камине свою просьбу в конверте сыграть на виолончели Баха.
— Блестящее образование и всё в трубу. Мне очень обидно за вас Керим. Вам и в правду с неба звёзды снимать, а вы…. – Милана демонстративно отмахнулась.
— Их никогда не поздно снимать. Тем более, что я всегда могу и использовать то, чем пренебрегал. К слову сказать, меня приглашают на работу в штаты. Я прошёл серьёзное собеседование. После завтра вылетаю в Америку.
Хатидже ханым чуть не задохнулась от таких новостей, попыталась что-то вымолвить, но так и не проронила и слова с уст.
— Сегодня разверзлись над нами небеса или ты и в правду так резко поменял отношение к жизни? — В каждое слово Милана вложила львиную долю сарказма, дабы задеть по больнее непутёвого племянника.
— При лунном свете поучения приносят свои плоды. – Парировал Керим.
— Испугался, что будешь мыть полы во всём дворце или же быть тебе гарсоном до конца дней в отелях Аланьи? – Наверное сейчас женщине хотелось пустить в ход всю свою желчь, которую та накопила для молодого аристократа за пару дней.
— Надо отдать должное той, кто меня так пугала, я тут же влюбился и захотел стать лучше.
— Как бы там ни было ты превзошёл мои ожидания. Пакуй чемоданы и дуй на всех парах к новой жизни.
— Я буду скучать по тебе. Ты в гневе прекрасна.
— Не стоит испытывать судьбу. Вспоминай что я не только в гневе прекрасна, но и опасна. А то что я могу сделать с тобой сомневаться не надо.
— Ты мой кумир. – Керим комично склонил голову и тут же остановил свой взгляд на изумлённой тёте, которая то и дело переводила взгляд то на племянника, то на русскую гостью.
— Что же, моей единственный племянник становиться тем, кем ему и надлежит быть? Без вас дорогая ничего бы этого не было. – Глаза старой леди наполнились слезами.
— Моя дорогая ханым, я уже и сама начинаю верить, что без меня многое бы тут не произошло. Кажись Ирина говорила правду. Всё тут не случайно.
— Полагаю вы правы, Милана. Мне не нужно было трогать тот злосчастный медальон. Возможно не было бы всей той трагедии в жизни, с которой мне пришлось столкнутся. Но теперь уже поздно рассуждать о том, что сделано. Неужели она и записку оставила на камине, чтобы зазвучала виолончель? – Изумилась Хатидже ханым.
— Мы живём по соседству с приведениями, дорогая моя ханым. Пара нормальные явления вполне мирно сосуществуют в нашем особняке. Всё возможно. – С ухмылкой проронил Керим
— Керим играет музыку Баха, и инструмент открывает нам свою маленькую тайну. – Милана развернула наконец высвободившийся из виолончели свёрточек и …подумать только! Послание было написано опять на французском…….
— Когда ты будешь читать это письмо, ты проживёшь долгую жизнь, Хатидже. Без меня проживёшь, с воспоминаниями о нашей недолгой, но прекрасной жизни рука об руку. Настало время, когда мы можем воссоединиться и быть счастливы.
В другой жизни, но там мы впредь не будем одиноки. Отныне мой брат может быть спокойным. Мы не переступили черту дозволенного и не были счастливы тогда, когда он покинул нас. Но теперь наше право. Именно в этот день я жду тебя на заливе. Прикажи спустить на воду гондолу, которую я много лет назад купил для тебя, но никогда не показывал и не говорил о ней. Садись сама и позволь судну отойти от берега.
Милана с изумлением посмотрела то на оторопевшую хозяйку дома, то на Керима.
— Это письмо доставил нам сегодня адвокат. Я положила его на камин, пока в салоне никого не было. – Неожиданно раздался голос вошедшей горничной Хазал. – Он попросил передать его Кериму и добавил, что выполняет последнюю волю господина Хакана, который оставил письмо ещё его деду и велел отдать его только спустя пятьдесят лет.
