Что мы теперь будем делать! Я ни за что не покажусь ему в таком виде, он умрет от ужаса...
Бетти взял из сейфа деньги, чтобы на них купить одежду, хорошо скрывающую его безобразную внешность и с тоской. которая казалась ему хуже самой смерти, вылез в окно.
- Колдовство! Колдовство... Вуду, не знаю, что это! Трупы не могут оживать, я в это не верю...
Бетти больше не хотелось есть, пить, спать. Он был обреченным на вечные скитания мертвецом, живым мертвецом, который способен чувствовать душевную боль, но никогда больше не сможет обнять самое дорогое, что осталось у него на этом свете - Кейла.
Бетти купил длинный плащ с капюшоном, который бы скрывал его, ставшим изуродованным, лицо. Начавшие гнить руки он покрыл черными бархатными перчатками. Но не один парфюм не мог спрятать запаха разложения того, кому надлежало лежать в земле.
Тоска по Кейлу и безысходность собственного положения сводили с ума. Бетти прятался в подворотнях рок-клуба, чтобы хоть мельком увидеть того, кто был и остался самым дорогим существом на земле.
"Я воскрес из мертвых, чтобы снова увидеть тебя", - думал Бетти, стоя у него за спиной. Как хотелось обнять! Но он умер для всех, его больше не существует... Кусок начавшего разлагаться мяса, покрытого опарышами, вот, кто он...
- I'd sacrifice,
sacrifice myself to you...
Кейл вздрогнул и обернулся.
- Зачем вы это поете? - сказал он. - Откуда вы знаете эту песню?
Бетти встрепенулся.
- Я поклонник Шона Бреннана, - ответил Бетти, изменяя голос как только возможно. - А что, эта песня что-то значит для вас?
- Больше, чем вы можете себе представить! Хотя, откуда вам знать, вряд ли вы способны так сильно любить... - пробурчал Кейл.
- Я способен... - не выдержал Бетти. - Ведь я тот, кого ты любишь!..
- Не смешно! Тот, кого я люблю, умер! - он развернулся, чтобы уйти.
- Кейл! - закричал Бетти. - Не уходи!
- Бесполезно, - ответил Кейл. - Я даже не удивляюсь, откуда вы знаете мое имя! Вы, цыгане, почему-то преследуете меня, видимо, вам приглянулся мой кошелек. Какое кощунство издеваться над отчаявшимся человеком, подсовывая ему книги по воскрешению мертвых!
- Боже мой... - прошептал Бетти. - Кееейл!! - его крик унесло эхо. Начал накрапывать дождь. Бетти опустил голову, смотря в ту сторону, куда ушел Кейл. Книги по воскрешению мертвых! На какие муки ада он обрек его!
Когда-то он был красив. Когда-то им любовались. Даже не человек теперь... Сможет ли он теперь по-настоящему умереть? Или вечность будет скитаться в гниющем теле? Боль защемила в душе. Это была тоска по Кейлу. Обида за то, что он не узнал его голос, не поверил... Но ведь так же лучше! Это правильно. Он ни в коем случае не должен видеть его таким. Бетти бродил по ночному городу. Пьяная компания прицепилась к нему. Кто-то содрал капюшон.
- Ты что, придурок, все еще Хэллоуин отмечаешь? Снимай маску! - один из парней попытался сорвать воображаемую маску с лица. Его рука погрузилась в зловонную, мягкую, как у гнилого яблока, жижу.
- Мать твою! - закричал он. - Что это, черт возьми, происходит! - он кинулся бежать, запах мертвечины заставил содрогнуться.
Бетти шел к дому, который уже навсегда потерян для него, как Кейл, как весь этот мир, созданный из плоти и крови. Он, будто вор, пробирался в собственном доме. Он, чудовище, с тоскою в глазах смотрел как спит Кейл с разметавшимися по подушкам красными прядями. Невозможная любовь... Нужно найти эту книгу. Вдруг там написано, как уложить урода-зомби обратно в гроб. Слезы навернулись на глаза Бетти. Он подумал о том, как Кейл когда-нибудь забудет о нем, найдет и полюбит кого-то другого, будет петь ему другие песни... А его тело будет гнить в могиле, изъеденное червями.
