Память сердца Kuruwinda гл.49

навсегда останется в истории балета!
- Зачем? Совсем этого не нужно.
Лифарь упрашивал её сделать арабеск:
- Посмотри, как за него браться.
Она посмотрела на пальцы танцовщика... И вдруг свершилось чудо: она танцевала арабеск. Незабываемое зрелище, ошеломляющая красота ... Вдруг, рассердившись, она хлопнула Сержа по большому пальцу:
- Убери! Убери сейчас же! Это для тамбурина, для испанских танцев!
Ольга расхохоталась. И вновь неземное видение - потрясающий арабеск.
- Пора прощаться, Ольга.
Спесивцева послушно обняла его. Серж поцеловал холодную Жизель. Уходя, он задал последний вопрос:
- Ольга, где бы ты хотела жить?
- Мне совершенно всё равно. Всюду плохо ... Меня всюду мучили ... А умереть я хотела бы там ... Она молча постояла несколько секунд и едва слышно
добавила:
- Там, да, там ... в России ...
"Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без неё не может"
(И.С.Тургенев)
  Спустя десять лет после госпитализации Ольгу Спесивцеву  нашёл в больнице американский танцовщик Дейл Эдвард Ферн. Двадцатичетырехлетний Дейл Ферн наткнулся на фотографию Ольги Спесивцевой в роли "Жизели" и потерял покой: он влюбился в образ великой балерины и во что бы то ни стало решил её разыскать.
  В 1952 году случай свёл Ферна с Ромолой, вдовой Вацлава Нижинского, который много танцевал со Спесивцевой. Ромола Нижински (6) кое-что знала о судьбе давным-давно исчезнувшей с горизонта Ольги. Она и сообщила, что ранее известная балерина находится  в психиатрической клинике.
"Дела её совсем плохи", - вздыхая произнесла Ромола.
  Её муж,  русский  танцовщик и хореограф польского происхождения,  тоже долгое время провёл в разных психиатрических клиниках, где лечился с переменным успехом. В 1945 году Нижинский был обнаружен корреспондентом американского фотожурнала Life в послевоенной Вене, танцующим среди советских солдат. Встреча с земляками произвела на Нижинского неизгладимое впечатление: почти не разговаривавший до этого, он стал общаться на родном языке с бывшими соотечественниками.
Умер Нижинский в Лондоне 21 апреля 1950 года.
"Я хочу танцевать, потому что чувствую, а не потому, что меня ждут"
(Вацлав Нижинский)
  Ферн кинулся психиатрическую  клинику, где находилась Ольга Спесивцева. Картина, которую он застал, потрясла его воображение. Санитарка долго гремела ключами, чтобы отворить дверь палаты с зарешеченным окном. Когда дверь открылась, Ферн увидел людей в одинаковых серых халатах  и среди них у окна маленькую тихую седовласую женщину  - Ольгу Спесивцеву, вернее никем неизвестную пациентку № 360446.
  По-английски она практически не говорила, знала лишь отдельные слова, и от Ферна испуганно шарахнулась, решив вероятно, что он хочет причинить ей зло. Недоверчиво покосилась на  фрукты, которые он ей принёс.
  Никто из персонала бесплатной лечебницы для неимущих понятия не имел, кто такая эта неприметная покорная старушка, а когда потрясённый Ферн показал фотографии и пожелтевшие от времени газетные вырезки, сильно смутились.(7)
  Дейл Ферн нашёл  для Ольги русскоговорящего врача, и её, наконец, стали лечить. Молодой человек навещал Спесивцеву каждое воскресенье и чуть ли не каждый день писал ей письма на плохом французском, который она немного знала. В складчину с друзьями Ферн  покупал Ольге еду, сладости, духи, одежду, чтобы поддержать и порадовать забытую балерину.
  Ещё десять лет (!) Ферн навещал балерину и следил за тем, как продвигается лечение Ольги Александровны.