На лице Хатидже ханым появилась какая-то радость.
Она тут же велела Хазал принести из её комнаты шкатулку с драгоценностями и тут же извлекала из неё тот самый медальон, который когда-то нашла на надгробье императрицы Ирины.
— Я оставляю его тут, на камине. Не знаю, захотите вы его отнести обратно в подземелье или же поступите как-то иначе. Решать вам. Я распорядилась отнести все драгоценности, которые вы находили Милана в вашу комнату. Пожалуйста примите их. Не знаю, кто писал эти письма и дарил подарки, но как бы то ни было их дарили именно вам. Надеюсь вы простите мне мою ложь. Хазал дорогая. Скажи садовникам пусть спустят на воду гондолу. Я хочу покинуть виллу сегодня до вечера.
Горничная тут же кивнула головой и побежала исполнять просьбу.
Спустя несколько часов хозяйка дома, облечённая в белоснежный костюм с огромной широкополой шляпой и даже в белых перчатках, предстала перед Керимом с Миланой.
Она положила на камин какой-то конверт и громко проронила:
— Это письмо нашему адвокату, в котором я распорядилась о наследовании дворца и всего, что мне принадлежало после двух моих браков.
Керим только потупил взор, а гостья кинулась к старой аристократке.
— Хатидже ханым! Да вы что? Вы поверили этому письму? Куда вы поплывёте и при том одна? А вдруг гондола повреждена, и вы утоните на середине Босфора? А вдруг судно за все эти годы пришло в негодность? Вы отдаёте себе отчёт, что можете не вернуться? Ведь кто-то должен управлять судном, а оно будет без гондольера, а вы вряд ли умеете делать это! – Милана не помнила, как крепко стиснула плечи старой госпожи, а та посмотрела на русскую гостью как-то странно.
— Полагаете мне есть чего опасаться? Я прожила много лет без Хакана. Как-то прожила, как-то дышала и пыталась существовать день за днём. Полагаете это была жизнь? Я отдалилась от всего мира. Тайна, которую я хранила заставила меня молчать и ни с кем никогда не делиться тем, что я знаю. Думаете это было легко? Теперь я осознаю, что вы тут оказались не случайно, но отныне вы не сможете уйти. Вы должны остаться и позаботиться о доме. Возможно даже о Кериме.
Милана только изумлённо хлопала глазами.
— Но я вам отныне зачем?
— Керим, как я понимаю, скоро уедет. Впредь дом принадлежит вам и ему. Я написала письмо нашему адвокату. Он всё приготовит. Подумайте, как бы вы прожили жизнь под этими сводами, что делали бы.
Русская гостья внезапно приложила руки к вискам и томно закрыла глаза:
— Хатидже ханым! Не говорите так. Не спешите садиться в судно и покинуть всех нас! Давайте отложим!
— Он долго ждал этого дня. И я ждала. Время пришло.
— Керим. Почему ты молчишь?! Останови свою госпожу! Неужели так всё равно, что с нею станет?! Кроме неё нет тебе никого роднее! – Молодая женщина подошла к нему и уже в свою очередь вцепилась руками в его сильные плечи.
Керим с каким-то неясным спокойствием посмотрел на Милану:
— Думаешь госпожу Хатидже кто-то способен остановить сейчас?
— А где уверенность, что то письмо написано её мужем? Почему только я не могу принять то, что она может навсегда уйти из этого дома?!
— Это он написал дорогая. Я знаю. А теперь перед тем как я сяду в гондолу обещайте мне, что вы позаботитесь о кулоне.
— Обещаю Хатидже ханым. В Стамбуле есть тюрба одного человека, Tezveren dede. Люди приходят на его могилу и оставляют там мелочь, загадывают желания, говорят он их исполняет. Там будет кулону и место. С момента своего появления в этом мире он был найден на надгробном камне молодого принца в Древнем Египте, потом в гробнице греческой гетеры, ну а потом вы нашли его на могильной плите императрицы исаврийской в своём дворце. Он кочевал с одного надгробья на другое, но никогда не предназначался для того, чтобы служить украшением. Созданный всего лишь из сандалий фараона это украшение стало причиной многих бед. Я только сегодня утром обо всём этом навела справки. – Голос Миланы внезапно вздрогнул, и она ничего не могла поделать с нахлынувшими слезами.
