Век прожить - не поле перейти(глава XIV)

Степан с кумом, захоронив корову с теленком, возвращались в село. В переулке их встретил староста.
- Урядник приехал.
Сердце Степана скакнуло и забилось сильнее.
- И что? – недовольно спросил Максим.
- Откуда мне знать... Мне ли читать его мысли. Я маленький человек. Это его обязанность все знать. Урядник велел вам обоим прийти к нему. Он сидит у меня, ожидая вас.
- Для чего он нас зовет? Зачем мы ему нужны? – страх подкатил к горлу, но Максим старался говорить так, как будто ничего не случилось.
- Говорю же, не знаю...
Желая хоть как-то протянуть время, Максим пообещал:
- Ладно, расседлаем коня и подойдем.
Платон хитро взглянул на него.
- Одну лошадь распрягать вдвоем будете?
- Не... Мне еще надо зайти домой, оставить лопату.
Тот неожиданно согласился:
- Ладно, только недолго. Урядник давно ждет вас. А если вовремя не придете, самим же хуже будет!
- Чего это он нас зовет? - спросил Максим Степана, когда староста отошел на безопасное расстояние.
- Скорее всего, из-за драки в трактире. А возможно из-за того, что я в доме Михи погром устроил.
- Если бы это было так, то меня не вызывали бы. Я же не был в трактире и в погроме Михи не участвовал. Нет, кум. По-моему, урядник ехал сюда через Черный мост.
- Вот что, кум, — с горечью отозвался Степан, - во всём я виноват. С бедой ушла моя удача. Когда урядник будет обвинять нас обоих, то ты ничего не видел, ничего не знаешь. Всё, что происходило у Пакашевой рощи, я делал...
- Нет-нет, кум! - быстро ответил Максим. - Когда речь зайдёт о разбойнике, скажем только то, что мы с тобою раньше решили. Никто нас тогда не видел. А из-за того, что ты сломал у Михи ворота и окна разбил, ничего страшного тебе не будет.
То, что Максим собирался оставаться с ним до конца, грело душу Степана, но он всё равно пытался его переубедить.
- На допросе можно проговориться. Пытки трудно вытерпеть. Если будут нас обоих пытать, то я еще больше страдать буду. Ты ничего не знаешь, ничего не видел…
- Даже не говори об этом, кум... Во всяком случае, будем настаивать на одном. Другого выхода нет. От порки не помрем. Вот если в Сибирь отправят, то наверняка погибнем! – настаивал на своем Максим.
Доехав до дома, Степан спрыгнул с телеги и вошел в дом. Татьяна неподвижно лежала на кровати.
- Татьяна... – позвал он тихо. - Ты спишь?
Услышав голос мужа, Татьяна вскочила с кровати.
- Ты вернулся!
Степан поглядел на нее пристально и испугался. Лицо ее было будто присыпано пеплом. Глаза, омытые горючими слезами, полыхали.
- Что с тобой? Ты не болеешь?
- Какая у меня болезнь? Только сердце болит, как будто рвется, - грустно ответила Татьяна. –Ты же не ел сегодня, весь день голодный ходишь.
Степан немного успокоился, переключившись на будничную беседу с женой.
- Пообедаю, когда вернусь, - сказал он. Татьяна взглянула на мужа.
- Куда ты собрался?
Забыв о том, что решил не говорить жене о том, что его вызвал урядник, сказал:
-Почему-то Платон велел подойти...
Татьяна вздрогнула.
- Для чего он тебя зовет?
Степан понял, что проговорился. Теперь надо было объяснять. Говорят, что иногда ложь спасает, но Степан никогда не лгал. Он прямо посмотрел на свою жену:
- Я не знаю, зачем он велел мне прийти. Сам он так и не сказал... И мне не хотелось спрашивать. 
Как можно было ожидать, Татьяна не успокоилась. Она понимала, что это не к добру.
- Это за разбой у Михи... Сколько раз говорила, не связывайся с этим ужасным человеком... Не послушал меня...
На глазах её показались слезы.
"Хорошо, что не сказал ей, что меня урядник вызвал," ― с досадой подумал Степан.
- Ещё ничего не случилось, а ты уже расстраиваешься. Я ничего такого у Михи не сделал. Немного поругают и отправят восвояси.
Сам не веря своим словам, растерялся и умолк, зачерпнув пиво.
