут смеяться, а отец просто убьет. Я стану белой вороной вдвойне и меня это тяготит.
Лет в 12 я встречался с одной девочкой, потому что в то время не нашел себя и не знал, кто я на самом деле. Будучи от природы тихим, я быстро смирился с тем, что вскоре она ушла к мальчику, который на улице считался авторитетом и обратил на нее внимание.
Через год,в пансионате, я познакомился с парнем из другого города, который был немного старше. Мы хорошо подружились. У него были карие выразительные глаза и светлые волосы. Сочетание редкое.
Мы делились секретами. Он рассказывал о своих девочках, а мне и похвастаться было нечем, кроме прошлогоднего детского романчика.
Как-то вечером, на море, мы решили искупаться. Был очень красивый закат. Красноватое от заходящего солнца небо и безбрежное море с убаюкивающими слух волнами. Что поделать, я - романтик! Мегаполису я предпочел бы тишину природы и уединение. В воде этот самый приятель случайно задел меня рукой по спине. Меня бросило в дрожь, я обернулся и в этот момент посмотрел на него как-то по-другому. Будто бы это был не мой приятель, с которым мы дружески проводили время, а что-то другое, от чего становилось тепло во всем теле.
Мне понравилось это прикосновение, и в то же время испугало, потому, что все это показалось странным. Видя мой озадаченный взгляд, приятель непонимающе уставился на меня. Я отвернулся в сторону и молча поплыл. С этого дня я не упускал случая задеть приятеля рукой или заключить его в дружеские объятия, что доставляло мне неслыханное удовольствие. Делал я это осторожно, боясь, как бы он не догадался, тем более, что от природы я человек стеснительный. Меня съедала мысль, как хорошо было бы прикоснуться губами к его по-женственному красивому рту. Я просыпался и засыпал с одной единственной мыслью. Из-за этого я стал скован в общении и часто смущался, боясь, что он заподозрит.
Как-то раз, в мужском туалете (как бы нелепо это ни звучало), я внезапно приблизил свое лицо к нему и страстно чмокнул в губы. Он был ошеломлен и посмотрел на меня такими глазами, что я испугался и убежал. Потом, запершись в своей комнате, я долго плакал от стыда и горечи. После этого случая мы перестали общаться. Он больше не заходил ко мне, а я понял, что влюблен. Краснея со стыда, я попытался заговорить первым, но он ответил, что нам лучше не видеться, а через пару дней ему нужно было уезжать в свой город. Мое сердце осталось разбитым, а душа рыдала от обиды. Мир жестокий!
Я несколько лет жил с этим в душе, боясь с кем-то поделиться. Да кто поймет! В классе я почти ни с кем не общаюсь. Тихонько сижу на своей последней парте и мечтаю о переустройстве мира. Что было бы, если бы люди по-другому смотрели на вещи?
Хорошо Элу, он не заморачивается над подобными вопросами. Учеба мало его волнует. Сильный, красивый, авторитет в классе, пользуется популярностью у девчонок и ему доставляет удовольствие, забавы ради, издеваться над такими убогими созданиями, как я..."
Кто-то резким рывком вырвал из-под локтя тетрадку. Кирилл поднял голову: на него смотрели глумливым взглядом два карих немигающих глаза, принадлежащих Элу.
- Что тут у нас пишет наш заточка? Мемуары! Как интересно!
- Отдай! - Кирилл нерешительно протянул руку за тетрадкой, но Эл издевательски помахал ею перед носом горемычного автора и небрежно его толкнул. Кирилл откинулся на спинку стула. Как во сне пронеслась мысль о том, что же будет, если содержание тетрадки станет известно одноклассникам. Он еще не успел этого толком осознать.
Эл громко захохотал и вышел, демонстративно хлопнув дверью классной, обмахивая себя тетрадкой, словно веером.
Эл был хорошо сложен и развит не по годам. Высокий, крепкий, с дерзким, но привлекательным лицом, с пепельными волосами короче плеч и живыми карими глазами, он был секс-символом школы. Кроме того, играл на басу в местной альтернативной команде и девушки сходили по нему с ума.
Естественно, росло и собственное эго. От природы гордый, заносчивый, Эл никогда бы не позволил дать себя в обиду кому-либо, всегда ввязывался в драки. Мальчишки его побаивались и предпочитали не связываться.
