- Нет! - вскричала Кэрол, вцепившись в тонкую ткань.
- Ладно, - не стал настаивать он и, протянув руку, начал откручивать краны. Кэрол сжалась под холодной водой, обрушившейся на нее сверху, пошатываясь и отчаянно обхватив себя руками в попытке спрятать свою наготу. Но в голове ее действительно начало проясняться, и комната уже не так шаталась перед глазами. Кровь быстрее побежала по венам, и она почувствовала, как силы возвращаются к ней. Кожа ее покрылась мурашками, она задрожала, но продолжала стоять под холодными струями, получая от этого какое-то странное удовольствие. Подставив лицо воде, она не двигалась, прислушиваясь к тому, как по телу бегут прохладные приятные струйки, лаская и успокаивая, забираясь под тонкую ткань трусиков. В голове было пусто. Вода стала теплее. Кэрол сама не заметила, как улыбнулась. Забыв обо всем на свете, она представляла, что стоит под дождем. Под сильным дождем, который барабанит по ее телу, доставляя легкое удовольствие. У нее появилось ощущение, что она засыпает. Она погружалась во что-то теплое и приятное, и почувствовала вдруг сексуальное возбуждение. Сейчас она заснет, и увидит восхитительный сон, в котором будет заниматься любовью с Джеком…
Он вдруг прижался к ней сзади, целуя ее шею и плечо, обжигая кожу горячим тяжелым дыханием, руки его медленно заскользили по ее телу. Теплые ладони накрыли груди и слегка сжали в нежном сладострастном порыве…
Кэрол вздрогнула и распахнула глаза, отгоняя пьяное наваждение.
- Рэй! - задохнулась она, предпринимая попытку выскочить из ванны, но он прижал ее к себе, обхватив сильными руками. Кэрол забилась, стараясь вырваться.
- Отпусти! Я закричу!
Схватив ее одной рукой за запястья, он прижал их к ее груди, а другой продолжал ласкать ее тело. Ладонь его заскользила вниз, погладила плоский упругий живот и скрылась под тонким шелком трусиков. Кэрол невольно замерла…
Теплые струи продолжали биться о ее тело, и Кэрол снова задрожала, но теперь уже в крепких тисках мужских рук, из которых нельзя было вырваться. Она хотела позвать на помощь Пегги, и не смогла. Вместо этого закрыла глаза и застонала. Его ласки вдруг лишили ее всей воли, она перестала сопротивляться, позволив ему прикасаться к себе. Впрочем, и не позволить не могла… Мысли снова растворились у нее в голове. Осталось лишь тело, в котором нарастало наслаждение в плену нежных умелых рук. Она слышала его страстное хриплое дыхание, слышала, как он задыхается, чувствовала, как дрожит, прижимаясь к ней сзади. Его дрожь передалась ей, ей тоже стало трудно дышать. Она вдруг услышала, как с тяжелыми выдохами из ее груди вырываются тихие стоны… И вот, когда ее удовольствие под его умелыми ласками готово было обрушиться на нее со всей своей силой и остротой, он остановился, медленно отпустил ее и, поцеловав в щеку, выпрыгнул из ванны.
- Извини, солнышко… опять бес попутал. Не сердись, ради Бога. Черт, я весь мокрый! В чем же теперь поеду?
Сквозь пелену в глазах Кэрол посмотрела на него, пошатываясь и продолжая дрожать всем своим разгоряченным телом, которое он так ловко раздразнил и так безжалостно оставил в самый последний момент…
Ничего не понимая, Кэрол продолжала смотреть на него. Вымокшая под душем одежда прилипла к его телу, с волос за воротник сбегали маленькие капельки. Сорвав с крючка полотенце, он с улыбкой набросил его на девушку и, легко подхватив ее на руки, вынес из ванной. Сев на постель, он посадил Кэрол себе на колени, как ребенка, и стал энергично растирать полотенцем.
- Ну, тебе лучше? - участливо спросил он.
В дверь тихо постучали. Стащив с девушки полотенце, он откинул покрывало.