  В 1963 году память и рассудок вернулись к 68 - летней  балерине. Спесивцевой каким-то чудом удалось преодолеть душевное расстройство. Вероятно, сказалось длительное лечение. Она выздоровела, вспомнила рисунок всех исполненных ею партий и могла "станцевать" руками. Но снять с себя печать обречённости она была не в состоянии, так как на сцену вернуться уже не смогла.
Ей было слишком много лет. Хотя балерина Майя Плисецкая (8)  продолжала танцевать до 65 лет, а на сцену выходила и в 70. Но это уже совсем другая история ...
"Я не простила своих врагов и не собираюсь этого делать. С какой стати? За что мне их прощать, скажите на милость? Люди не меняются, это мое глубокое убеждение. И пусть знают, я ничего не забыла и ничего не простила"
(Майя Плисецкая)
  Последние 28 лет жизни бывшая, забытая  прима Ольга Спесивцева провела в пансионе, в Толстовском фонде, неподалёку от Нью-Йорка. На толстовскую ферму Ольгу перевёз из психиатрической клиники её бывший партнер, заботливый Антон Долин.
  Пансион вполне по-русски устроила  дочь гениального русского писателя Александра Львовна Толстая. (9) Планировка усадьбы напоминала Ясную Поляну. Правда, под Тулой были посажены яблони, а здесь -  абрикосы.
  В скромной комнате бывшей балерины царила спартанская обстановка - узкая кровать, стол, несколько стульев, шкаф, умывальник. Она радовалась каждому гостю, навещавшему её в пансионе, так бурно, что могла разрыдаться от избытка чувств.
Чиркнув спичкой, Ольга Александровна зажигала угасшую было лампадку, и вела сама с собой беседу.
"… Я -  Жизель? Нет, что вы. Я - Оля Спесивцева. Мне почти сто лет. Я помню все свои партии. Хотите, станцую прямо сейчас? Не в буквальном смысле, конечно, а руками покажу рисунок. И Эсмеральду, и Медору, и Никию, и Одетту-Одиллию".
Ольга  Спесивцева глубоко вздохнула, её внутренний монолог прервался.
При лунном свете на крылах Шопена
Слетает к нам танцовщица - она
Прелестна, как ушедшая весна.
Её улыбка и движенья
Забыть нас заставляют на мгновенье
Жестокий мир, заботы и терзанья.
Она юна, прекрасна, вдохновенна.
Она воздушна в вихре пируэта,
Мечта мальчишки и восторг мужчины.
Пусть царства превращаются в руины -
Сейчас улыбка и движенья
Вселяют в нас безумье вдохновенья -
Всё то, чему средь будней нет названья.
По лунному встревоженному морю
Скользит она, дарительница света.
Но вскоре музыка прикажет ей
Вспорхнуть с эстрады и переселиться
Туда, где незабвенное таится,
Туда, где фавн, единорог,
Мерлина волшебство, Роландов рог…
Мечта, загадка и очарованье
Всех будущих и всех минувших дней.
(Джон Мейсфилд,  перевод А. Сергеева)
    До конца своих дней Ольга Александровна оставалась замкнутой, молчаливой и одинокой. Она пыталась вернуться на родину, в Ленинград,  хотела хоть издали взглянуть на Мариинку.* Обнять  старшую  сестру и брата. Не получилось.
*Государственный академический Мариинский театр (в 1935 - 1992 годах - Ленинградский ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции академический театр оперы и балета имени С. М. Кирова, часто сокращённо - Кировский театр) - театр оперы и балета в Санкт-Петербурге, один из ведущих музыкальных театров России и мира.
Зинаида Папкович-Спесивцева, старшая сестра Ольги,  тоже балерина, числившаяся в списках ленинградской балетной труппы, как Спесивцева 1-я, осталась  в Советском Союзе. В течение долгих лет она  боролась с равнодушием официальных инстанций, добиваясь разрешения для своей сестры воссоединиться с родными.
  Но хлопоты потерпели неудачу. Ольга писала сестре:
А потом Зина умерла,  а вскоре, умер и брат Толя.
