– Она больше не калека, – возразила Кэрол, немного обиженная тем, что он говорит о её друзьях с таким пренебрежением, словно они совсем его не интересовали. Мог бы хотя бы из вежливости сделать вид, что его волнует, почему это лучшая подруга не приедет на свадьбу. Но, казалось, мысли его были заняты сейчас совсем другим, и, похоже, это был нежно кусающий его за руки кот.
– А почему она не приедет? – всё же спросил он, спохватившись, словно вспомнил, что надо обязательно спросить, дабы Кэрол не обвинила его в безразличии.
Играя с котом, он не заметил, как девушка покраснела.
– Потому что мы поссорились, – Кэрол всхлипнула, слёзы вновь навернулись ей на глаза.
– Вот как? – он вскинул на неё глаза, похоже, на этот раз всё же заинтересовавшись тем, что происходит. – Из-за чего?
– Ты не поверишь… Из-за тебя, – неожиданно для себя призналась Кэрол, чувствуя, что не может и не хочет его обманывать. А ещё ей хотелось поделиться с ним своим горем – а потеря Даяны для неё было настоящим горем – и чтобы он её утешил.
Оставив Аккурсио, Джек выпрямился и в упор посмотрел ей в глаза, нахмурившись. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Кэрол этого не заметила, заговорив первой.
– Видишь ли, ты ей нравился, она мечтала с тобой познакомиться. И она… она считает, что я её предала, – Кэрол закрыла лицо руками, снова расплакавшись. – Она сказала, что ненавидит меня. И… наверное, она меня никогда не простит. А ведь мы так давно дружим, только с ней я могу поговорить об Эмми, о Тимми. Она очень дорога мне, понимаешь, потому что мы были тогда все вместе – с Эмми и Тимми. Мне казалось, что именно они и объединяли нас так прочно столько лет. Они и наше прошлое. Наше. Общее. И неужели всё закончилось… так нелепо…
Джек подошёл к ней и, присев рядом, обнял одной рукой за плечи.
– Не плачь. Всё наладится, вот увидишь. Она поостынет, и вы помиритесь, – он поднял к себе её лицо и нежно улыбнулся. – А хочешь, я позвоню ей и объясню, что у неё всё равно не было никаких шансов, потому что я уже целую вечность люблю тебя, что ты не виновата и что это я тащу тебя под венец, а не ты меня. Я скажу ей, что сопротивляться мне бесполезно, что ты пыталась, и, надо отдать должное, сопротивлялась долго, только я всегда добиваюсь своего. Объясню, что ты всего лишь моя жертва, за которой я давно гонялся и, поймав, никогда не выпущу, и намерен пить твою кровь всю жизнь, – он погладил большим пальцем её губы, продолжая улыбаться. – Скажу, что я самый невыносимый человек на свете, чудовище, как любя называет меня отец. Она испугается и ещё спасибо тебе скажет, что ты, как настоящая подруга, взяла на себя эту тяжкую долю быть моей женой.
– Я сама уже испугалась, – Кэрол улыбнулась, ласково смотря на него покрасневшими влажными глазами. – Может, пока не поздно, передумать?
– Поздно. Ты влипла, по уши, – присев у её ног, он начал томно целовать обнажённые колени. – Не расстраивайся. Ты ни в чём не виновата перед своей подругой. В конце концов, ведь когда-то она увела у тебя мальчика, и ты уступила, а не стала ссориться с ней из-за этого, как она сейчас.
– Она не уводила у меня мальчика, он никогда не был моим…
– А я никогда не принадлежал ей.
– Она даже не знала, что он мне нравится.
– Но ведь ты ей и не сказала, чтобы не мешать её дружбе с этим мальчиком. В том-то всё и дело: ты готова пожертвовать чем-то ради неё, страдать сама, чтобы ей было хорошо, а она – нет. Её волнуют только собственные желания и благополучие. Не хочет понимать других, а требует, чтобы все понимали её. Вот в чём причина вашей ссоры. Ваши интересы пересеклись во второй раз, и она хочет, чтобы опять уступала ты.