"Я сам виноват. Я набрался тогда, сел за руль... Нельзя так халатно относиться к собственной жизни. Ведь я мог убить и Кейла. Когда ты пьян, тебе кажется, что ты Бог, что ты бессмертен и тебе все подвластно. Но как же тяжела расплата!"
Бетти едва слышно дотронулся до щеки Кейла. "Любимый мой... Никогда не оскверню тебя, пикасаясь обезображенным ртом к твоим чудесным губам"...
- Бетти отвернулся в сторону и заплакал. Зачем, зачем ты сделал это, Кейл? Поднял из могилы то, чему надлежало обратиться во прах! Теперь и я буду страдать о тебе целую вечность...
В окно заглядывала девственно-белая роза, распустившаяся на кусту. Близился рассвет. Бетти взобрался на чердак. Он решил поселиться на чердаке, чтобы всегда быть рядом с Кейлом, хоть и невидимым для него.
Как красиво играет рассвет! Бетти смотрел на улицу в маленькое чердачное окошко. Тот, кто больше никогда не уснет... Кто есть и кого одновременно нет... Кто одновременно живой и мертвый. Проделав щель в полу, он мог смотреть, как спит Кейл, как судорожно он сжимает одеяло и называет его имя.
Твой образ по-прежнему
Нарисован на моем сердце,
Вцарапан в мою душу,
Выгравирован в моей памяти...
Это ли не настоящая кара, смотреть, как страдает о тебе любимый человек и не иметь возможности открыться ему! Влачить печать уродства гниющего тела! Смотреть на свои прекрасные портреты и сравнивать их с отражением в зеркале...
Кейл проснулся.
- Какая-то чертовщина! Почему мне постоянно кажется, что ты здесь!
"Потому, что я здесь", - прошептал Бетти. - "Но ты этого никогда не узнаешь"...
Кейл, словно в каком-то кошмаре, снова заснул, а когда проснулся - на столе стоял завтрак и чашка кофе. По всему дому разносился запах ароматической сигареты, которые любил Бетти, смешанный с запахом гниения.
- Что-то не так, - сказал сам себе Кейл.
Часть 2
1
Все знают, чем окончится существование биологического организма - старостью, смертью и гниением. Все знают, что мир несет боль и разочарование. Но все спешат привнести в этот мир новую жизнь. Это происходит всего лишь из-за того, что человеческое эго говорит - нужно что-то оставить после себя. Для человеческого эго - боль, разочарование, старость и смерть ничто по сравнению с тем фактом, что все равно нужно оставить что-то после себя.
Многие знают о том, как умирает любовь, без которой, казалось бы, невозможно прожить ни минуты. Люди разочаровываются друг в друге. Люди пресыщаются друг другом. Люди перестают ценить друг друга. Чувства умирают, оставляя за собой боль или равнодушие. Все пройдет, все скроет время. Люди изменятся. Станут другими. Они поймут, что слова Оскара Уайльда из "Кентрвильского привидения" о том, что "Любовь сильнее Жизни и Смерти" всего лишь утопия. Любовь - бабочка, которая упорхнет от тебя, когда ты попытаешься ее поймать. Бабочка, которая в один прекрасный момент растворится в воздухе и, когда ты оглянешься, поймешь, что ее и не было, что это был всего лишь плод фантазии, взрощенный обманчивой и несбыточной надеждой.
Кейл ночами оплакивал гибель Бетти. Бетти терзался намного сильнее, оплакивая себя самого и невозможность их любви. Бетти решил стать ангелом-хранителем Кейла. Кейл привык, что каждое утро на столе стоял завтрак, чашка кофе и сигарета, а когда возвращался домой - дом всегда был чисто убран. Кейл склонен был поверить в домового, потому что никак не мог объяснить происходящие в последнее время чудеса.
Бетти, закутавшись в длинный плащ с глубоким капюшоном, часами ждал его под дождем возле рок-клуба. Дождь пел свою тихую и печальную песню. Бетти молча слушал его.
Шло время. Время сглаживало боль, как размывка в фотошопе линии изображения. Все забывалось, и Кейл все меньше стал оплакивать Бетти, все меньше тосковать.