— Обещайте остаться тут. – Не унималась старая аристократка.
— Хорошо. Я использую садовую галерею для выставки всех ваших работ. Мир должен узнать в конечном итоге, что за талант вы скрыли от него.
— Какая чудесная мысль. А я никогда об этом не думала. Всё складывала картины в покои моей матери и даже не помню сколько и нарисовала. Знаю, что собралось их там много, так как работы уже не было куда и ставить. Полагаете у меня был талант? – Лукаво прищурилась старая леди, ожидая больше похвалы?
А ведь в сущности она закончила в юности академию изящных искусств.
— Ещё какой. О вас громко заговорят. Обещаю.
— Только не выставляйте на показ те картины, из подземелья. – Аристократка попыталась пошутить, но сегодня никому не могло быть весело.
Она на последок крепко обняла Милану и повернувшись пошла медленно в сторону причала.
Русская гостья последовала за ней, но находилась на некотором расстоянии.
Не хотела приближаться.
Босфор
Не смогла бы пойти рядом, так как знала, что едва увидит гондолу тот тут же силой потащит ханым обратно, как бы та не сопротивлялась.
Молодая женщина увидела только, как быстро отдаляется судно с Хатидже ханым от берега, и та ни разу не оглянулась в сторону места, где провела всю жизнь.
Встреча с горячо любимым мужем была слишком желанной, чтобы жалеть за годами и местом, проведёнными без него.
Керим не пошёл на пристань.
Он остался стоять на пороге дома и смотрел из далека, как единственный родной человек в его жизни так легко сорвался с места и бросил его одного.
Внезапно послышались чьи-то шаги и молодой человек даже не оборачиваясь обронил весьма странную фразу, вернее это был даже вопрос:
— Ты собираешься ей сказать о себе?
— Нужно ли? Да и что я скажу? — Послышался голос где-то из глубины салона.
— Правду, как она есть.
— Как я смогу ей открыться? Пусть всё останется прежним. Ты станешь тем, кто возьмёт её в жёны.
Брови Керима тут же от удивления взлетели в верх.
— Я? А я тут каким боком? Это ведь не я влюбился в неё без памяти. Разбирайся с ней сам, а я уж простите не при каких не буду делах.
Он на миг остановил свой взгляд на так и застывшей на одном месте Милане, которая не отрывала свой взгляд от судна с Хатидже, превратившееся уже в маленькую точку.
— Теперь я остался один. – Молодой аристократ тяжело вздохнул. – И рядом со мной уж, наверное, небеса так пожелали или же тут твоих рук дело осталась совершенно чужая мне женщина, которая станет мне ни кем другим, как старшей сестрой, поучающей младшего брата, то есть меня, хранить будет уют в нашем доме, когда я не рядом. Почему я раньше не думал, что она во всём походит на мою тётю? Боги! Это же вторая Хатидже ханым, даже больше её! Ты, наверное, неудачно пошутил, говоря, что я должен взять её в жёны!
Милана стояла перед открытым окном одного очень старого дома.
Таких домов в Стамбуле множество с узкими улочками, но не у всех размещалось захоронение того самого знаменитого старца, который даже после того как отправился в лучший мир продолжал исполнять желания, ещё живущих в этом мире.
Приходящие сюда люди бросали через открытое окно у могилы мелкие монетки, молились и с надеждой, что получат в скором будущем желаемое покидали место.
Молодая женщина полезла в сумку, извлекла оттуда огромный золотой медальон и бросила его во внутрь.
Вот и всё, злосчастная вещь наконец заняла своё правильное место, где и надлежит ей навсегда остаться.
— Если ты и