– Джек, история с Томом и всё, что тогда было – это же несерьёзно, мы были детьми…
– Разве тебе было не больно тогда? Разве приятно тебе было видеть того, кто тебе нравился, с нею?
– Нет… мне было больно.
– Я уже говорил тебе, не имеет значения, – дети мы или взрослые. В любом возрасте мы можем страдать. Не всегда нужно уступать, надо и побороться за себя. Я, например, никогда и никому не уступал. Забудь ты о своей Даяне. Не стоит она твоих слёз, твоей дружбы. И не мирись с ней. Она тебе не нужна, потому что у тебя теперь есть я.
Губы его поползли вверх по её бедру, а ладонь сдвигала край пеньюара всё дальше, обнажая стройные ноги. Кэрол погладила его по мокрым волосам, не став продолжать разговор, который его уже не интересовал. А свою печаль загнала глубоко в сердце, не желая, чтобы он думал, что она грустит перед свадьбой, грустит, когда «теперь у неё есть он». Ему не понять, как ранило её то, что произошло между ней и Даяной. Что и Даяна, и их дружба стоят того, чтобы её оплакивать. Так думала Кэрол. И она надеялась, что Даяна считает так же.
***
Встреча с Элен шокировала Кэрол. Она даже не сразу узнала в сидевшей в глубоком кресле растрепанной, абсолютно седой женщине свою мать. Девушке показалось, что перед ней какая-то незнакомая старуха, к которой их привели по ошибке. Но женщина подняла голову и взглянула на нее прозрачными и голубыми, как тонкий лед в чистом озере, глазами.
Кэрол застыла на месте, прирастя к полу, как в детстве замирала под этим ледяным взглядом, словно кролик перед змеей, а также опешив от увиденного. Когда-то такие красивые глаза запали в темные глазницы, бледная кожа, как мокрая бумага, прилипла к костям на лице, невероятно худом, изможденном и изборожденном глубокими морщинами. Роскошные золотистые локоны превратились в мертвые белые беспорядочные пряди, среди которых не осталось ни одного живого волоса. Не смотря на свой жалкий и непривлекательный вид, Элен восседала в кресле, как на пьедестале, гордо держа голову.
Кэрол невольно вздрогнула. Взгляд матери был ясным и осмысленным, и, как в прошлом, снова резанул по нервам девушки, заставив затрепетать от страха. Она совсем не походила на сумасшедшую. А Кэрол в одно мгновение превратилась в жалкую напуганную девочку, словно исчезли все прожитые врозь годы, и она снова очутилась в мотеле, во власти этой жестокой женщины.
Она стояла и не могла пошевелиться, а Элен молча изучала ее своим колючим взглядом. Джек стоял за спиной Кэрол и, не вмешиваясь, с интересом наблюдал за происходящим, разглядывая, в свою очередь, Элен. Та перевела взгляд на него.
- Ну? - низким хриплым голосом произнесла она. - Долго вы на меня пялиться будете? Кто вы и что вам от меня надо?
Джек изумленно вскинул брови, а губы его тронула ядовитая усмешка, которая не ускользнула от Элен, и очень ей не понравилась.
- Я сказала что-то смешное, молодой человек?
Он не ответил и, слегка сузив глаза, продолжал наблюдать за ней. На губах его застыло презрение.
Кэрол сделала робкий шаг вперед.
- Мама… это же я. Ты меня не узнаешь?
Элен взглянула на нее, вмиг преобразившись, став потерянной и какой-то жалкой. Глаза ее расширились и заблестели.
- Ты… - прохрипела она, и это короткое слово было похоже на стон. - Это ты?
- Я, мама, я.
Элен подняла руку и протянула вперед, как будто хотела дотянуться до девушки. Кэрол подскочила к ней и, присев, уронила голову ей на колени. Юбка Элен сразу намокла от ее слез.
- Мамочка, прости меня, прости, что оставила тебя, что так долго не приходила. Я просто боялась… боялась, что я тебе не нужна, что ты меня не любишь.