Один раз, когда Бетти стоял под дождем возле клуба, он заметил, как Кейл вышел в сопровождении незнакомого и очень красивого парня. Если бы сердце Бетти было живо, оно трепетало бы в груди. Но сердце разлагалось вместе с другими органами. Бетти сделал шаг навстречу Кейлу.
- Это ваш... новый друг? - сорвалось с языка.
- А это так важно вам? - с озлобленным презрением ответил Кейл.
- Выходит, нет любви? - спросил Бетти.
Кейл помрачнел.
- Любовь умерла.
- Но любовь же сильнее жизни и смерти?
В глазах Кейла вспыхнул какой-то давно угасший огонек, но вскоре потух.
- Я устал от этого напыщенного романтизма. Моя любовь умерла...
- Твой образ по-прежнему
Нарисован на моем сердце,
Вцарапан в мою душу...
Кейл вздрогнул. Его спутник, длинноволосый блондин с явным высокомерием спросил:
- Кейл, это кто?!
- Не поверишь, но в последнее время меня преследуют домовые и цыгане.
Они ушли.
Из глаз Бетти потекли слезы. Они скорее напоминали сок, вытекающий из гнилого яблока. Лил дождь, текли слезы. Плачь на брудершафт с дождем! Бетти медленно побрел по улице. Где же ты, Вечная Любовь, которая сильнее Жизни и Смерти?? Оскар Уайльд обманул! Сказочник-утопист. Где же то милое время, в доме, увитом плющом и белыми розами! Безжалостное время, в доме, увитом плющом и белыми розами! Безжалостное время... Вокруг кипит жизнь, а он - гниение, испорченный биоорганизм, которому место на кладбищенской свалке! В каждом зеленом листочке, на которое село насекомое, кипит жизнь. В каждом жучке, в каждой травинке! В каждом лучике Солнца. Он - разложение. Гниющее чрево. Засохшее дерево. Мертвый свет луны. Скопище могильных червей.
- Бетти, я люблю тебя! Ты всегда будешь моим.
- Да, я всегда буду твоим... - проговорил скитающийся по городу под дождем сосуд для могильных червей.
2
- Какой ты красивый, - проговорил Кейл, проведя пальцами по бархатистой коже.
- Я знаю, - самодовольно ответил Алоис. - Знаешь, сколько людей говорили мне эти слова?
- Тогда почему я?
- Ты нравишься мне, - ответил Алоис, встряхнув белыми, струящимися как шелк, волосами, зная, какой эффект возымеет этот маневр. У него живая теплая кожа! Прекрасное лицо, хорошо сложенное тело. Без следов разложения! Кейл, Кейл, на что ты обрек меня! На какие невыносимые муки... За свою глупость я расплатился смертью и должен был гнить в земле.
- У меня еще никогда не было такого замечательного секса, - проговорил Кейл, очарованный вниманием красавца.
- И наверное его у тебя не было давно, - ухмыльнулся Алоис, расчесывая гребнем Бетти свои роскошные волосы.
- С того момента, как я похоронил своего парня...
- Так ты вдовец, и в трауре? - снова ухмыльнулся Алоис, небрежно кидая гребень на тумбочку. Все движения его были чинные, медленные, будто бы он был самим королем, и сидел он с монархической осанкой.
- Тварь! - вскричал Бетти, увидев, как из-под кожи показался могильный червь. Он вытащил непотребство и начал топтать ногами. Это была истерика. Он разглядывал собственное тошнотворное уродство,к которому все никак не мог привыкнуть.
- Переезжай ко мне, - проговорил Кейл, положив руку на плечо Алоиса. - Я одинок. Мне очень одиноко...
- Посмотрим, - проговорил Алоис, словно кокетливая женщина и снова принялся расчесывать волосы.
- Послушай, - сказал он, - тебе не кажется, что тут из каждой щели разит падалью?
Кейл задумчиво пожал плечами.
- Наверное где-то сдохла и разлагается крыса.
Бетти доделал маску. Он натянул ее на размякшее лицо. Его омертвевшие волосы потускнели, но какие они густые и