Он чувствовал себя так, будто отправлялся в далекое путешествие, из которого невозможно вернуться. Может быть, попрощаться с женой, честно рассказав, для чего его вызывает урядник? Но не решился. Он налил еще пива и выпил до дна.
- Хватит мне... пора идти...
- Возвращайся быстрее, - умоляя, попросила Татьяна.
- Без причины долго ходить не буду. Узнаю почему вызвали, и вернусь, - смущенно глядя на жену, пообещал он.
Свежий воздух немного приподнял Степану настроение. Он подошел к окну Максима:
- Кум, ты идешь?
- Иду! ― послышался голос Максима изнутри.
Он быстро вышел. Они шли молча. Максим мысленно упрекал себя: "Зачем я только связался с этим делом? Зачем на базар поехали? Если бы не поехали на рынок, никакой беды не случилось бы».
По мере приближения к старосте, Степан становился увереннее и спокойнее. Ему стало все равно. Лишь бы побыстрее всё это закончилось.
Добравшись до старосты, остановились, взглянув друг другу в глаза. Ничего больше не обсуждая, решив быть единодушными до конца, смело зашли к старосте.
Платон кивнул в их сторону и льстивым голосом произнёс:
- Григорий Петрович, пришли те, кого ты вызывал.
Степан и Максим сняли шапки и склонили головы.
Огуречников узнал человека, которого встретил тогда в трактире. «Могучий мужик с широкой бородой. Кулаки, как дубинки! Нет сомнений! Этот злодей разгромил нас в трактире. Из-за него два торговца до сих пор лежат, как мертвые».
Боясь нападения, Огуречников немного отступил, положив правую руку на кобуру. Ожидая поддержки, взглянул на стоявшего у двери Мошкова, понял, что тот готов на все. Урядник ухмыльнулся.
- Мы, должно быть, знакомы?
Степан, не ожидая такого вступления, растерялся.
- Не помнишь? Забыл, что было в трактире?
- Ваше благородие, это правда. Мы действительно виделись с вами…
-  Ты что, думал, что я это забыл? Я не забыл. От меня не скроешься. Я и в преисподней тебя найду!
Степан старался отвечать смиренно.
- Бог мой, ваше благородие, как я могу такое думать?  Хотел сказать только одно: я пришел к вам, чтобы рассказать о своем большом горе и попросить о помощи. Вы моих слов не услышали. Бесцеремонно наорали, схватив меня. Вспомните, ваше благородие, не так ли?
Огуречников в тот же момент вспомнил: «Действительно, было такое. Я даже пытался схватить его за бороду. Но как он смеет, бедный чуваш, обсуждать то, что я делаю! Я должен отвечать перед земляным червем? Да, никогда!»
- Довольно! ― закричал он на Степана. ― Я приехал сюда не для того, чтобы слушать твою болтовню. Как тебя зовут? Максим Данилов?
Максим, который до сих пор молчал, сделал шаг вперед.
- Максим Данилов я буду, а это мой кум, - махнул рукой в сторону Степана.
- По вам это видно!
Не разобрав смысл слов Огуречникова, Максим продолжал: - Он крестный моего ребенка. С тех пор мы живем в кумовстве. И дома у нас...
Огуречникова возмутило, что Максим говорит о том, о чем не спрашивали.
- Довольно! - яростно закричал он.
Степан поспешил успокоить урядника:
- Ваше благородие, -  тихо и покорно проговорил он, - я Степан Иванов, а это Максим Данилов.
Объяснение Степана действительно удовлетворило Огуречникова.
- Об этом я и спросил вас! ― сказал он более мирным голосом.
- Я хотел сказать то же самое, - сказал Максим.
Огуречников снова закипел:
- Маааал-чать! Тебя не спрашивают! ― закричал он на Максима.  Увидев, что тот еще пытается что-то сказать, велел старосте:
- Выведи его на улицу!
- Выведу, выведу, Григорий Петрович! - залебезил Платон, стараясь угодить Огуречникову, развернувшись к Максиму, переменил тон:
- Давай, выходи!
Оставшись в доме наедине с урядником и стражником, Степан невольно затих. Огуречников не спеша разложил на столе бумажную книгу и пристально посмотрел на Степана.
-Вот что, - заговорил он низким угрожающим голосом, - тут не трактир, в случае нападения тут же расстреляю! Теперь ты, как медведь, заключенный в железную решетку.