  Беспомощная, лишённая опоры, всю жизнь в ней нуждавшаяся и её не имевшая, Спесивцева продолжала жить как бы по инерции, терзаемая вечными страхами, кровавыми видениями революционных лет и мучительными личными переживаниями.
  Ей снились озверелые толпы, чекисты в кожаных куртках, брат Шура, убитый в Петрограде вскоре после революции то ли матросами, то ли бандитами, и она просыпалась в холодном поту.(10)
  Текло время, уходили из жизни старые друзья, меркли впечатления. Но снова и снова  вспоминался ей такой далёкий и такой невозвратный Петроград, призрачный город её тревожной юности и недолгой славы, и художник Владимир Владимирович Дмитриев, тогда ещё студент, отчаянно и безнадежно влюблённый в неё. (11)
  Вспоминались его письма, рисунки и портреты, его молчаливое обожание, его душевное смятение, в чём-то родственное и ей. А может быть, она никогда об этом не забывала?
  Последние годы оказались вполне благополучными. Ольга Александровна словно ожила: её окружали соотечественники, она слышала родную речь и ела традиционные блюда русской кухни.
  Спесивцева часто посещала русскую церковь,  молилась в церкви, - только там её отпускала тоска.
  Бывшая прима до глубокой старости сохранила изящную, почти девичью фигурку. А ещё она делала классическую балетную прическу, гладко укладывая свои волосы. Время от времени её навещали знаменитые соотечественники, артисты балета,  в частности, к ней приезжал  Марис-Рудольф Лиепа.(12)
  И , наконец, Ольга Александровна опубликовала описание своего экзерсиса.*
* Экзерсис (фр. exercice - "упражнение", от лат. exercitium) -  комплекс всевозможных тренировочных упражнений, составляющих основу урока классического танца, способствующий развитию силы мышц, эластичности связок, воспитанию выворотности, устойчивости и правильной координации движений у учащихся либо артистов балета. Каждый урок начинается с разогрева и медленной проработки различных групп мышц. Сначала все упражнения выполняются у палки, затем - на середине балетного зала.
"Так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что через твою жизнь прошли ни один и не два человека, а целые десятки и сотни людей. Так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что ты всегда хочешь быть лучше, честнее, справедливее и добродушнее, а в итоге всё равно находятся те, кому ты перешёл дорогу. Тебе хочется делиться с людьми радостью, а люди завидуют, тебе хочется плакать, а люди начинают считать тебя слабым. Так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что большинство из нас умеют лгать, глядя в глаза, и лишь малая часть нас, искренне решается сказать нам правду, не отводя взгляда. Почему мы всегда подавляем самое прекрасное из того, что есть в нашем сердце? Так странно, оглядываясь в прошлое, вдруг понимать, что мы, которым всегда казалось, что разбираемся в людях, в некоторых из них всё же ошибались и что люди, которых, казалось, мы будем знать вечность, сейчас от нас отдалились, а те, которых считали прохожими до сих пор рядом с нами". (13)
  Скончалась Ольга Александровна в 1991 году в возрасте девяноста шести лет.  Спесивцева принадлежала к тем редким людям, кому при жизни удалось прикоснуться к запредельным высотам бытия, приоткрыть незримые тайны загробного мира. Она слишком близко подошла к краю бездны, к запретной черте, переходить которую опасно. Слишком близко для простой смертной. Плата за это знание всегда беспощадна.
  Современники называли Спесивцеву гениальной, но, пожалуй, ни об одной другой русской артистке не ходило столько слухов - о бесчисленных романах, диком нраве, сумасшествии. Ей приписывали шпионаж в пользу России и связь с большевиками, называли даже Красной Жизелью по самой знаменитой и прославившей её роли.
  Красная Жизель...бедная Жизель Призрачная Виллиса...познавшая любовь и предательство.
"Ничего не поделаешь - то мы предаёмся любви, то любовь предаёт нас"
(Фредерик Бегбедер)
  Сегодня о балерине написаны книги и статьи, сняты документальные фильмы…
  В 1995 году кинорежиссёр Алексей Учитель (14) снял