Схватив худую костлявую руку Элен, девушка горячо поцеловала ее и прижалась к ней щекой. Но женщина взяла ее за лицо и подняла к себе, жадно, с удивлением разглядывая.
- Ты… - пораженно повторяла она. - Это ты? Как изменилась. Встань, я хочу на тебя посмотреть. Встань, чего прилипла!
Она слегка оттолкнула девушку от себя. В голосе ее не было любви или тепла, только недоумение, с которым она широко раскрытыми глазами стала разглядывать вытянувшуюся перед ней дочь. Бледное лицо ее потемнело, а в глазах вспыхнуло негодование.
- Надо же… прямо не узнать! Холеная какая стала, вся из себя! Хорошо живется, да, моя родная? Купаешься в деньгах этой бездетной гадины, в роскоши, на всем готовом? Купилась она на твои несчастные невинные глазки, да? Очистила перышки, распушилась, Кэролайн, дерьмо с себя смыла. Только его как не смывай, все равно вонять будет, - она подалась вперед, вцепившись судорожно сжавшимися пальцами в подлокотники кресла. - Давненько, вижу, никто в унитазе-то тебя не умывал, забыла свое место, девочка? Окунуть бы опять пару раз, и весь твой блеск вмиг сойдет, станешь опять такой же гадкой замухрышкой, какой была…
Кэрол скорее почувствовала, чем услышала, как Джек шагнул вперед, тяжело задышав от ярости, и остановила его, не оборачиваясь. Тот послушно застыл на месте.
- Ты сердишься… за то, что я уехала, что бросила тебя, - голос Кэрол дрожал.
- Красивая стала, - с досадой продолжала Элен, не слыша ее. - Мою красоту забрала. Высосала из меня и молодость, и красоту, и здоровье, как вампирша. Катаешься, как сыр в масле, в то время, когда я здесь заживо гнию! Зачем пришла? Поиздеваться, посмеяться?
- Нет. Я пришла, потому что… потому что ты моя мама. И я тебя люблю. И хочу помочь.
- Помочь? Чем ты можешь мне помочь? Вернешь мне мою молодость и красоту? Вытащишь из этой клетки? - Элен вдруг вскочила, и из глаз ее хлынули слезы, а лицо перекосило страдание. - Нет, ты пришла, чтобы показать мне, как роскошна ты и твоя жизнь, и как ничтожна и грязна я и моя жизнь, что имеешь все то, о чем я мечтала и чего уже никогда у меня не будет! Чтобы я почувствовала разницу, увидела, как молода и прекрасна ты, и поняла, как безобразна и стара я… Это не справедливо, не справедливо!
Она опустилась на пол и, сжавшись в комочек, разрыдалась.
Кэрол растерянно смотрела на нее, потом подошла, присела и обняла.
Элен не сопротивлялась, покорно сжавшись в ее объятиях и продолжая горько плакать.
- Ну, почему так, почему? Почему Бог дал тебе все, а мне - ничего? Чем я была хуже? Он не дал мне ничего, ни родителей, ни семьи, ни дома… Даже Рэй бросил меня, променяв на эту богатую сучку… А я так его любила! Он был единственный человек в этом мире, которого я любила. Кстати, а как он? - она перестала рыдать и пытливо взглянула на Кэрол.
- Ничего, - сдержанно ответила та и, поддавшись внезапному порыву болезненной жалости, погладила мать по спутанным волосам. - Он тоже любил тебя, всегда любил. И Куртни об этом знает. Знает, что живет с человеком, который хранит в сердце любовь к тебе…
- Правда? Она знает? - глаза Элен загорелись злорадной надеждой.
- Знает. И я знаю. Он мне сам говорил, что любил только один раз в жизни - тебя. Он жалеет о том, что оставил тебя. Он страдал.
- Какой он сейчас? - голос Элен переполнился нежностью, подобно которой Кэрол никогда прежде в ней не видела. - Все такой же красивый?
- Да. Красивый.
[justify]Брови
