Где я, там смерть. Глава 11.

Пегги изумленно вскинула тонкие рыжие брови.

- Да если он нормальный мужик… кто ж откажется от такой молодой да красивой? Да он уже об этом только и думает, или я ничего не понимаю в мужчинах!

- Он думает только о своих шрамах и о том, что не может понравиться женщинам.

- Он что, идиот?

- Наверное, это ему попадалось слишком много идиотов, и скорее всего большинство из них были женского пола. Много ли надо, чтобы ранить человека?

Пегги покачала головой.

- Ах, бедный мальчик! Нужно ему помочь и выбить из него эту дурь!

- Вот и помоги.

- Думаю, лучше это сделать тебе. От того, что его возжелает такая старая и некрасивая тетка, как я, у него вряд ли прибавиться самоуверенности. А вот ты - это совсем другое дело. Ведь он тебе нравится? Только если не кривя душой, а?

- Нравится. Довольно интересный и притягательный парень.

- Ну вот и ладненько. Только странный он немного. Дикий какой-то.

- Он только что пришел с войны.

- А, ну так я сразу заметила, какой у него голодный волчий взгляд. Бабы, наверное, давно не было. Слушай, а может, у него вообще женщин не было, может, он девственник? Судя по всему, так оно и есть. Смотрит на тебя и краснеет, как девица. Такой трогательный, ей-богу!

- Пегги, помолчи, он может услышать.

- Просто руки чешутся взяться за этого мальчика, этого ангелочка невинного! - зашептала Пегги, не успокаиваясь. - Ах, где мои двадцать лет!

Время шло, а Тим не возвращался. Кэрол и Пегги переглядывались, переглядывались, потом вышли посмотреть, куда это он запропастился. Но они так его и не нашли.

Выскочив на улицу, Кэрол в отчаянии огляделась по сторонам.

- Тимми!

Пегги растерянно застыла рядом.

- Он ушел, - простонала Кэрол. - Он услышал и ушел!

Она обернулась к Пегги с искаженным от ярости лицом.

- Черт бы побрал твой паршивый язык, Пег!

- Боже… да что же я такого сказала… - расстроилась та. - Никуда он не денется, не паникуй. Успокоится, и придет, вот увидишь. Когда мужчина так смотрит на женщину, как он на тебя, он не уйдет. Руку даю на отсечение, что сегодня он будет спать в твоей постели… или я ничего не понимаю в мужчинах!

- Ты ничего не понимаешь в мужчинах! Ничего! - Кэрол отвернулась, прикрыв лицо ладонями, с трудом удерживая слезы.

- Ну прости меня, Кэрол. Я же не хотела ничего плохого. Не хотела все испортить. Все наладится.

- Нет. Он никогда больше не придет и не позвонит. Я знаю.

Это было последней каплей.

Кэрол вернулась в дом и накачалась виски до беспамятства. Ну вот, и Тимми получил свою ложку дегтя, едва только приблизившись к ней. Ну почему она не заткнула вовремя этой глупой курице рот? Почему позволила нести всю эту чушь и так унизить и оскорбить Тимми?

Она уже не помнила, как Пегги, шатаясь и бормоча заплетающимся языком проклятия, дотащила ее до комнаты и уложила в постель. И упала рядом, не менее пьяная.

Было уже за полночь, но Нора еще не ложилась. Она бродила по дому, придумывая себе какие-то дела, но каждые десять минут подходила к широкому окну и выглядывала на веранду. Там, на ступеньках, застыла неподвижная фигура Джека. Рядом стояла бутылка бренди и стакан. Сильный ветер, дующий с океана, трепал его волосы и рубашку, светлым пятном выделяющуюся в темноте. Свет на веранде он намеренно выключил, и сидел вот уже больше двух часов в одиночестве и темноте. А Нора украдкой за ним наблюдала. Никогда она такого еще не видела. Никогда он не сидел на веранде, прямо на ступеньках, такой одинокий и печальный, попивая спиртное.

Он не пил, сколько Нора его знала. Лишь одно время она заметила, что он прикладывался к бутылке. Это было очень давно, когда он еще жил один. Она начала находить по утрам открытые бутылки со спиртным, иногда пустые, иногда недопитые. Нельзя было сказать, чтобы он пил много и увлекался, но это происходило каждый день, понемногу, но регулярно. Нора тогда очень беспокоилась. В то время он был очень раздражителен и зол, бросался на нее с ругательствами по малейшему поводу, а иной раз и без повода, просто выплескивая свое напряжение. Но Нора не обижалась. Она знала, что у него что-то случилось, что-то плохое, и он очень остро на это реагирует. Приступы агрессии сменялись подавленностью и апатией. И это не проходило. Время шло, и Нора замечала, что все это не только не проходит, но и усугубляется еще больше. Она удивлялась. Она хорошо знала Джека. Он был очень сильным человеком, а через неприятности просто перешагивал, едва нахмурившись. Ничто не могло выбить его из колеи. Она гадала, но не могла понять, что же это такого произошло, шли месяцы, а он становился только все более злым и угрюмым. А потом она однажды нашла ответ. Убирая его постель утром, она обнаружила под подушкой фотографию молодой красивой девушки. Нора была поражена. Неужели это все из-за женщины? Неужели такого сильного мужчину, к тому же всегда презирающего женщин, могла лишить покоя какая-то девчонка? Ответ был слишком банален и прост, а потому так ее шокировал, став полной неожиданностью. Джек всего лишь влюбился. Наконец-то влюбился. И, судя по всему, довольно крепко. Поверить в то, что его настолько зацепила какая-то женщина, было трудно. Нора всегда считала, что к его холодному жесткому сердцу невозможно подступиться. А теперь он страдал от любви, как какой-то впечатлительный мальчишка, и не мог с этим справиться. Но еще труднее Норе было поверить в то, что любовь его безответна, что его отвергли. Ей казалось это невозможным. Но ничего другого на ум ей не приходило, ведь этой девушки, по которой он тайно вздыхал, с ним не было. И он злился из-за этого, как никогда. Нора умирала от любопытства, но спросить так и не решилась. Так продолжалось больше года. Потом однажды она обнаружила его дома в стельку пьяным. В тот день он должен был лететь на процесс в другой город, но она так и не смогла привести его в чувства, и он никуда не полетел. Он спал мертвым сном на кушетке в гостиной, а Нора бесшумно занялась уборкой. Она сразу поняла, что у него была ночью женщина. По взъерошенной измятой постели, которая к тому времени все еще сохраняла аромат дорогих духов, по длинному светлому кудрявому волосу, запутавшемуся в его темных волосах. Чисто женской интуицией Нора поняла, что это была та самая женщина. Но она не поняла, почему он тогда так напился? От радости, что ли?