Кирилл был ростом чуть пониже своего звездного одноклассника. Он казался его полной противоположностью. Стройный, худощавый, болезненный. Тихий, с мечтательными большими серо-голубыми глазами на бледном лице и черными, как смоль, кудрями. Учился средне. Своим тихим нравом не выделялся среди класса и девушки его не замечали.
Обхватив голову руками, Кирилл с ужасом осознавал, что будет, когда Эл прочитает тетрадку. Эл всегда издевался и унижал его особенно, желая показать свое превосходство; то-то будет теперь!
Хлопнула дверь. Эл, держа в руке тетрадку, серьезно и строго посмотрел на него.
- Народ! - крикнул он, обращаясь ко всему классу. - Наш тихоня-заточка, оказывается, гомик!
Сгрудившаяся возле одной парты кучка школьников, читавшая пошлые анекдоты, обернулась на него.
- Идите, идите сюда! - сказал Эл. - Хватит там стоять. Вот, почитайте-ка!
Не смея противоречить авторитету, мальчишки стали подходить один за другим.
- Вот, читайте, пожалуйста! - Эл ткнул в тетрадку пальцем.
Воспользовавшись тем, что все были заняты, Кирилл тихонько вышел из класса.
- Вслух, вслух читайте! - командовал Эл. - Пусть все слышат!
Кто-то засмеялся, кого-то такое чистосердечное признание повергло в шок.
- Фу! Педрила! - ляпнул кто-то. - Позор классу! Нас же параллель засмеет!
- Давайте ему наваляем, этому паршивому гомику, чтобы класс не позорил, - предложил Эл и все с радостью подхватили эту идею.
- Стойте, а куда ж он делся?!
- За ним! - скомандовал Эл и человек пять выбежали из класса. Услышав топот по коридору, Кирилл обернулся. Увидев злобные лица одноклассников, он пустился бежать.
- Уйдет! Мы сейчас на другой лестнице дорогу перекроем.
Заметавшись, словно мышь, попавшая в мышеловку, Кирилл забежал в женский туалет, что, однако, не остановило преследователей. Послышались женские крики и, проклиная наглецов на чем свет стоит, выбежали две восьмиклассницы. Кирилл заперся в кабинке и начал плакать, от позора, обиды и страха.
- Вы слышите, этот додик плачет в женском туалете! - возмутился Эл, с размаху ударив в дверь кроссовком. - Выходи, моя ссучка, трахну тебя в задницу!
Подогреваемые злобой, одноклассники сильнее постучали в кабинку. - Ну, ты, гомосек, выходи скорее, пока мы дверь не вынесли!
- Выйдешь сам, я не так сильно подпорчу твою пидарскую красу! - иронично проговорил Эл. - Выходи, сучка!
Кирилл не переставал плакать, твердо решив, что ни за что не выйдет.
- Что там происходит?! - послышался голос завуча. Видя такую суету. восьмиклассницы позвали на помощь.
- Что это вы делаете в женском туалете?! Данилин, опять твои фокусы!
- Мы тут одного пидара из кабинки выкурить пытаемся, - бесстрастно ответил Эл.
- Данилин! Как ты разговариваешь, давно мать в школу не вызывали!
- Ладно, Эл, пошли, на репетицию опоздаем, уже половина второго, - сказал Микс. - Завтра эту крысу выловим, никуда не денется!
Поняв, что ничего другого не остается, Эл должен был согласиться с приятелем. Сегодня репетиция, а скоро они будут выступать на школьной дискотеке. Не охота опозориться на всю школу.
Эл взвалил чехол с гитарой на спину и хлопнул Микса по плечу:
- Идем!
Все устремились за ними.
Кирилл просидел еще час в женском туалете, боясь выходить на улицу. Ему казалось, что о том, что он гей, знает уже вся школа. Что с него смеются и показывают пальцем. Убедившись, что в данное время идут занятия у второй смены, Кирилл прошмыгнул из туалета и без оглядки побежал из школы.
2
Уже целую неделю Кирилл прогуливал школу (чего раньше почти никогда не делал). Вместо посещения уроков, он ходил в парк и кормил печеньем плавающих в пруду лебедей. Птицы проворно заглатывали лакомство и пускались в свое маленькое плавание.
Кирилл мог часами наблюдать за питомцами, молча думая о своем. Подумав о лебедях, он вспомнил сказку о гадком утенке, сразу же ассоциируя с ним себя самого. Только в отличии от сказки, в жизни все заканчивается по-другому. Зачастую не так, как бы нам того хотелось.
Кирилл тяжко вздохнул, глядя