- Ныряй под одеяло. Джуди принесла чай. Сейчас выпьешь, и совсем полегчает. Да, и я бы посоветовал тебе все-таки снять с себя мокрое белье… под одеялом я ничего не увижу, не переживай.
Он направился к двери, на ходу расстегивая мокрую рубашку.
Приняв у Джуди поднос, он поблагодарил ее улыбкой. Глаза девушки заблестели, разглядывая его рельефное мускулистое тело под рубашкой.
- Что с вами? Вы весь мокрый, - почему-то шепотом спросила она.
- Забыл раздеться, когда принимал душ, - он бросил на нее игривый лукавый взгляд, и заметил, как приближается Пегги, которая нахмурилась, расслышав его слова.
- Как Кэрол? - настороженно спросила она, подозрительно изучая его взглядом.
- Уже лучше. Скоро будет совсем хорошо.
Пегги внимательно вгляделась в его глаза, горевшие жгучей страстью и с трудом контролируемым желанием. Опустила взгляд ниже, на джинсы. Рэй лишь улыбнулся, ничуть не смутившись, даже забавляясь в душе над тем, как побагровела бедняжка Джуди, выкатив глаза. Главное, чтобы Кэрол не заметила, поэтому он не включал в комнате свет.
- Джуди, милая, ты не поможешь мне с одеждой? Не сотворишь ли для меня чудо и не высушишь ли ее к утру, пока я здесь привожу в чувства свою жену? Нам рано надо уезжать.
Он засмеялся, когда Пегги изумленно вскинула брови.
- Кого ты приводишь в чувства, я не расслышала?
- Наоми, ты еще здесь? А я думал, ты уже давно спишь. Джуди, ты подождешь, я вынесу тебе одежду?
Девушка кивнула.
Рэй зашел в номер, поставил на стол поднос, потом в ванной разделся и, обмотав бедра полотенцем, вернулся к двери. Вручив Джуди джинсы и рубашку, он поблагодарил ее пленительной улыбкой, но девушка не заметила ее, во все глаза разглядывая его тело. Рядом с ней пошатывалась пьяная Пегги.
- Рэй… - попыталась что-то сказать она.
- Спокойной ночи, сестренка! - ослепив ее улыбкой, он решительно закрыл дверь.
Отвернувшись, Пегги побрела к себе.
- Все, пропала девчонка.
Кэрол неподвижно лежала под одеялом, отвернувшись от двери. Наклонившись над ней, Рэй обнаружил, что она спит. Взяв поднос, он присел рядом и легонько потряс девушку за плечо.
- Эй, солнышко, очнись. Чай.
С трудом разомкнув тяжелые веки, Кэрол приподнялась. Одеяло сползло вниз и, вспомнив, что на ней ничего нет, она поспешно подтянула его до самого подбородка. Рэй сделал вид, что ничего не заметил.
Кэрол окинула его настороженным взглядом.
- А где твоя одежда?
- Так я же весь вымок, ты забыла? Вот и отдал на просушку. Осторожно, горячо, - он вручил ей чашку с дымящимся чаем. - Как ты себя чувствуешь?
- Ну… не совсем трезвой, - Кэрол опустила глаза, стараясь не смотреть на его великолепный обнаженный торс. После его ласк возбуждение не покидало ее тела, и она стыдилась этого. Ей вдруг захотелось, чтобы он ушел. Немедленно.
- А как ты здесь оказался?
- О, теперь вижу, что ты начинаешь трезветь. Приехал, как же еще? Узнал, что ты здесь, и приехал.
- Зачем? - напряженно спросила она.
- Зачем? Потому что я волновался, переживал. Ведь кроме тебя у меня никого больше не осталось. И я знаю, как тебе сейчас плохо. И мне тоже плохо, Кэрол. Или ты не веришь?
- Верю.