- Помилуйте, ваше благородие...
- Довольно! - крикнул Огуречников. -Мошков! Если увидишь, что творится беззаконие, стреляй без предупреждения!
- Слушаю, ваше благородие! - Мошков достал револьвер из кобуры, показав, что сможет подтвердить свои слова делом.
- Иди сюда! – подозвал урядник Степана
- Я и отсюда слышу...
- Тебе говорят, иди сюда! - воскликнул Огуречников. Степан приблизился к столу. Тот махнул рукой, останавливая его на полпути. - Стой, стой! Значит, ты Степан Иванов?
- Да, ваше благородие, - смело ответил Степан.
- Сколько тебе лет?
- На Симек сорок шесть исполнится.
- Хе-хе... со мной одного года…
- Может быть, ваше благородие...
- Жаль... вместо того, чтобы жить мирно, любишь драться. Совершать чудовищные поступки...
- О ком ты говоришь, ваше благородие, я не понял... Я до сих пор жил спокойно, что не делал ничего плохого…
- Значит, ты не дрался с нами?.. Ха, нашелся чистый человек...
- Ваше благородие...
- Молчать! - опять вздрогнул Огуречников. - В постоялом дворе драка была? Разбойное нападение на Михаила Петровича было?
Степан постоял, немного помолчав: «Видимо, он не знает, что случилось у Черного моста. Если расскажу, почему сломал ворота Михи, то дальше копать не будет, лучше под дурака закосить».
- Я тебя спрашиваю: с какой стати ты разрушил дом Михаила Петровича? - переспросил Огуречников.
- Не помню, ваше благородие. Приснился сон... как Мишка к нам повозку сена в дом завалил. Наутро, увидев, что корова и теленок мертвы, пришел в ярость. Дальше ничего не помню.
- Может, помнишь, как Михаила Петровича называл разбойником?
- Правда, ничего не помню, ваше благородие.
- Еще...
- Не помню, ваше благородие, ― закричал Степан. – Говорю же, я тогда был, как во сне. Если что-то сказал или сделал, значит, виноват.
- Хорошо... свою вину признаешь. Тааааак далее…
Огуречников что-то написал в бумажной книжке:
- Расскажи, что вы делали, когда ехали на Кармашский рынок?
Степан сразу понял, о чем Огуречников его спрашивал. Разговор с Максимом о событиях на Черном мосту только на словах был нестрашным, а теперь, когда эта опасность нависла над его головой, Степан испугался. Но вида не показал.
- Помилуйте, ваше благородие, какое зло в том, что мы поехали на базар?
- Полно! - махнул рукой Огуречников. - Теперь я вижу, что ты за человек. А я все думал смягчить для тебя наказание. Ты не откровенный человек. Ты совершил противоправные действия против бога и царя.
- Помилуйте, ваше благородие...
- Эти слова я слышал сегодня несколько раз. Ты что, хочешь меня обмануть? Нет, меня не обманешь!
- Ваше благородие...
- Опять одно и то же! - закричал Огуречников. -Таких разбойников, как ты, я видел много. Многих сослали в Сибирь.
Степан вскипел:
- Какой я разбойник?
- Не знаешь?.. Кого убили у Черного моста?
- Помилуйте, ваше благородие...
- Молчать! - ударил кулаком по столу, крикнул Огуречников, - а дальше только отвечай на мои вопросы. Как убили человека?
- Ваше благородие, ― сдерживая волнения, быстро сказал Степан: - я не убивал ни человека, ни птицу.
Огуречников неожиданно захохотал.
- Смотри, Мошков! Ангел стоит передо мной! Он ни в чем не виноват... чистый... на него молиться можно,а?
- Ваше благородие....
- Знаю, знаю... Нет, я не видел, я не слышал. Это обычная воровская отговорка... - Огуречников, не переставая смеяться, взглянул на Степана.
- А если у меня в руках разгадка? А если есть свидетели убийства? Что скажешь?
- Ваше благородие, направляясь на рынок, мы не проезжали мимо Черного моста.
- Какой дорогой вы ехали? - тихо спросил Огуречников.
- Окружной.
- Ага, по длинной дороге?.. Что вас прогнало по этому пути?
- Боялись, ваше благородие... Мимо Пакшевой рощи