После этого он вообще превратился в зверя. Он готов был разорвать все, что ему попадалось в руки. Нора старалась не попадаться ему на глаза, и к его возвращению домой ее там уже не бывало.

Потом он, вроде бы, немного успокоился, и вдруг совсем изменился, превратившись в само воплощения радости и счастья. И женился. На ней.

Нора не смогла заставить себя хорошо относиться к его жене. Не потому, что она была плохая или не достойная его, нет. Нора видела, что она хорошая женщина, добрая, мягкая, ласковая, совершенно беззлобная. Кэрол была полной противоположностью Джека. Она любила его и могла с ним уживаться, она с уважением и симпатией относилась к ней, Норе, и никогда не позволяла себе грубого слова. Наоборот, если Кэрол что-то не нравилось, она предпочитала промолчать, чем высказать свое недовольство Норе. А вот Джек никогда не молчал, не стесняясь давать Норе нагоняи. Поэтому Нора так и не научилась воспринимать Кэрол, как хозяйку, зато по-прежнему трепетала перед Джеком, боясь больше смерти его недовольного взгляда. Нора ревновала, жестоко ревновала его к жене, и завидовала ей, удивляясь, как этой тихой бесхитростной девочке с грустными меланхоличными глазами удалось так привязать к себе этого необузданного и строптивого дьяволенка Джека. Поэтому не смогла ее полюбить. Только поэтому. Из-за ревности и зависти. Одним взглядом своих красивых проникновенных глаз, подернутых поволокой, которые топили даже сердце Норы, девчонка усмиряла его дикий горячий нрав, превращая его похожим на ласкового и доброго котенка, каким Нора никогда его раньше не видела. И ему самому нравилось быть таким рядом с ней. Но Нора знала, что эта идиллия не вечна. Такие разные люди, как Кэрол и Джек, не могли бы долго быть вместе. Нора чувствовала, что девушка не так проста и покорна, как кажется. В тихом омуте черти водятся. И глаза ее прекрасные были похожи на омут, обманчиво чистый и прозрачный, но слишком глубокий и таинственный. Нельзя было угадать, что там, на глубине. Нора не верила, что любовь Джека будет долгой. Когда дело касалось женщин, он был непостоянен и слишком любвеобилен. Женщины были всегда лишь игрушками, не более, пока он не встретил Кэрол. Она тоже была игрушкой, только любимой, с которой он ни за что не хотел расставаться. Так считала Нора. И вот, наконец, любовь их дала трещину. Нора видела, как начал рушиться их мирок, и знала, что скоро от него ничего не останется.

Кэрол как подменили с того самого момента, когда она узнала, что ее муж не такой, как ей того хотелось. И она взбунтовалась. Куда делись ее кротость и покорность, она сразу выпустила свои зубы, даже не зубы, а клыки, превратившись в какого-то звереныша, осмелившегося драться и кусаться с таким сильным хищником, как Джек. Только силы не равны. Нору огорчало то, что Джек отказывается ее отпустить, чтобы катилась на все четыре стороны, ненормальная. Она не понимала его. Он, такой гордый и надменный, никогда не держался за женщин. Наоборот, он всегда сам от них избавлялся. Что с ним? На что сдалась ему эта ненормальная? Или не сможет он себе женщину найти, в сотни раз красивее и лучше этой?

Сидит и страдает. Ждет. Ее ждет. А она, потаскушка, где-то шляется. И хватает же смелости. Что будет, если она так и не придет? Страшно представить. Может, совсем сбежала? Тогда еще полбеды. А если заявится завтра… Он же ее убьет. Невозможно даже представить, чтобы Джек такое стерпел. Не прийти ночевать домой! Ну и нахалка. Безумица. С огнем играет.

Не выдержав, Нора вышла к нему и остановилась рядом. Наклонившись, положила ладонь на его плечо. Он бросил на нее раздраженный взгляд.

Нора почувствовала, что он дрожит, что напряжен. И взгляд его был страшен. Женщина убрала руку, и попыталась улыбнуться.

- Джек, уже поздно. Ветер ужасный, вы заболеете.

Он отвернулся и снова уставился в темноту.

Нора присела, изучая взглядом его лицо. Каменное, с застывшим на нем выражением безмолвной ярости. Уголки жестких властных губ слегка опущены, и злобно, и презрительно. Казалось, он вот-вот зарычит, как разъяренный зверь. Темные волосы шевелятся на голове, как живые, от ветра. Не хотела бы она сейчас оказаться на месте его жены. Даже если она сейчас заявится, худо ей будет. Уж лучше ей вообще не появляться больше.

- Джек…

- Что? - гаркнул он, заставив ее вздрогнуть. - Нора, иди спать.