- Это наше горе, Кэрол. Потому что мы потеряли нашу Куртни. Может, ты не веришь, но мне не менее больно, чем тебе. Я не любил ее, как женщину, но любил, как человека, я привык, привязался, она стала частью моей жизни, и этого не выкинуть, не забыть, не изменить. Стало вдруг так пусто… - он устремил наполнившиеся слезами глаза в пространство. - Я не могу находиться в доме. Мне все время слышится ее голос, я жду, когда она войдет в комнату. Так не по себе… так одиноко… как никогда. Я чувствую себя виноватым перед ней. Ведь я так и не сделал ее счастливой, а она заслуживала и любви, и счастья. Но я никогда о ней не думал. Я всегда думал только о себе. Я понимаю, что ты сердишься на меня. Но вспомни… мы же семья. Мы всегда были вместе, и в горе особенно. Почему же теперь ты от меня отвернулась? Почему не хочешь меня знать, как будто я совсем чужой тебе? Кроме тебя, мне и поговорить не с кем… поделиться тем, что на сердце. Кэрол… Джек сказал, что ты меня ненавидишь. Неужели это правда?
Кэрол уткнулась лицом в колени, отставив чашку. Рэй молча смотрел на нее, не двигаясь.
- Нет, - чуть слышно шепнула она. Плечи ее затряслись в беззвучных рыданиях. Он придвинулся ближе и положил ее голову себе на грудь. Поцеловав ее в макушку, он крепко обнял хрупкие обнаженные плечи.
- Поплачь, малыш, поплачь, ничего страшного. Иногда нужно плакать. Я мужчина, и то… - он всхлипнул и потерся веками о ее волосы, вытирая слезы. - Наша Куртни заслужила наших слез. Сейчас, вдвоем, друг с другом, мы можем быть слабыми. Завтра мы должны быть сильными. Будет тяжело, очень тяжело. Но у тебя есть я. Знай это, помни об этом, всегда. Ты можешь рассчитывать на меня, я всегда помогу, поддержу… все сделаю для тебя… ради тебя… жизнь отдам, если потребуешь… Не отдаляйся от меня, не надо. Ведь кроме меня у тебя никого нет, а я всегда буду тебя защищать, никому не дам в обиду. Никому.
[justify]Но она только плакала, уткнувшись ему в голую грудь и заливая ее слезами. Ей не хотелось терять его. Ведь он прав. Кроме него у нее никого больше нет. А он такой родной, такой надежный. Он никогда не причинит ей зла, его не нужно бояться, как Джека. Их Рэй. Куртни и ее. Но если она не оставит его, он умрет. Как Куртни, как Мэтт… как все остальные. Ей будет его не хватать, она знала. Она даже не представляла себе, как будет жить без его озорной мальчишеской улыбки, без приятного веселого смеха, без его шуток и проказ, без его вечных приставаний, к которым она уже так привыкла. Кто сможет рассмешить ее, когда ей захочется плакать, кроме него, кто разозлит своими мальчишескими добродушными выходками, кто утешит, кто будет кидаться с кулаками на ее обидчиков, кто еще сможет заставить ее сердечко замирать от восторга от одного только взгляда, как это делал он? Кто еще сможет внести в ее черный мир столько света, сколько вносил он? С кем еще она сможет сражаться на корте, или состязаться в шарлатанстве в карточных играх, пронестись на роскошном спортивном автомобиле так, что дух захватывало, когда сможет еще полюбоваться на его великолепную сильную фигуру, скользящую по волнам на доске для серфинга? Ничего этого больше не будет в ее жизни, не будет Рэя, не будет хотя бы того, кто мог его напоминать. Потому что это был Рэй, и он такой был один, другого похожего не существовало. Только у него одного были такие лукавые хитрющие лисьи глаза, взгляд которых растоплял любое сердце. И он был рядом с ней столько лет, что казалось, он был в ее жизни всегда. И Кэрол безумно, до боли хотелось, чтобы он и дальше был рядом. Всегда. Он был ей нужен. Она любила его. Он был частью ее жизни, как он сам только что выразился, говоря о Куртни. И вдруг вот так сразу, она теряет их обоих. Это было для нее просто немыслимым. Она не только лишается тех, кого так любит, но и теряет свое вечное и неизменное, как ей казалось, прибежище, где она всегда могла укрыться от окружающего мира и забыться от своих печалей рядом с ними, Куртни и Рэем. Они не согреют ее больше
